Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Ты испугал меня, Максим, — со смехом сказал Кир. — Не шути, пожалуйста, со мной так, у меня же слабые нервы!

— Прости, Кир! — Максим одарил его мягким и виноватым взглядом. — Мне просто стало очень жаль тебя. Я понял моего брата Серафима, который готов был за меня подежурить у постели больного отца Александра, лишь бы не будить меня. Мне просто очень хотелось увидеть картины, а ты был таким уставшим. Я знал, что долг вынудит тебя исполнить твоё послушание, которое старшие братства дали тебе, и пойти со мной. А я хотел, чтобы ты хоть немного отдохнул и не переживал за меня. Прости, если тебе всё-таки пришлось из-за меня поволноваться… Смотри! — Максим на свою раскрытую ладонь поставил красного ангела. — Теперь у меня есть свой ангел! Может быть, сделать и тебе, Кир?

Кир лучисто посмотрел на него и с улыбкой кивнул. Максим обнял его за плечо, притянул к себе и коснулся своим лбом его лба, вдруг осознав, что так раньше приветствовал он только Наставника и братьев своих. Кир не понял этого жеста и насколько то, что сделал Максим, было важным для него самого, но ощутил, что пропасти отчуждения между ними больше нет.

В этот момент в коридоре раздался топот. В трапезную вбежала девушка и, еле дыша от бега, закричала:

— Братья!!! Сёстры!!! Радуйтесь!!! Братья нашли владыку Питирима!!! Живого!!! Они привезли его и с ним ещё каких-то двух братьев!!! И сейчас они идут на трапезу к нам!!!

Трапезная взорвалась оглушительными криками восторга. Все повскакивали с мест и радостно стали обниматься. Ослабевший от счастья Арден посмотрел на Кира, который со слезами на глазах радостно крестился.

Когда же Арден посмотрел на Максима… его душа оцепенела. Не обращая внимания на общую радость, Максим сидел с окаменевшим взглядом. Его лицо менялось прямо на глазах: в нём проступала жестокая гримаса боли и отчаяния, оно утрачивало свою тонкую красоту и приобретало то же выражение, которое он видел на лице Серафима.

Максим, гладя перед собой остановившимися потемневшими глазами, медленно сжал пальцы в кулак и раздавил ангела.

Максим смотрел в тёмные воды ручья… Ему было тяжело думать. Как они все ликуют, как радуются! Противоречащий и двое братьев… Один из них, скорее всего, обольщённый. Но кто второй? Неужели сейчас произойдет то, чего он так ждал? Как же он ждал вестей о живом брате! Он дождался… Но почему брат пришёл вместе с противоречащим, а не убил его?

Максим боялся. Он понял, что произошло что-то фатальное, страшное, но боялся начать размышлять об этом, чтобы не подойти к той грани, за которой лишь боль и отчаяние, а когда придёт отчаяние, ему уже невозможно будет жить.

Максим по-воровски украдкой посмотрел на Ардена, всмотрелся в его лицо и увидел то, что ожидал увидеть: Арден боялся его. Максим закрыл глаза и помолился Господу, чтобы Он дал сил пережить всё, что будет с ним дальше, как подобает христианину. Он почувствовал головокружение и бессильно спросил:

— Я хотел бы вернуться в свою комнату. Мне ведь можно?

Арден увидев, как бледнеет лицо Максима, быстро кивнул и встал. Он повернулся к Киру и быстро бросил ему:

— Молись, Кир!

После схватил за руку Максима и, пробиваясь сквозь плотно стоящих и обнимающихся братьев и сестёр, повёл его к выходу.

Но было поздно.

Максим остановился, как вкопанный. В дверях стоял молодой человек не старше тридцати, его лицо было обезображено кровоподтеками, голова и кисть правой руки — забинтованы. Но он держался прямо и так радостно улыбался, что казалась, от его улыбки вся трапезная наполнилась светом.

Это был противоречащий.

Максим, тяжело дыша, перевёл взгляд на парня, который стоял рядом с ним и с неописуемый удивлением рассматривал встречающих их людей. Он вспомнил его. Он видел его мельком через водительское стекло внедорожника и в оптический прицел на склоне.

Это был обольщённый.

Но где третий?

И в этот момент его сердце стукнуло и чуть не остановилось. В трапезную вошёл отец Александр. Максим сдавленно застонал и, в муке отчаяния, дрожащей рукой вытер выступившую из носа кровь. Александр был в полном снаряжении, он держал в руках шлем и с радостным недоумением осматривал трапезную, растроганно кивая приветствовавшим его людям, пока его взгляд не упёрся в Максима. У него от лица отлила кровь, он, как в ударе, безумными глазами вцепился в Максима, в ужасе перекрестился и тихо произнёс:

— Брат Максим… Живой…

Противоречащий услышал, повернулся к нему и, увидев его взгляд, тоже посмотрел на Максима. Его лицо изменилось: в нём отразились непонимание и радостное удивление.

— Брат Максим!!! — с надрывом закричал Александр и бросился к нему.

Люди расступались. Арден успел отпустить Максима и сделать шаг в сторону. Максим попятился назад, но Александр, спотыкаясь о стулья, достиг его и остановился, бросив взгляд на экзопротез.

— Брат Максим… ты живой?! Ты ранен?! — со слезами проговорил Александр, всё еще не веря своим глазам. — Как же это возможно?! О, милостивый Господь, что за чудо Ты сотворил!!!

Александр схватил лицо Максима руками и, всматриваясь в его мокрые, ледяными углями горящие глаза, трижды поцеловал и прижал его голову к своему плечу. Максим стоял, бессильно свесив руки. Только сейчас, ощущая его в своих объятиях, Александр до конца поверил, что его брат живой, и глухо заплакал. Максим слабыми несжимающимися руками обнял его. От Наставника исходила горячая неземная любовь. Невыразимое счастье встречи объяло его душу.

— Наставник, любимый отец Александр, — со стоном сказал Максим. — Я ждал тебя! Я молился и искал тебя! Я пережил ужас… я думал, что ты погиб во время той страшной грозы…

— Я слышал вашу перестрелку, — задыхаясь, говорил Александр. — Я думал, что после того безумия, что вы совершили со мной, вы окончательно лишились разума и начали убивать друг друга! Брат мой Максим! Я думал, Серафим тебя убил и закопал! Я же видел твою могилу под уступом!

— О, Господи… бедный отец Александр! — воскликнул Максим. — Мы отстреливались, потому что на нас напали волки! Мне пришлось закопать под уступом труп оленя, чтобы они не вернулись за ним!

— Труп оленя? — с ужасом проговорил Александр. — Боже… Что я наделал?!

— Что? — немея в душе, поднял голову Максим. — Наставник… Где брат Серафим?

Александр положил руку ему на плечо и упёрся в неё головой. Он плакал.

Максим опустил глаза и вздрогнул. На бронеразгрузе Наставника он увидел нашивку: сердце, пробитое мечом — символ Девы Марии… Это был бронеразгруз Серафима…

— Наставник… — полуживой от ужаса проговорил Максим. — Ты убил его?

Александр вскинул на него полный отчаяния взгляд и очень тихо произнёс: