Анна Веди - Кватро [litres]

– Нет.

– Можем мы вернуться в прошлое и проследить, кто этим занимался, и предотвратить его или их действия?

– Надо подумать. Мы ни с кем не пересекались, чтобы слиться и войти в его полосу, как с Алисой. Это был единичный случай, поэтому ничего нельзя утверждать. Один раз у нас получилось, но мало ли какие условия должны соблюдаться для успешного эксперимента. Вдруг это было лишь благоприятное стечение обстоятельств?

– Но такого быть не может, чтобы совсем не было выхода.

– Есть, наверняка, просто мы его пока не видим. Надо подождать.

– Давайте установим границы ожидания.

– Будем наблюдать за антиверами и верантами через птиц-дронов. Нам сейчас ясно главное, – была допущена оплошность, мы пропустили внедренный чуждый нейрокод. А что с этим делать, решим по ходу. Будем думать и наблюдать.

А веранты тем временем вовсю наслаждались жизнью. Спокойствие, умиротворение и благополучие царило в их внешнем и внутреннем мире. Конечно, пока на их пути не встречались антиверы, которых они старались обойти, чтобы не вступать в контакт. Это, конечно, случалось редко, но, тем не менее, случалось. Веранты были очень наивны и простодушны. Поэтому антиверы любили поиздеваться над ними, чем доводили несчастных до слез. Почему так всегда, – существуют какие-то плохиши, которые мешают и нарушают покой других членов общества? С каких пор вообще повелось явление жертв, преследователей и героев? И тянется веками.

И все заключается внутри индивида. Он периодически меняет свою роль с жертвы на преследователя и на героя. И даже не замечает подмены внутри себя. Проецирует свои проблемы на внешний мир, вот и выходит, что вокруг все плохие, а он хороший в состоянии жертвы. Или он герой и выше всех, и лучше, чувствует свое превосходство. И соответственно герои проецируются также на различных суперменов и других сказочных персонажей. А преследователи это те, которым обязательно необходимо бороться, обгонять, критиковать и осуждать, чтобы в итоге стать героями. Или упасть в жертву, если объект преследования недосягаем.

– Федор, та женщина умерла, не выходя из кватро, – доложил Петро, которому рассказал Чинь.

– Мгм, ясно.

Федор даже не взглянул на Петро, продолжал смотреть вдаль, где заканчивается поле и начинается лес. Ему уже опостылела эта размеренная, спокойная жизнь без взлетов и падений. Его мозг, с уникальным нейрокодом, привыкший к качелям, искал возможность выйти из состояния спокойствия и умиротворения. И так все остальные. Все чаще стали происходить ссоры, доходящие до драки, и это заканчивалось тем, что птицы получали импульс о конфронтации и опасной ситуации, и запускался процесс самоликвидации. После нескольких таких ликвидаций антиверы утихали. Но проходило время, они забывали и снова начинали ссоры и конфликты. Численность антиверов падала, но не критично. Многие стали погружаться в кватро и возвращаться в свою прошлую жизнь, чтобы там и остаться.

– Как же их заставишь не ходить в кватро? Они погружаются самовольно, и никто не может им это запретить, – оправдывался один из управляющих.

– Устав от местной скуки, отсутствия кайфа и развлечений, они готовы на все, лишь бы не мучиться здесь, – отзывался Чинь. – Вот они и погружаются в кватро, все же смена реальности и уход от себя настоящего. Правда, я не уверен, что прошлое им помогает. Но будущее вряд ли дает какие-то радужные перспективы и надежды. Ничего хорошего и светлого. Впереди только кровь, а за ней черная дыра. Вот и обессилели антиверы, и находятся в отчаянии. Как жить с этим? Зная, что впереди ничего не ждет?

– А почему так все произойдет в будущем? По чьей вине?

– Да какая уже разница? В любом конфликте виноваты две стороны. Одни провоцируют, другие ведутся на провокацию.

Федор осознавал, что в нем, в его действиях причина душевного состояния антиверов, и теперь как будто нет выхода, но признать свою вину, да еще перед окружающими, он не мог. Это бы пошатнуло его авторитет, который он наконец-то получил.

– Я схожу в кватро, посмотрю, что можно исправить, – однажды сказал он Петро.

Петро испуганно посмотрел на него. Он до сих пор помнил ту черную дыру, которую Федор не увидел или на которую просто не обратил внимания.

– Как знаешь. Возвращайся.

– Если я не вернусь, будь за главного.

В ответ Петро лишь пожал плечами и отвернулся.

– Да ну, зачем мне это? Я и не могу быть главным, и мне этоне надо, – пробормотал он себе под нос, но громко возразить побоялся.

Федор сделал три глубоких вдоха, наклонив голову, и погрузился в кватро. Антиверы только этого и ждали. И все как один тоже погрузились. Петро бессмысленно было уговаривать их остаться и подождать Федора. Все и так были умными и знали что делать, без него и Федора. Просто немного побаивались последнего. А когда он сам погрузился, их уже ничто не могло остановить. И все, один за другим, как домино, делали три вдоха, закатывали глаза и замирали, переместившись в кватро. Их уже не пугало, что они могут оттуда не вернуться. Даже привлекала возможность остаться там, со своей семьей, а не влачить здесь скучное, безрадостное существование без забот и хлопот и, самое главное, стресса. Там хоть, в прошлом, они могли себя любить и ненавидеть, а здесь не за что себя ни любить, ни ненавидеть. Как себя реализовать, они не знали и постоянно ощущали зловещую пустоту внутри. Обучение не изменило их мировоззрения, лишь на короткий период и на чуть-чуть. Привычка страдать сидела глубоко в бессознательном, еще в детстве заложенная родителями, которые оскорбляли, унижали, осуждали, критиковали и не любили своих детей. У них сформировался хронический эмоциональный садомазохизм, да еще и закрепленный генетически, потому что передавался из поколения в поколение.

Петро, глядя, как все ушли в кватро, тоже погрузился, забив на пожелания Федора. А что он, хуже других, что ли? Надоело быть в сознательном состоянии. Это уже невыносимо.

Скачки давно прекратились, и сейчас был штиль. Полосы текли ровно, и лишь впереди были заметны пересечения. Федор направился вперед по полосе, к пересечениям. Ему было важно и интересно узнать, что впереди. Когда он чуть отошел, то почувствовал волны и колебания. Он обернулся и по движению и колыханию множества полос в его окружении понял, что антиверы, вопреки его указаниям, тоже погрузились в кватро.

– Вот безмозглые твари, – подумал он, – Хотя, что безмозглые, его же нейрокод загружен в их мозг. Неужели и я такой же?

Признать себя дураком он, естественно, не мог и оправдал себя тем, что его нейрокод не во всем может воздействовать на поступки антиверов. Существует еще генетический код и опыт прошлых поколений.

Он продолжил идти дальше. Вот его полоса пересеклась с вером. Он понял это сразу по его сиреневому цвету кожи. Федор присмотрелся и узнал в вере учителя на Земле. Кажется, его звали Кай, как припомнил Федор. Да, точно, Кай.