Markiann Маркианн - Небо Ждёт [СИ]

Он встал на слабых ногах и с пульсирующей жуткой болью в висках двинулся к квадрокоптеру, утопая по пояс в насыпанной лавиной ледяной крошке со снегом. Когда Александр подошёл к квадролёту, он увидел, что огромный валун, упавший на квадрокоптер, сломал винт и вмял вовнутрь замок двери.

— Нет… — в изнеможении прошептал Александр. Он, как в бреду, слабым движением руки потянул за ручку. Дверь не поддалась. Он потянул ещё… и ещё раз… Дверь не открывалась. Он поднял глаза в пустую мглу сурового неба и в исступлении заорал:

— Господи!!! Что я не так сделал?!!

Он упал на колени, зажав рукой раскалённое от боли плечо, заливаясь слезами.

— Наставник… — присел рядом Серафим.

— Брат Серафим, — тихо сказал ему Александр измученным голосом, — у нас нет медикаментов, мы не можем улететь…

— Наставник, дай посмотрю твою руку, — рядом присел Серафим. — Без анестезии будет больно, но это необходимо. Ты справишься. Брат Максим, помоги.

Максим бросил на него быстрый взгляд и, обхватив Александра со спины, прижал его здоровую руку к его телу.

Серафим снял перчатки, одну из них сложил и протянул Александру.

— Наставник, держи вот. С этим тебе будет легче.

Серафим вложил перчатку в зубы Александру, взял его руку и стал прощупывать и двигать осторожно предплечьем. Александр сильно застонал.

— Понятно, всего лишь вывих, — заключил Серафим. — Это мы сейчас поправим. Как будешь готов — кивни. Ты готов?

И прежде, чем тот успел кивнуть, с силой дёрнул руку. Раздался хруст и сустав встал на место. Александр сдавлено вскрикнул и выплюнул перчатку вместе с кровавой слюной. Из его носа опять хлынула кровь.

— Спасибо… брат Серафим, — слабым голосом пролепетал он. Его взгляд мутнел.

— Наставник!!! — закричал Максим и стал растирать его лицо снегом. — Смотри на меня! Не закрывай глаза!

— Болевой шок, — напрягся Серафим. — Господи, помоги…

Взгляд Александра сделался пустым. Он невидящими глазами смотрел сквозь нависающего над ним Максима.

— Я живой… — вдруг произнёс Александр. — Я живой… Мне предложили… и я взял жизнь у моей любимой овечки…

Вдруг его глаза заблестели и наполнились гневом. Он пошарил рукой по передней панели бронеразгруза и, не обнаружив винтовки, с волнением взглянул на Максима.

— Прости, — расстроился Максим. — Пришлось сбросить её, иначе мне не хватало сил тебя вытащить.

— Где внедорожник? — хрипло спросил Александр.

— Наставник, его не видно. Скорее всего, его снесло ниже по течению.

— Братья… Нам нужно срочно спуститься вниз и найти брата Савву… Мы не можем бросить его…

— Наставник прав, — кивнул Максим. — Пошли, Серафим, поищем спуск вниз.

— Я с вами, — сказал Александр.

— Наставник… ты сейчас не можешь.

— Я должен…

Максим посмотрел на него и удивленно произнёс:

— Только Господь может дать человеку столько сил…

Александр вздрогнул, как от удара. Он медленно поднял голову, взглянул в затянутое снежной мглой небо горящими глазами и проговорил:

— Бог оставил меня… Мне даёт силы… месть.

Максим с ужасом посмотрел на Александра и, отвернувшись, незаметно перекрестился.

— Максим, — строго позвал его Александр, и тот обернулся.

Александр смотрел на него, как помешанный. После заметной паузы Александр усмехнулся странной усмешкой и с каким-то непонятным выражением проговорил:

— Ты идёшь впереди.

Максим послушно кивнул, забросил за спину винтовку и, аккуратно ступая, пошёл по краю обрыва, поглядывая вниз. За ним шли Александр и Серафим, ступая след в след. Вскоре Максим заметил расщелину, по которой удобно было спуститься. Хватаясь за выступающие из земли корни деревьев, они начали медленный спуск. Серафим глаз не спускал с Александра и видел, что больной рукой он не цепляется за ветки, и пару раз он, остановившись, глядел в одну точку невидящими глазами. Серафим качал головой, молился за него и молчал.

Когда они спустились на дно ущелья, Максим посмотрел вверх и прикинул, откуда упал Савватий и где могло быть место его падения. Он залез чуть выше на склон и сверху осмотрел предполагаемое место. Прямо под уступом, с которого они сняли Александра, текла река, между нею и склоном ущелья почти не было места, и оно всё было завалено снегом. Тела Саввы не было видно. Максим предположил, что Савватий мог упасть в реку, и его унесло течением, но по траектории падения выходило, что всё-таки он упал на землю. Он, содрогнувшись, подумал, что тело Саввы, наверное, ещё не остыло, и включил тепловизор. Действительно, при повторном осмотре с тепловизором он увидел «горячий» объект и рванулся к нему, проваливаясь в снег то по пояс, то по колено. Он дошёл до места падения Саввы и понял, почему его сразу не нашли. Тело Саввы упало плашмя, пробило снежный наст и ушло на полметра в снежную глубину; края образовавшейся ямы осыпались, погребя его. Максим стал руками разгребать снег, к нему присоединился Серафим. Александр с трудом прошёл по их следам и стоял, тяжело дыша, рядом с ними и, весь дрожа, терпеливо ждал. Серафим и Максим так яростно расчищали снег руками, что очень скоро показались сначала пальцы разжатой руки Савватия, затем его тело. Серафим с нежностью смахнул последний слой снежной крошки с прозрачного монитора шлема и со скорбью взглянул в лицо Савватия. Его глаза были открыты, его остановившийся взгляд смотрел в небо. Рот его был приоткрыт и забит снегом, из него струйкой вытекла кровь, которая пропитала снег и застыла в уголках губ. Шлем не разбился, и работала подсветка, которая освещала его белоснежное лицо. Серафим расстегнул его шлем и, добравшись до сонной артерии, пытался прощупать пульс. После он встал.

— Пульса нет… и не течёт кровь… Он ещё тёплый… Но мёртвый…

Максим не выдержал. От горя у него из глаз полились слезы. Александр, задыхаясь, приблизился и, нащупав разрезанную лямку бронеразгруза, с надрывом проговорил:

— Остановись! Савва, друг мой, посмотри на меня, моя любимая овечка! Пожалуйста, не уходи! Дружба — редкий цветок, а Господь подарил мне тебя, как друга! Я тоже хотел бы пойти с тобой туда, но меня запретили… меня не пускают! Я всего только полчаса без тебя, а я уже так тоскую… Как же целая жизнь без тебя?! Как я смогу вынести теперь жизнь?! Ты сказал, что я дважды спас тебе жизнь, но в третий — я не смог спасти! Пожалуйста, брат Савва, я стою на краю, обернись!

Он упал на тело Савватия, сотрясаясь от рыданий. Серафим перчаткой вытирал слёзы. Максиму было так больно в душе, что он отвернулся и, сдавив шлем руками, застонал, как будто пытался выплюнуть боль.

Наконец Александр, обессилев, затих и поднял голову с груди Савватия. Он протянул руку к его лицу, поднял монитор и закрыл его глаза, потом обесточил шлем. Затем он разжал пальцы Савватия, в которых он ещё сжимал нож и забрал его себе.