Иэн Бэнкс - Алгебраист [litres]

– Да, у меня есть пистолет, – сказала она ему. – Обещаю, что не буду в тебя стрелять. – Она улыбнулась, но это вовсе не походило на улыбку. – И если ты и в самом деле собираешься прогуляться по закоулкам этого кораблика, я не собираюсь тебе мешать. Ты ведь теперь большой мальчик. Сам можешь отвечать за себя.

– Ну наконец-то, – удовлетворенно сказал Сал, вытаскивая из отсека простой, но вполне эффективный электронно-лучевой пистолет и пристегивая его к поясу. – В заднем отсеке есть еда, вода, спальные мешки, кое-какая одежка и всякая мелочь, – добавил он, пришлепывая к плечам пару световых накладок малой яркости. – Я вернусь к рассвету. – Он постучал по своим микронаушникам и улыбнулся. – Да, внутренние часы все еще работают, – сказал он, переводя взгляд с одного на другого. – Слушайте, там, возможно, ничего такого и нет, и не исключено, что я вернусь через час.

Они все втроем смотрели на него.

– Никто не хочет составить компанию, а? – спросил он.

Айлен и Фассин обменялись взглядами. Таинс смотрела на Сала, который сказал:

– Не ждите меня – ложитесь спать, – и повернулся, чтобы идти.

– Ты неплохо подготовился к этому путешествию, – тихо сказала Таинс.

Сал, помедлив, повернулся к ней, открыв рот. Он посмотрел на Фассина и Айлен, потом распахнутыми глазами – на Таинс, махнул рукой в сторону дыры в корпусе и вверх, словно показывая на космос, потом покачал головой.

– Таинс, Таинс, – выдохнул он, проведя пятерней по своим густым черным волосам. – Неужели в армии готовят одних параноиков, одержимых подозрительностью?

– Компания твоего отца, Салуус, делает для нас боевые корабли, – сказала она ему. – Хочешь выжить, проявляй осмотрительность.

– Все это дешевка, Таинс, – сказал Сал; выражение лица у него было немного оскорбленное. – Я тебе правду говорю. Вполне серьезно. – Он сердито хлопнул ладонью по своему рюкзаку. – Черт меня раздери, женщина, если бы я не позаботился о том, чтобы подготовить флаер к возможным неожиданностям, ты бы мне все уши прожужжала, как это, мол, я полетел в пустыню, не взяв ничего на случай чрезвычайных обстоятельств!

Таинс почти без всякого выражения еще несколько секунд не сводила с него глаз.

– Будь осторожен, Сал.

Он облегченно кивнул.

– И вы тут тоже, – сказал он. – Скоро увидимся. – Он снова, улыбаясь, оглядел их всех. – Примите заверения… и все такое. – Он помахал рукой и двинулся прочь.

– Постой, – сказала Айлен; Сал повернулся; Айлен вытащила свой рюкзачок. – Я пойду с тобой, Сал.

Фассин в ужасе смотрел на нее.

– Что? – сказал он.

Голос у него прозвучал испуганно, тихо, словно говорил маленький мальчик. Никто его, казалось, не услышал, но на сей раз он был рад этому. Таинс ничего не сказала.

Сал улыбнулся.

– Ты уверена? – спросил он у девушки.

– Если ты не против, – сказала Айлен.

– Я не возражаю, – тихо сказал Сал.

– Правда не возражаешь?

– Конечно правда.

– Ведь если ситуация сомнительная, то идти на разведку в одиночестве запрещено, да? – сказала Айлен. – Я правильно говорю? – Она посмотрела на Таинс – та утвердительно кивнула ей. – Ну, тогда пока.

Айлен чмокнула Фассина в щеку, подмигнула Таинс и зашагала по наклонной поверхности к Салу. Они помахали остающимся и пошли прочь. Фассин некоторое время следил за ними в инфракрасном диапазоне – слабые пятна света, оставляемые их ногами, исчезали спустя долю секунды.

