Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Максим… как вы изменились за это время! Вы очень похорошели. Благодарение Господу! А мы вот хотели вас спросить, не хотите ли вы прийти сейчас к нашим детям? Они всё время спрашивают о вас. Сейчас у них тут проходят творческие занятия, и, думаю, они будут вам очень рады.

Максим вопросительно посмотрел на Стефана.

— К деткам?! Это обязательно! — Стефан со смехом ободрительно похлопал его по плечу, трижды поцеловал и отпустил.

Комната для детского творчества располагалась на первом этаже в том же здании, рядом с трапезной. Оказывается, на первом этаже была и кухня, из которой доносился вкусный запах готовящейся еды. Максим поинтересовался, для кого готовится трапеза, и узнал, что для тех братьев и сестёр, которые работают в посёлке, и что они скоро придут сюда перед вечерней молитвой.

— И конечно, если хотите поужинать, то можете к нам присоединиться! — пригласила одна из сестёр.

Максим рассеянно кивнул. Они вместе вошли в творческую комнату. За общим столом сидели уже знакомые ему дети и что-то лепили из полиморфного пластика. И тут они увидели его.

— Ура!!! — закричали они и, побросав свои занятия, повскакивали с мест и кинулись к нему.

Максим с выражением счастливой оторопи на лице присел, насколько позволял экзопротез, и раскрыл свои объятия. Дети его облепили, и каждого он принимал и целовал. Когда он поднялся, дети взяли его за обе руки, потащили к столу и усадили рядом с собой на низкий стульчик. Максим сел, неудобно выставив вперёд больную ногу.

— Дядечка! Слепи мне ангела! — закричал один.

— И мне!

— И мне! И мне! И мне!

— Дядечку зовут брат Максим! — строго сказала одна сестра.

— Так! — громко обратился к детям Максим. — Все в порядке очереди! Кто сказал первым?!

Руку поднял один малыш.

— Хорошо, первый ангел — тебе! Выбирай цвет!

Паренёк подал ему кусочек синего флюоресцентного полиморфа, и Максим начал лепить. Он скатал шарик — голову, сделал тело в виде монашеской рясы, прилепил к нему две тоненькие ручки, сложенные в молитве, и вылепил два красивых изогнутых крыла, тщательно специальным ножом обозначив перья.

— Нравится? — спросил Максим.

Малыш восторженно кивнул.

— Тогда держи!

Малыш протянул ручонки и принял в ладошки своего ангела.

— Этого ангела зовут Серафим, — сказал Максим. — Так! Кто дальше по очереди?

На этот раз единогласия не было. Каждый утверждал, что следующий именно он. Чтобы достичь мира, Максиму пришлось волюнтаристским решением назначить ту девочку, которая подошла к нему на улице и назвала ангелом.

— А тебе какого цвета сделать ангела? — спросил её Максим.

Девочка протянула ему кусочек святящегося полиморфа цвета морской волны и тихо сказала:

— Я хочу, чтобы ангел был такого цвета, как твои глаза!

Максим с нежностью улыбнулся и сказал:

— Хорошо! Тогда назови его Максим!

Она кивнула. И Максим по отработанной технологии слепил ангела и ей. На этот раз в ручки он вложил Рождественскую звезду и, когда передавал ей, сказал:

— Ангел Максим очень ждёт Рождества!

Девочка обняла его, поцеловала его и своего ангела.

— Итак, кто следующий!

Ангелы цвета морской волны стали устойчивой просьбой, и полиморфа данного цвета перестало хватать. Расстроенные дети соглашались на зеленых, красных, жёлтых и белых ангелов. Появились ангелы с именами Савватий и Александр, потом Максим подумал и назвал ангелов Кир, Арден и Стефан. Но самое популярное имя для ангела было, конечно, Максим. Увлеченный делом, Максим совершенно забыл обо всём. К нему подсела одна из сестёр и наблюдала за его работой. Другая сидела напротив и нахваливала ангелов, которые ей показывали дети. Сестры попросили сделать ангелов и для них. Максим слепил двух ангелов сияющего белого цвета и, поставив одного из них на ладонь, протянул сестре, которая сидела рядом и сказал:

— Мы уже второй раз с вами видимся, а я до сих пор не знаю вашего имени.

— Да, — согласилась сестра. — Простите, что не представилась. Меня зовут Юлия.

— Замечательно, — весело сказал Максим. — Значит, вашего ангела будут звать Юлия.

Он взял второго ангела, поставил его на ладонь, протянул другой сестре и спросил:

— А вас как зовут?

— Меня зовут Ксения, — ответила она.

— Отлично! Значит, вашего ангела назовём Ксения.

Ксения с улыбкой взяла своего ангела. Максим вгляделся в её лицо, оно показалось ему знакомым… И тут он вспомнил.

— Ксения? — переспросил он. — Ксения Дорофеева?

Ксения с удивлением посмотрела на его растерянное лицо и спросила:

— Разве мы раньше были знакомы?

Максим не знал, что делать. Это была мама Владика. Выходит, она бросила его одного в мегаполисе и занимается тут чужими детьми… Он вспомнил, что поклялся самим Богом, что он её вытащит из секты в обмен на информацию о местонахождении Вознесенки. Владик его не обманул. Что же… разве можно нарушить клятву и обмануть его? Он опустил глаза. Ему надо было подумать.

— Нет, раньше не были… — наконец, сказал он. — Но вот и познакомились…

Ксения задумалась, глядя на него. Юлия же весело ему предложила:

— Максим! Сделайте же и себе своего ангела! Какой вы выберете цвет?

— Красный… — тихо сказал Максим.

— Почему же красный? — удивилась Юлия.

— Это цвет моих будущих страданий… — ещё тише ответил Максим.

Юлия, тревожно глянув на него, подала ему горящий, как огонь, кусочек полиморфа цвета марсала, и Максим слепил своего ангела. В его руки он вложил крест.

Послушник Серафим босыми ногами стоял на мягком белоснежном полу перед зеркалом Гиззела, через которое на него смотрел Арден. На нём были надеты белые лёгкие штаны и тонкая туника с коротким рукавом, которая сильно обтягивала его руки и грудь. Пользуясь случаем, Арден с сильно бьющимся сердцем внимательно рассматривал его, ведь по сути такая возможность представилась впервые. Он отметил, что Серафим был очень крупным, как в плане роста, так и за счёт сильно развитой мускулатуры. Его плечи были гораздо шире его бёдер, и поэтому когда он стоял, вот так как сейчас, прямо и распрямив плечи, его свободно опущенные руки не касались тела, из-за чего его поза казалась самоуверенной и вальяжной. Наконец, когда на нём не было шлема, Арден смог рассмотреть и его лицо. Оно имело правильные черты, и его можно было бы назвать даже красивым, если бы не до предела жёсткое выражение, которое обезображивало его красоту и делало его лицо даже страшным. Его взгляд можно было бы назвать убийственным: такое действие оказывало выражение его сощуренных холодных глаз цвета стали, в сочетании с мрачными, насупленными бровями и дерзко сжатыми губами. Он, казалось, хотел в зеркало то ли плюнуть, то ли его поцеловать. Его взгляд был сосредоточен в одной точке. Он как будто бы смотрел в прицел. Жёсткие светло-русые, коротко стриженные волосы были взъерошены, что придавало ему боевой вид.