Роберт Хайнлайн - Расширенная Вселенная

Кроме того, система телеметрического дистанционного мониторинга способна транслировать сигнал сразу на несколько экранов. Жена говорит, что второй монитор висел в ординаторской. Не поручусь, но, возможно, третий был в кабинете доктора Чатера. Впрочем, пара сотен ярдов – не проблема для прибора, изначально рассчитанного на четверть миллиона миль: именно такое расстояние отделяет Хьюстон от Луны.

Побочные продукты космических технологий нашли применение и в постоперационном уходе; выдающийся пример микроминиатюризации – доплеровский ультразвуковой стетоскоп , в разы превосходящий по чувствительности обычный. Усиление можно регулировать, благодаря эффекту Доплера; квалифицированный оператор может определить объем и направление потока жидкости. Высокая частота ультразвука сочетается с узкой направленностью, чем не может похвастаться обычный стетоскоп.

Прибор испускает узкий ультразвуковой луч, не воспринимаемый невооруженным ухом. Луч проникает в определенную область и рикошетит, создавая слышимые интерференционные помехи. В целом очень похоже на доплеровский радар, но там вместо ультразвуковых волн используются электромагнитные. Этот неинвазивный метод позволяет исследовать организм без какого-либо вмешательства, не подвергая пациента опасному рентгеновскому излучению… и «видит» недоступные рентгену мягкие ткани.

Оба фактора сделали ультразвуковой стетоскоп незаменимым средством диагностики беременности и состояния будущих малышей. Нет, я ни в коем случае не отклоняюсь от темы: младенцев и беременных необходимо отнести к категории «лиц с временной, но тяжелой формой инвалидности».

Доплеровский ультразвук испытывали на мне до, в ходе и после хирургического вмешательства.

По завершении реабилитации меня снова направили на аксиальную компьютерную томографию , которая не выявила ни малейших отклонений, не считая пластины в черепе.

Нейрохирургия сама по себе не является побочным продуктом космической программы… но вспомните, с каким количеством производных я столкнулся во время лечения и после. Надо сказать, моя операция требовала филигранного мастерства, каким может похвастаться лишь горстка специалистов во всем мире. Из тысячи с небольшим операций такого рода доктор Чатер провел порядка трехсот, а его статистика смертности не такая удручающая, как у коллег. Здесь нужно отдать должное не только таланту, но и подходу врача: он всегда стремится использовать самые передовые, новейшие технологии.

Когда жить осталось всего ничего, нужно цепляться за любую возможность. Чаша весов склонилась в мою пользу во многом благодаря побочным результатам космических технологий.

Стоило оно того? Безусловно. Даже если бы я умер во время одного из четырех кризисов – согласитесь, лучше умереть, чем медленно впадать в маразм и угасающим сознанием схватывать весь ужас происходящего. В первых числах прошлого года мне хватало ума понять: всё, надеяться не на что. В отчаянии я решил пойти ва-банк: либо выздоравливаю, либо сыграю в ящик.

Оправдалась ли моя тактика? Из больницы я выписался год назад и с тех пор прочел двухлетнюю подшивку технической периодики, снова занялся самообразованием – всегда считал, что учеба продлевает молодость и жизнь. Хотите верьте, хотите нет, но лично мы с женой придерживаемся такого принципа. Сейчас я освежаю в памяти символическую логику, примеряюсь к n-пространственной и неевклидовой геометрии, плюс постигаю совершенно новый для себя предмет – историю Китая.

При этом я продолжаю работать: недавно закончил весьма объемный роман и написал примерно половину следующей книги.

Мой пример доказывает одно из двух: либо я полностью излечился… либо пластина в голове – не помеха фантасту.

В контексте беседы о престарелых и инвалидах нельзя не упомянуть особенно важный побочный продукт – моральный .

«Не хлебом единым сыт человек». Любой врач подтвердит: главное условие выздоровления – это воля к жизни; и наоборот, пациенты со страшным диагнозом умирают, когда перестают бороться.

Я трижды был на волосок от смерти, только неизменная поддержка супруги сохраняла во мне желание жить… и вот я здесь. Кроме того, последние шестьдесят лет меня питала вера в межпланетные перелеты, постоянный стимул, рождавший внутренний голос: «Не падай духом, крепись!» Жена со мной полностью солидарна; она давно решила умереть на Луне, а не тут, среди смога и толпы. Теперь я выздоровел и не собираюсь сдавать позиции, планирую дожить до той счастливой поры, когда мы наконец сможем купить билет на Луну… и провести остаток дней в блаженной низкогравитационной роскоши «Луна-Хилтона» на шестом нижнем уровне Луна-Сити.

Глупость, скажете вы? Однако все сидящие в этом зале достаточно повидали на своем веку и по опыту знают: что было глупостью вчера, станет мудростью завтра. Помнится, в свое время верхом остроумия считалось кричать из окна авто: «Эй, безлошадные!» Ну и как бы то ни было, то, что дает мощный стимул для жизни, не может быть уж совсем глупым.

Мне регулярно приходит огромное количество писем, причем большинство – от людей преклонного возраста и инвалидов. Нельзя быть фанатом моей прозы и не ратовать за освоение космоса. Впрочем, корреспонденты сами это подтверждают. Вот несколько примеров.

Слепой от рождения профессор университета никогда не видел звезд и Луны, однако книги, которые он читает и перечитывает (точнее, слушает в исполнении секретаря), посвящены сугубо космическим странствиям. Ему стоило немалых трудов разыскать меня – и все ради того, чтобы обсудить космическую программу.

Подросток, прикованный к инвалидному креслу, спрашивал, каковы его шансы стать конструктором космической техники, – какой-то «друг» сказал, что калекам такое не светит. Я поспешил заверить его, что конструктору в принципе не нужны ноги, посоветовал записаться на специализированные курсы и прочесть произведение Артура Кларка о безногом, управлявшем космической станцией.

Домохозяйка с тяжелой формой эпилепсии, которая не смеет даже мечтать о космосе… однако космическая программа – ее единственная отрада посреди серых будней.

Многие пожилые люди, написавшие мне сразу после высадки на Луну, благодарили Бога за счастье дожить до великого дня.

Примеры можно приводить бесконечно. Просто поверьте: у меня достаточно доказательств того, что космическая программа никому не принесла столько пользы, как нашей целевой категории граждан. Для многих из них телевизор – единственное окно в мир; с завершением программы «Аполлон» они лишились чего-то светлого и насущного.