– Никогда не могла понять эту девицу, – сказала Таинс с напускным безразличием; они с Фассином переглянулись. – Ложись-ка и вздремни, – сказала ему Таинс, кивнув на флаер. Она поковыряла в носу, потом внимательно осмотрела свой палец. – Я тебя разбужу, прежде чем идти к пролому проверять сигнал.

Где-то в темной комнате распустился бутон, воздух наполнился благоуханием, и несколько мгновений спустя Фассин ощутил аромат орхидии ноктисия – запах, который у него всегда вызывал ассоциации с Осенним домом. Легкое дуновение воздуха в тишине комнаты сказало Фассину, что бутон, вероятно, пролетает поблизости от него. Он поднял голову и увидел что-то маленькое, похожее на крохотный прозрачный цветок, – оно медленно падало между кроватью и тележкой, которая привезла ужин. Он снова положил голову на плечо Джааль.

– Мм? – сонно произнесла она.

– Встречалась с кем-нибудь в городе? – спросил Фассин, наматывая на палец длинный золотистый локон Джааль Тондерон.

Потом он приподнял голову, прижался носом к ее затылку, вдохнул ее запах. Она потерлась о него, пошевелила бедрами, словно сделала несколько шагов на месте. Он выскользнул из нее некоторое время назад, но ощущение блаженства еще не прошло.

– С Ри, Грей и Са, – сказала она, в голосе ее слышалась сонная хрипотца. – Ходили по магазинам. Потом встретилась с Джен и Сон. А потом с Дейдом. Дейдом Эслаусом. Да, еще с Йоаз. Ты ведь помнишь Йоаз Ирмин, да?

Он ущипнул губами ее за шею и был вознагражден – она в ответ задрожала и издала стон.

– Ну, это так давно было, – сказал он ей.

Она завела руку за спину и погладила его обнаженный бок, потом пошлепала по ягодицам.

– Не сомневаюсь, в тебе еще живут воспоминания о ней, дорогой.

– Ха! – сказал он. – И я тоже не сомневаюсь.

Она на это шлепнула его и снова пристроилась к нему в прежней позе. Она опять сделала это движение бедрами, а он подумал – останется ли у него до ухода время на секс.

Она повернулась к нему лицом. Лицо у Джааль Тондерон было круглое, широкое и необыкновенно красивое. Вот уже около двух тысяч лет у о-землян лица были такими, какими их хотели видеть владельцы, и отражали либо удовлетворение, либо безразличие к данной им от природы внешности; еще они могли смотреть с тем особым, откорректированным выражением, которое впоследствии предпочли их носители. Единственными уродами были те, кто хотел этим что-то выразить.

В эпоху, когда любой мог стать красавцем и/или выглядеть как знаменитый исторический персонаж (теперь уже имелись законы, ограничивающие степень сходства со слишком известными современниками), по-настоящему интересные лица и тела были у тех, кто предпочитал ничем не выделяться или оставаться возможно более непривлекательным и тем самым добивался максимального эффекта. Говорили о лицах, которые выглядели хорошо в жизни, но не на изображениях, о тех, что были хороши на реалистическом портрете, но не на экране, о лицах, которые казались непривлекательными во сне, но поражали в момент пробуждения или же не впечатляли, пока не озарялись улыбкой.

Джааль родилась с лицом, которому требовался (как говорила сама Джааль) консилиум специалистов по пластической хирургии: неправильное, непропорциональное, отдельные части не соответствуют друг другу. И в то же время все, кто хоть раз видел Джааль, находили ее вызывающе красивой благодаря необъяснимому сочетанию черт лица, его выражения и написанных на нем личных качеств Джааль. По мнению Фассина, лицо Джааль все еще не выросло и в среднем возрасте она станет еще красивее. Это была одна из причин, по которой он сделал ей предложение.