Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

— Я обезумел, когда понял, что потерял тебя… Он твердил, что не убивал тебя, а я ему не поверил! Я отлучил его, как братоубийцу, от послушания и оставил его привязанного к дереву… там, в горах. Я хотел его пристрелить, и сделал бы это, если бы его не спас владыка Питирим… Он остановил меня…

— Отец Александр… с тобой был противоречащий? Он остановил тебя, когда ты убивал брата Серафима?! — У Максима мутилось в голове, к горлу подступила тошнота. — Но любимый отец, я не понимаю… Почему вы вместе с братом Серафимом… не убили противоречащего?

Его вопрос прозвучал в полной тишине. Максим медленно перевёл взгляд на противоречащего. Тот слушал и спокойно смотрел на них. Обольщённый с напряжением в глазах выдвинулся чуть вперёд, как будто пытался собой загородить его. Люди вокруг замерли, все смотрели на Максима. Он снова медленно перевёл взгляд на отца Александра. Сознание его обожгла нестерпимая горечь, и он с мукой произнёс:

— Любимый Наставник… Почему ты слушаешься противоречащего?! Почему ты бросил нас, когда на нас напали? Почему ты не поверил словам своего брата?! Серафим спас меня, когда меня рвали волки, он заботился обо мне! Он изрезал свой термолонглив и забинтовал им мои раны! И, наконец, он оставил меня ради тебя и пошёл искать тебя, чтобы ты не пропал! Почему же ты бросил в горах связанного моего любимого брата Серафима? Уже столько дней прошло! Он ведь там уже погиб!!!

— Он не погиб, брат Максим, — с тихой нежностью сказал противоречащий, и его ласковый голос доставлял мучения, раздирая душу. — Мы с отцом Александром молились Господу о нём, и верим, что Он не оставил его.

Максим с нестерпимой душевной болью, дрожащей в глазах, взглянул на противоречащего и медленно произнёс:

— Как изящно ты обставил дело… Сначала руками Наставника ты обезвредил брата Серафима, а потом с ним же… и помолился о нём!!!

Вот в чём суть того тонкого искушения, которым противоречащий опутал сердце Наставника… Всё перевернуть, всё перемешать, как расплавленным золотом залить ложью глаза, чтобы брат поднял руку на брата! Причинить боль, отравить ненавистью, прикрываясь ласковой улыбкой и деланным благочестием — вот, оказывается, тот нехитрый, но такой действенный приём, которым он сразил даже опытного в аскетике Наставника. Но может быть, это действительно чары? Почему же тогда они не воздействуют на него, на Максима? Но может быть, это происходит не сразу? Может быть, враг уже посеял в его душе семя, и оно вот-вот уже начнёт прорастать? А может, он теперь руками Наставника желает обезвредить и его? Но — нет. Этому не бывать.

Максим сжал кулаки, поднял подбородок, завёл руки за спину и встал, как солдат в строю, не сводя с противоречащего взгляда, исполненного ненависти.

— Брат Максим… — прошептал Александр. — Я… я просто рад, что ты живой… Я потерял Савватия… Когда я думал, что и ты убит, я от горя чуть не сошёл с ума…

Максим с ледяным огнём в глазах повернулся к нему и произнёс:

— Наставник… Ты уже сошёл с ума…

— Любимый мой брат Максим… — со страхом глядя в его холодные глаза, произнёс отец Александр, — зачем ты здесь?

Максим повёл плечами, чтобы стряхнуть его руки со своих плеч, неуклюже отступил на шаг, со скрипом двигая стульями по полу, затем со странным блеском в глазах повернулся к Киру и сказал:

— Кир, я сегодня очень устал. Прошу тебя… отведи меня обратно…

Он подал ему руку, Кир его схватил и потянул за собой. Максим, не отрывая настороженно взгляда от Александра, пошёл за ним к выходу. На пороге он упёрся, не давая Киру быстро протащить его мимо противоречащего. Он остановился и иступлёно вперился взглядом в его глаза. Но противоречащий взгляда не отвёл, в его глазах не было даже и тени страха перед ним. Напротив, он улыбнулся Максиму и сказал:

— Брат Максим! Вот увидишь, всё будет хорошо!

— Сынок, пойдём, — сказал Арден и немного подтолкнул его в спину.

Максим, не сводя глаз с противоречащего, пошёл вперёд.

Они вышли на улицу и направились к больнице. Кругом было полно народу, все шли им навстречу, радостно обсуждая прибытие владыки Питирима. Перед трапезной была уже целая толпа, казалось, что перед входом стоит весь посёлок.

Арден, не зная, что сделать для Максима, как передать всё то, что было в его сострадающем сердце, погладил его рукой по голове и тихо сказал:

— Не сдавайся! Держись, сынок!

Кир, вцепившись в запястье Максима, тащил его по дорожке за собой. Максим, потеряв реальность, как пьяный смотрел перед собой. В какой-то момент он даже споткнулся и упал на одно колено. Он попытался встать, но ему было дурно. Холодная змея давила ему грудь, проникая в душу.

— Максим! О, Боже, Максим! — взволнованно вскрикнул Кир. — Что с тобой?

Максим схватил его за ворот верховика и резким движением пригнул к себе.

— Кир… я не хочу в больницу… Кир! Пожалуйста! Туда же сейчас поведут противоречащего! Умоляю тебя, уведи меня отсюда!

Его снова колотил озноб. Кир его обнял, чтобы успокоить и быстро взглянул на Ардена. С Максимом что-то происходило: он часто и поверхностно дышал, как будто бы терял сознание, его бледный лоб покрывался потом. Он цеплялся за Кира и, вдруг, как в бреду проговорил:

— Скорее Кир… Прошу тебя, Кир, спаси меня… пожалуйста, не отдавай меня сатане…

Кир вопросительно посмотрел на Ардена, и тот ему быстро кивнул. Они схватили Максима, подняли его на ноги и потащили прочь от больницы. Когда они отошли на значительное расстояние, то посадили Максима на лавочку и сели рядом с ним.

Максим был бледен и еле дышал. Он потянулся к Киру, и тот взял его руку в свою.

— Спасибо, Кир…Мне очень страшно… Мне ещё никогда не было так страшно, но я знаю, что это за страх… Так бывает в бою перед смертью…

Кир со страхом перекрестился, обнял его и с жаром заговорил:

— Борись, Максим, борись! Держись за Господа в твоём сердце! И только помни, что ты не один, мы с тобой, и сам Христос сражается за тебя!

Максим в ответ бессильно обнял его.

— Спасибо тебе за слова утешения… — прошептал он и ещё тише добавил, глядя перед собой безумными глазами:

— Он приближается… прошу тебя, когда он за мной придёт… помни меня, Кир…

— Максим, что приближается, о ком ты?

— То, что оставило след на моей спине… О чём меня заставили забыть… Мне страшно превратиться в ничто… В тело без души… Или в тело с чужой душой, которая ненавидит Христа и о которой забыл Бог…

…Тяжелые капли крови капали в ручей с тёмной водой…

Кир испуганно прижал его к груди.

— Что ты такое говоришь… Не будет ничего с тобой плохого, поверь мне, Максим! Ты же знаешь, что нет ничего сильнее Божьей любви! Вспомни, как Он сказал нам: «Забудет ли женщина грудное дитя своё, чтобы не пожалеть сына чрева своего? Но если бы и она забыла, Я не забуду тебя!».