Чарльз Соул - Год Оракула [litres]

– Поверьте мне, – сказал он, – после всего, что мне Джим Франклин о вас рассказывал, приятно должно быть мне. Вы Тренер?

Женщина закончила рукопожатие.

– Да, сэр. Просто Тренер, этого достаточно. Меня так давно уже называют этим словом, что другого имени, считайте, у меня и не было. К тому же очень точно описывает мои профессиональные навыки.

Лейхтен поднял руку, показывая на дверь дома:

– Зайдемте внутрь. Нет смысла стоять на холоде.

Тренер кивнула.

– Мне кажется, это будет правильно, господин глава аппарата.

– Просто Тони.

Лейхтен открыл дверь, придержал ее для Тренера, которая вошла в дом и остановилась в прихожей, разглядывая убранство. Лейхтен оглянулся. Джим Франклин стоял в снегу, явно не зная, приглашен он или нет.

Лейхтен дал ему еще секунду погадать.

– Давай, Джим, – сказал он милостиво. – Не будем заставлять… гм… твоего друга ждать.

Франклин скованно кивнул и поднялся на веранду.

Лейхтен снял пальто и повесил его на вешалку у дверей. Выглянул в окно на заснеженный пейзаж, пустынный во всех направлениях, если не считать правительственных машин и вертолета Тренера.

Четверо или пятеро агентов секретной службы бесстрастно ждали в гостиной, сложив руки. Лейхтен и Франклин смотрели, как Тренер села на ступени лестницы, ведущей на второй этаж, и стянула с себя сапоги.

– Простите, Тони, что наследила здесь. Дайте мне бумажные полотенца, я сразу все вытру.

– Ничего страшного, Тренер, – ответил Лейхтен, любуясь полной сюрреальностью всей этой встречи. – Есть кому прибрать. Пойдемте в столовую. Могу я вам предложить выпить?

– Черт подери, почему бы и нет? – ответила женщина. – Скотч, один кубик льда. Приятно в такой холодный день чем-нибудь согреться.

Все трое вошли в столовую и сели за длинный стол черного дерева. Лейхтен расположился во главе стола, за ним оказалось большое венецианское окно. Это он сделал умышленно, зная, что на фоне сияния снега за окном его лицо будет затенено. Франклин сел слева от Лейхтена, а Тренер выбрала себе кресло примерно на середине другой стороны стола, сперва повесив пуховик на спинку. Вошел агент секретной службы, неся поднос со стаканами.

– Тони, у меня теперь есть к вам вопрос, – сказала Тренер, когда все пригубили и обменялись любезностями.

– Давайте, Тренер, – ответил Лейхтен с широкой улыбкой.

– Какого хрена не приехал президент? – спросила она, ни капельки не изменив приветливого тона.

Лейхтен поперхнулся виски, закашлялся, но быстро взял себя в руки, запоминая на будущее довольную рожу Франклина, на которой прямо читалось: «Я же тебе говорил». Он поставил стакан на подставку. Тренер ждала терпеливо. Лейхтен заставил себя снова улыбнуться.

– Не знаю, может быть, Джим Франклин заставил вас думать, что сегодня вы будете встречаться с президентом Грином, но это явно был испорченный телефон. Президент – человек занятой. Но при этом ему очень интересно знать, что вы можете для нас сделать.

Лейхтен замолчал. Тренер смотрела на него не моргая.

– Проблема? – спросил Лейхтен.

Тренер ему не ответила. Она повернулась к Франклину.

– Джим, ты ведь ему рассказал про меня? Пилюлю подслащивать не стал, надеюсь?

Лейхтен смотрел, сам себе не веря, что Франклин отвечает, будто его здесь вообще нет.

– Рассказал, Тренер, но у главы аппарата есть свои соображения насчет того, как ему лучше поступать.

Тренер издала трудноопределимый звук, тем не менее ясно сообщавший о неодобрении. Она смотрела в окно, глубоко задумавшись.

– Прошу прощения? – сказал Лейхтен. – Я имею все полномочия от президента. Если у вас, Тренер, есть вопросы, вы можете задать их мне. Хотя на самом деле… – Он встал с кресла и сложил руки. – …не можете. Хватит с меня. Не бывает никаких закулисных посредников. Были бы – я бы знал. Франклин мне сказал, что вы нашли ячейку террористов, которых не могло найти ФБР, остановили их судно с «грязной» бомбой в ста ярдах от статуи Свободы. Сказал, что вы раскрыли, кто на самом деле взорвал «Коламбию». Еще много всякой чуши наговорил. Я не знаю, в какую игру вы оба тут играете…

Он глянул на Франклина, который на него смотрел почти… с улыбкой?

– …но я в нее играть не стану, Тренер, как бы вас ни звали на самом деле. Вы сейчас отсюда выйдете, сядете в свой вертолетик и улетите прочь. Прямо сейчас, не то передам вас охране.

Тренер не шевельнулась. Они смотрели друг на друга не мигая.

– Так, – сказала наконец миниатюрная женщина. – Кажется, вы обо мне много знаете. Подготовились хорошо. Молодец.

Она потянулась куда-то под стол. Лейхтен невольно отпрянул, хотя знал, что секретная служба тщательно ее досмотрела и она никак не могла пронести оружие. Наверняка даже термос ее проверили. И все-таки.

Тренер вытащила из-под стола книгу в бумажной обложке. Очень-очень знакомую.

Лейхтен вытаращил глаза в недоумении.

Тренер бросила книжку на стол, та упала с глухим стуком.

– Ваша автобиография, Тони, – сказала Тренер. – Читала по дороге сюда. Мне понравилось. Забавно, хотя…

Она протянула палец, медленно покрутила книжку на столешнице, повернула к нему обложкой. Поглядела на Лейхтена и растянула губы в улыбке:

– …вы про Энни Бриджер забыли.

Будто вся кровь отлила от лица Лейхтена. Комната куда-то отступила, в ушах зазвенело. Он рухнул назад, в кресло – пять тысяч долларов, ручная работа, «Бейкер» – с такой силой, что дерево поддалось. Откуда-то очень издалека донесся его треск.

– Как вы узнали… это имя?.. – сумел он выговорить сквозь ком в горле.

Тренер не ответила. Да и не надо было.

И так же внезапно Тренер вернулась в образ добродушной бабушки. Она подняла стакан, наклонила его в сторону Лейхтена.

– Нет лучшего способа понять мужчину, чем послушать, как он сам о себе говорит. Как рассказывает свою историю. Что включает, что оставляет за кадром. Вот из всего этого… – она указательным пальцем (ярко-синий лак, заметил Лейхтен) провела по обложке его автобиографии, – …совершенно ясно ваше убеждение: вы призваны использовать умения, которые Бог счел уместным вам дать, чтобы вести мир к лучшему будущему. Вы видите то, чего не видят другие: последствия, возможности. Как вы считаете, это правда?

Лейхтен не ответил. Он ничего этого в книгу не вкладывал, но это не значило, что Тренер ошибается.

– Я бы даже позволила себе сказать, что выбор способа, которым вы разрулили ту ситуацию с госпожой Бриджер, показывает: в тот момент вы поняли, что не обязаны плыть по воле волн. Вы можете сделать мир таким, каким хотите его видеть. Вы можете им управлять.

Тренер поставила стакан на книжку, прямо на портрет Лейхтена, улыбкой украшающий ее обложку.

– Знаете, мое коммерческое предложение было предназначено президенту Грину, но я за свою карьеру научилась держать удары. Если честно, может быть, даже лучше, что это вы, Тони.