Мила Бачурова - Заложники солнца [litres]

– Да твою же мать.

Рэд уселся рядом. Достал из отобранного у Толяна портсигара сигарету и выкурил. После чего – решив, очевидно, что дал Кириллу достаточно времени, – приказал:

– А ну, колись. Чего тебе Ларка натрепала?

– Ничего… – Если б не это несправедливое обвинение, Кирилл вряд ли смог бы заговорить. Но за Лару нужно было заступиться – кажется, причиной слёз Рэд определил именно ее. – Лара тут вообще ни при чем.

– А кто причем?

Кирилл понял, что командир не отстанет. А еще он понял, что очень хочет оправдаться. Чем больше узнавал и Сталкера, и других ребят, тем больше хотелось перестать быть для них чудной бестолковой зверушкой.

– Я знаю, что опять виноват, – собравшись с силами, начал он. – Но…

– В чем? – Рэд не издевался. И впрямь не понимал.

– Ну… Я ведь опять тебя не послушался. Ты сказал, чтобы без тебя даже в туалет не ходить. А я и не вспомнил.

Рэд неожиданно усмехнулся.

– А знаешь, почему не вспомнил? Самое быстрое в мире – знаешь, что?

– Скорость мысли? – удивился вопросу Кирилл.

– Не.

– Ну тогда, допустим, скорость света…

– Нет!

Кирилл, не веря самому себе, заметил в глазах Рэда лукавство.

– А что?

– Самая быстрая в мире вещь – это понос. Потому что – ни подумать не успеешь, ни свет зажечь – как уже обгадишься! Вкурил?

И тут Кирилл захохотал. Он смеялся над этой грубой и примитивной игрой слов с таким облегчением, что Рэд даже не одергивал, чтобы ржал потише. Сам ухмылялся, знакомой и когда-то пугающей крокодильей усмешкой.

И Кирилл понял, что адапт не злится. Даже, кажется, презирает его уже не так сильно. Это ведь первая со стороны командира – пусть неуклюжая – попытка приободрить «бункерного».

– Забей, короче, и пошли, – заключил Рэд, когда Кирилл отсмеялся. – Никто бы на твоем месте ни о чем подумать не успел.

– А то, что я… ну, рассказал бы…

– Так и я бы рассказал! Да любой нормальный рассказал бы. Что мы, по-твоему, садисты вроде Лысого – смотреть, как человека на солнце жарят?

– Но… как же… – Кирилл ничего уже не понимал. – Ведь ты говорил – нельзя…

– Да мало ли, что я говорил. Я ж не знал, что так повернется! Если бы тебя или еще кого собрались на моих глазах загорать выкидывать, я бы тоже молчать не стал. Наврал бы что-нибудь, или даже правду сказал – неважно. Важно, что при таком раскладе ты бы жив остался. А дохлого – никого уже не вернешь. Ясно?

Кирилл восхищенно кивнул. Понял вдруг, что выражение, сверкавшее вчера в глазах Рэда, было вовсе не презрением. Командир всего лишь пытался предупредить, что ждать осталось недолго. Что друзья не спят и скоро придут на помощь.

– А вообще, Толян сам своих очкует, – брезгливо продолжил Рэд. – Оттого и прослушку кругом навтыкал – боится, как бы не сковырнули. Все ж чего думают? Паханом быть – легко и просто! Сиди себе, попердывай. Ни тебе в поле корячиться, ни на ферме вилами ворочать. А про то, что при таком раскладе за весь поселок башка трещит – не вспоминают… Правильно Евгеньич велел Толяна не трогать. Завали такого – кипиш до небес поднимется, полпоселка повырежут, пока разберутся, кто круче. Толян – сволота, конечно, да только бычары его – еще хуже.

Кирилл задумчиво молчал. Новые вводные требовали серьезных размышлений, на которые в данный момент времени не было.

– Как ноги-то? – вспомнил командир. – Нормально?

– Да, все хорошо. Послушай, Рэд. – Кирилл, наконец, понял, что его мучает больше всего. Он опять остановился – хотя издали обеспокоенно чирикали – и тронул спутника за рукав.

– Мне нужно научиться драться.

– Тебе? – Рэд уставился с неподдельным изумлением.

– Да. Я догадываюсь, что задатков у меня немного. Таким, как ты или ребята, никогда не стану. Но, понимаешь… – Кирилл собрался и твердо произнес то, что осознал минуту назад: – Я больше не хочу, чтобы меня били – или тебя, или еще кого-то – а я понятия не имел, как себя вести.

Он был готов к тому, что Рэд начнет насмешничать. Но командир не смеялся. И вообще, за вчерашний жуткий день что-то в их отношениях изменилось. Например, подумал Кирилл, он только что впервые назвал адапта по имени.

Рэд размышлял, но явно не над тем, как бы «бункерного» задеть. Скептически разглядывал сутулую фигуру Кирилла – его поникшие плечи и тонкие руки – и вдруг напомнил Вадима Александровича. В момент, когда наставник изучает стойку с реактивами, уже догадываясь, что ни один из них для предстоящего эксперимента не годится.

– Хреново.

– Что? – вздохнул Кирилл. Имел в виду не смысл выражения, такие вопросы уже перестал задавать. Беспокоил поставленный Рэдом диагноз. – Почему хреново?

Командир почесал в затылке. Огляделся по сторонам – всегда так делал перед тем как попытаться что-то объяснить.

– Ну вот надо тебе, к примеру, вон тот борщевик завалить, – показал он куда-то вперед.

Кирилл посмотрел и охнул. «Вон тот борщевик», если б вырос около здания Института, легко достал бы соцветиями до третьего этажа.

– Ничего себе… Ой! Сколько их тут!

Он только сейчас обратил внимание, как много появилось вокруг опасных растений. Дорогу обступили настоящие заросли. Кирилл посмотрел под ноги и увидел невысокие полые пеньки. Их было не очень много. Пока… Он невольно стал держаться ближе к Рэду.

– Их вырубают?

– Пилят под корень. – Рэд пнул каблуком подвернувшийся пенек. – Здесь еще – цветочки, тут пока Толянова территория. Он успевает с этой дрянью справляться. А у Маринки в Вязниках бойцов мало – так там совсем звездец. В тот раз по дороге еле продрались.

– А как же сейчас пройдем?

Рэд пожал плечами.

– Упремся – разберемся. Сперва дойти надо… Короче. Чтобы борщевик валить, инструмент нужен. Пила или топор – так? Без инструментов чем ты его будешь, зубами грызть?

– Не буду, – согласился Кирилл. Подумав про себя, что даже увешавшись инструментами с головы до ног, этакую махину в жизни не одолеет.

– Вот. А мышцы – на руках, на ногах – это те же инструменты, понял? А у тебя их нет. И чем, спрашивается, ты драться собрался?

Кирилл понуро вздохнул. Покосился на мускулистую фигуру Рэда. В Бункере-то собственный облик ему нравился – под землей спортсменов не было. Инородным существом выглядел скорее терминатор Герман.

– Чудной вы народ, – будто прочитал мысли Рэд. – Неужели никогда противно не было, что такой хилый? Ты мужик все-таки.

Кирилл, вспыхнув, промолчал. Не сознаваться же было, что семнадцать лет откликался на ласковое прозвище «малыш».

– Ладно, – обронил Рэд. – Попробовать можно. Только смотри, больно будет! А ты ж непривычный. Тебя чуть задень – слезы градом и валишься, как мешок с навозом… Уверен, что надо?

– Уверен. Не могу же вечно за твою спину прятаться.