Дарья Булатникова - Модель для сборки 20 лет: Юбилейная книга [сборник litres]

– Не бойся, – сказала ей Инна. – Сейчас уже не их время.

И спокойно пошла навстречу зверям. Лисицы летели мимо – пушистые хвосты, белые лапки, веселые глаза; струились огненная река, утекала по своей разноцветной дороге…

Девушки пошли, поддерживая друг друга.

Над пропастью, по призрачной тропе, сложенной из осенних листьев…

«Какая она слабая, – удивилась Инна, обнимая своего дрожащего от страха двойника. – Как она раньше была без меня?..»

Мама поднялась Инне навстречу. Напряженно вгляделась в лицо. Потом улыбнулась. Подхватила дочь за локоть, когда та покачнулась.

– Я не понимаю, – пробормотала Инна.

– Пойдем, – мама повела ее к выходу.

Ветра сегодня не было. Парк, наполненный тишиной и солнцем, сиял как драгоценная золотая чаша искусной чеканки. Кленовые листья рисовали причудливый узор на нежно-голубом небе.

– Что, у меня не получилось? – спросила Инна. – Я не прошла инициацию?

– Получилось, – улыбнулась мама. – Ты осталась человеком.

– Так бывает?

– Иногда.

Время от времени с дерева слетал лист – сам по себе, а не сорванный жадной рукой ветра, неторопливо скользил по воздуху, будто выбирая, куда приземлиться – на руку, плечо или под ноги… Разноцветный ковер сегодня не расползался, а весело пружинил. Звал идти дальше и дальше…

– А ты?

– И я, – ответила мама.

Инна сжала плотнее ее локоть, опустила глаза. Ей было стыдно. Всю жизнь она считала маму трусихой, которая так и не решилась на инициацию. На то, чтобы заглянуть в глаза самой себе, понять свою суть и воплотить ее в верном облике. Трусихой, которая живет с вампиром, продавая себя в обмен на спокойную, сытую, защищенную жизнь.

Сколько надо мужества, чтобы остаться человеком рядом с вампиром? Чтобы снова выбрать слабую, уязвимую человеческую жизнь, когда тебе предлагают сотни других жизней – бессмертных, веселых, беззаботных, всесильных…

– Почему ты не говорила? – спросила Инна.

– Хотела, чтобы ты выбрала сама то, что тебе надо. Сама выбрала себя. Понимаешь?

– Да. А почему вообще об этом не говорят?

– Понимаешь… многие считают, что это стыдно. Оставаться человеком. Стыдно и глупо. Говорят, сейчас другое время. Люди не в цене. Они никому не нужны. Они ничего не могут добиться. Самый жалкий вампир или оборотень всегда окажется успешнее.

– Но ведь так и есть?

– С точки зрения вампиров и оборотней – да. И, знаешь, именно они и стараются внушить всем эту мысль. Заставить нас стыдиться самих себя.

– Зачем?

– Думаю, они нас боятся.

– Они – нас? – недоверчиво улыбнулась Инна.

– Да. Они не понимают, зачем оставаться людьми, – ведь это сейчас так опасно, невыгодно и неудобно. Не понимают и поэтому боятся.

Тропинка повернула и вынесла Инну с мамой на широкую аллею.

На одной из скамеек расположилась молодежная компания. Высокий рыжий лис с частичными признаками облика, дозволенными в дневное время – пушистыми остроконечными ушами, роскошным огненным хвостом, чуть вытянутым лицом-мордой, – наигрывал на гитаре. Когти цепляли струны, мелодия не получалась, но лис держался самоуверенно и спокойно. Позировал, вальяжно раскинувшись на скамейке. Гитара была не инструментом для создания музыки, а просто элементом имиджа. Темноволосая девчушка с обожанием смотрела на лиса.

Раньше Инна прошла бы мимо – как можно быстрее, чтобы оборотни не стали цепляться; теперь остановилась понаблюдать. Невысокий щупленький юноша на краю скамейки вдруг подмигнул Инне. Она вздрогнула. Почудилось – вдруг этот тот самый ночной безымянный спаситель? Ведь может быть так, чтобы он остался жив?..

– Ну-ка, дай, – сказал вдруг щуплый парнишка.

Вырвал у лиса гитару, не обратив внимания на его быстрый, видимо, инстинктивный оскал. Оперся ногой о скамейку, ловко уложил гитару на колено. Пробежался по струнам, будто пробуя их на ощупь. Знакомясь. И вдруг затанцевал быстрыми гибкими пальцами, лаская гитару, как любимую женщину, вдохновенно и нежно. Музыка полилась, завибрировала в звонком солнечном воздухе, полетела в светлое небо.

Компания замолчала и замерла. И мама с Инной замерли напротив. Они стояли вперемешку – люди и звери; те, кто еще только собирался стать зверем, и те, кто хотел остаться человеком, – и слушали музыку. А когда песня закончилась, рыжий лис уже был почти совсем как человек – с длинными пальцами без когтей и лицом вместо морды.

Может, ему тоже захотелось так сыграть, а он понял, что зверям этого не дано…

– Знаешь, – сказала мама, когда компания осталась за поворотом дороги. – Я думаю, что до тех пор, пока останется хоть один из нас, оно не закончится. Независимо от времени суток.

– Что? – спросила Инна.

– Время человека.

И они пошли дальше, поддерживая друг друга.

Над пропастью еще ненаступившего времени, по призрачной тропе, сложенной из осенних листьев…

Слово автора:

Совершенно уникальная студия с великолепным декламатором Владом Коппом и прекрасным музыкальным сопровождением. Многие тексты я прослушал после того, как читал их на бумаге. И должен сказать, что «Модель для сборки» дает им вторую жизнь.

Даже в собственных рассказах в исполнении Коппа находишь нечто, для себя новое, такой вот феномен. Когда герои вдруг начинают говорить, каждый своим, отличающимся от других голосом (Влад Копп владеет десятками тембров), и своими, отличающимися от других интонациями, текст внезапно оживает и предстает по-новому, глубже, полнее, объемнее, что ли, чем на бумаге.

Мне приходилось слушать многоголосые радиоспектакли и озвучку фантастики известнейшими актерами и чтецами. Но ни один ни в какое сравнение не идет с тем, что делают в «Модели». Более того, до первой прослушки «Модели» я попросту не любил аудио и воспринимал с трудом. Но стоило прослушать самый первый текст в исполнении Коппа… в общем, буквально перевернулось восприятие, без преувеличения. Ну, и отбор текстов, который делает для «Модели» Сергей Чекмаев, безусловно хорош и более чем.

Хм-м… чуть ли не рекламный отзыв получился, сплошные восхваления. Но ложки дегтя для этого проекта у меня нет.

Старый Пракоп Лабань остановился, приложил ладонь козырьком ко лбу. Вгляделся в отливающую жирной маслянистой латунью болотную хлябь. Поднял глаза, прищурился – солнце надвигалось на кромку чернеющего впереди леса. Лабань оглянулся через плечо, остальные пятеро подтягивались, след в след, упрямо расшибая щиколотками вязкую тягучую жижу.

– Еще чутка, – хрипло крикнул старик. – Поднажать надо, совсем малость осталась.

Жилистый, мосластый Докучаев кивнул. Смерил расстояние до опушки взглядом холодных бледно-песочного цвета глаз, сплюнул и двинулся дальше. Диверсионной группой командовал он, и он же, вдобавок к рюкзаку со снаряжением, тащил на себе еще пуд – ручной пулемет Дегтярева с тремя полными дисками. Докучаев считался в отряде человеком железным.