Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Братья его очень внимательно слушали.

— И конечно, капелланы должны иметь хорошую физическую подготовку для того, чтобы можно было вынести из-под огня раненых, или оказать сопротивление при попытке пленения террористами… или взять в плен террористов. Для этого в наше послушание входят физические упражнения на силу и выносливость, теория и практика ведения уличного боя в условиях мегаполиса, в закрытых помещениях, на открытой местности и в условиях марсианской гравитации, теория и практика выживания, а также спарринги между собой.

— Могут ли капелланы пользоваться огнестрельным или холодным оружием? — вдруг спросил один из братьев.

Максим осторожно посмотрел на него и обтекаемо сказал:

— Капелланам крайне редко благословляется ношение личного оружия. Но они должны иметь хорошую стрелковую подготовку из всех видов современного вооружения.

— Зачем же это? — уточнил тот же брат. — Ведь убийство — это смертный грех.

— Война — это вообще само по себе смертный грех, — не смутившись, ответил Максим. — Это большое зло. Если же она идёт, то меньшим злом будет использование оружия, чтобы остановить большее зло. Меньшим злом будет совершить убийство, чем попустительствовать врагу.

— Но, тем не менее, вы признали, что всё равно это зло, — заметил брат.

Максиму ничего не осталось, как только кивнуть.

— Тогда как же капелланы, если им пришлось совершить убийство, потом строят отношения с Богом? — задумчиво спросил брат.

— Через покаяние, молитву и очищение, — спокойно ответил Максим. — Братья капеллана вместе с ним берут совместный пост и отмаливают перед Богом пролитую им кровь.

Братья задумчиво молчали. Ещё один брат поднял глаза на Максима и спросил:

— А вы… вы проливали кровь?

Максим побледнел. Его сердце сильно застучало, и он тихо сказал:

— Да… Но до сих пор не могу этого отмолить…

У него задрожали пальцы, и он убрал руки со стола, чтобы никто не заметил эту дрожь. Но Стефан увидел его лицо и сказал:

— Братья! Максим не может начать трапезу! Давайте отложим расспросы и позволим ему поесть.

Братья закивали и приступили к трапезе. Но Максиму есть уже не хотелось. Он отломил небольшой кусочек хлеба, положил его в рот и стал медленно жевать. Стефан сел рядом с ним и тихо ему сказал:

— Максим, смелей, попробуйте суп, а то сестра Вероника обидится! — он наклонился к его уху и шёпотом добавил:

— Максим, Бог тебя уже простил. Если хочешь, то это прощение ты можешь принять!

Максим с удивлением повернулся к нему и так же шёпотом его спросил:

— Но Стефан… почему вы с такой уверенностью говорите это? Вы же не знаете, какой страшный грех перед Господом я совершил…

— Максим, — с улыбкой ответил Стефан. — Единственное наказание Бога человеку — если Бог оставит его. И человек сразу чувствует это как страшную пугающую пустоту. Богооставленность — это вообще самая страшная вещь для человека, который знает и любит Бога. Разве в вашей жизни есть богооставленность? Разве вы не чувствуете Его присутствие в своей жизни и Его благодать?

— Я… я чувствую Господа каждый день в своём сердце, — взволновано шёпотом ответил Максим. — Даже когда в неё приходит пустота и отчаяние, я молюсь, и сердце согревается, и у меня появляются силы…

Стефан наклонился к нему и, с любовью посмотрев в его наполненные печалью глаза, прямо на ухо сказал:

— Вот вам и ответ. Живите, как прощённый. Дышите, как помилованный. Будьте свободны в любви Христовой.

Эти слова пронзили Максима огнём. Он закрыл глаза рукой, потому что у него потекли слёзы.

— Помолитесь, Максим, — прошептал ему Стефан.

Максим, не отрывая руки от лица, кивнул и начал молиться. Братья перестали есть, и стихли. Максим прошептал:

— О, Господь! Царь мира и Бог Любви! Благодарю Тебя, что не погубил меня в минуты греха моего! Благодарю, что не отошёл от меня во времена нищеты моей! Господи, научи меня любить Тебя, так любишь меня Ты, научи не оставлять Тебя, как не оставляешь Ты… Господи… научи прощать… как прощаешь Ты…

— Аминь, — произнёс Стефан.

— Аминь, — вторили ему братья.

— Ну вот! Хорошо! — Громко сказал Стефан и сжал рукой его плечо.

Максим поднял из руки лицо и почувствовал, как счастье изливается в его сердце. Он улыбнулся, и слёзы ещё с большей силой потекли по его щекам. Но это были слёзы счастья. И он их не стыдился. Ведь не стыдились же слёз благодатной радости монахи на картинах Эль Греко.

Стефан радовался и подавал ему хлеб. И Максим с радостью принимал и ел. Суп был не только ароматный, но и очень вкусный. Сестра Вероника принесла гарниры и рыбу, потом были чай и пироги. Потом все помолились и, когда они со Стефаном встали, чтобы уйти, каждый подходил к Максиму, обнимал его и трижды целовал. Максим, наполненный восторгом, казалось, был на седьмом небе. Стефан это увидел и сказал ему:

— Не правда ли, «Сладко Господа благодарить»?

— Правда! — со счастливой улыбкой ответил Максим.

— Ну что ж, тогда пошли!

Они со Стефаном быстро оделись и направились снова к выставочному центру. Они снова поднялись на второй этаж, но на этот раз прошли насквозь зал с интерактивными панелями и вошли во второй зал. Здесь было много картин. Рамы висели не только на стенах, но и на специальных постаментах, расположенных по центру.

Стефан стал рассказывать о братьях и сёстрах, которые писали эти картины, и предлагал вглядеться в их работы, чтобы понять глубинный смысл, запрятанный в композиции. Максиму было интересно, потому как эта живопись напоминала ему импрессионизм, если бы не ощущение медитативного размышления над полотном с кистью в руках. Братья и сестры пытались выразить мистический опыт соприкосновения с невидимым через символы и видимые вещи. Он вдруг остановился перед одной картиной и замер, взволнованно дыша, вглядываясь в неё. На картине был изображен Иисус, раскрывающий объятия. Всё было залито потоками света, и Христос был виден… но как через тусклое стекло, он как бы проступал сквозь сияние этого незримого фаворского света. Его надо было разглядеть, Его необходимо было узнать… Сердце Максима пламенело и прыгало в груди от радости, близости и родственности этого опыта.

— Кто автор этого чуда? — с восторгом спросил Максим.

Стефан улыбнулся и загадочно сказал:

— Позвольте пока вам не ответить, чтобы не лишать вас радости от этого открытия. Но долго томить вас не стану.

И Стефан лучезарно улыбнулся ему. В этот момент в зал вошли две сестры и позвали их.

Стефан с Максимом подошли. Максим узнал этих сестёр — он их встретил, когда они сопровождали детей. Сестры смотрели на его светящееся радостью лицо с каким-то изумлением, и одна из них сказала: