Адриан Чайковский - Дети времени [litres]

– Что-то двигалось, – подтвердил Альпаш.

– Не тупите…

Холстен напрягал зрение, глядя, как проплывает шишковатая, усеянная антеннами поверхность. А потом в углу экрана что-то стремительно и скрытно шевельнулось.

– Они здесь, – попытался он сказать, но во рту у него пересохло, и он смог выдавить только сиплый шепот.

– Ничего там нет, – продолжал утверждать Карст, но Холстен думал: «А вот с той антенны, кажется, спускается какая-то нить? Почему датчики продолжают отключаться, один за другим? Что за движение я вижу?..»

– Ох, мать! – Голос у Карста внезапно стал даже старее, чем у Лейн. – Мать-мать-мать.

В поле обзора камеры дрона полдюжины серых фигур быстро проползли по корпусу, с чуть утрированной уверенностью двигаясь в ледяном безвоздушном пространстве, даже совершая прыжки, удерживаясь на страховке, оставляя на корпусе «Гильгамеша» кружево сброшенной паутины.

– Что они делают? – глухо спросил Альпаш.

А вот у Лейн голос остался твердым.

– Пытаются пробраться внутрь.

Одна из подчиненных Порции управляет массивным устройством из обтянутого шелком стекла, которое работает в качестве глаза: в нем заключена колония крошечных муравьев, чья единственная функция состоит в том, чтобы создавать общую картину того, что находится перед ними, и передавать ее на орбитальную паутину и на планету. Затем Бьянка сможет отдавать своевременные приказы, чтобы оптимально использовать новую позицию на громадном корпусе корабля чужаков. И это к лучшему, потому что Порция совершенно не понимает, что именно видит. Все тут странное и неприятное: эстетика, порожденная иным биологическим типом, технологией, основанной на прочном металле и стихийных силах.

Сама Бьянка тоже не слишком хорошо понимает, что со всем этим делать, однако картинки отправляются и вниз, в громадный комплекс муравьиных колоний, который представляет собой доктор Аврана Керн – или то, что от нее осталось. Керн имеет достаточно знаний, чтобы догадываться, что именно видит Порция, и может давать свои рекомендации, часть из которых принимается, а часть – отвергается. Керн низко пала по сравнению со своим прежним божественным статусом. Она и главы ее бывшей паствы довольно серьезно разошлись во мнениях касательно судьбы человечества, которое сейчас находится на борту «Гильгамеша». Она возражала и угрожала, а потом – уговаривала и умоляла, но к этому моменту пауки уже спланировали все нападение и твердо настаивали на своем. В итоге Керн была вынуждена принять жесткие решения тех, кто когда-то были ее верующими, а теперь стали хозяевами дома, где она – гостья.

Сейчас она опознала для Порции и других отрядов орбитальной обороны корпусные датчики. Пауки перемещаются по поверхности корабля, отключая «Гильгамешу» глаза.

На этом этапе Порция плохо себе представляет живое содержимое корабля-ковчега. Разумом она понимает, что они там находятся, но ее мозг сосредоточен на текущем этапе миссии, и идея громадного корабля с великанами в ее воображение не вмещается. Тем не менее ее мысленная картина всего, что происходит внутри, на удивление точна. «Они нас обнаружат и поймут, что мы попытаемся пробраться внутрь».

В ее представлении «Гильгамеш» уподобляется муравьиной колонии – из тех враждебных в давние времена, – и защитники в любую секунду могут хлынуть наружу или же применить какое-то оружие.

«Ведущих внутрь люков будет немного, – инструктирует Бьянка. – Продолжайте уничтожать датчики по мере продвижения, чтобы снизить им возможности реагирования. Вам нужно найти либо большой квадрат…» Бьянка тщательно и терпеливо дает описания различных вариантов доступа внутрь «Гильгамеша», почерпнутых из воспоминаний Авраны Керн о встрече с кораблем-ковчегом: откуда они запускают свои шаттлы, где находятся ремонтные люки, шлюзы, желоба для дронов… Немалая часть – это предположения, но Керн хотя бы принадлежала к тому же виду, что и строители корабля. У нее с ними общая система координат, тогда как Порция не может даже пытаться угадать назначение или функции массы различных элементов, расположенных на корпусе «Гильгамеша».

Если бы пауки обладали определенной решимостью, они смогли бы попасть внутрь корабля без поисков слабого места. В конце концов, у них имеются взрывчатые вещества с содержанием кислорода, которые сработали бы в вакууме. Однако их космические технологии имеют свои ограничения. Вскрытие корабля нежелательно. Помимо прочего, Порция и ее соратники намерены пользоваться корабельным воздухом, хоть в нем содержание кислорода будет ниже, чем им обычно требуется. Респираторы у пауков на брюхе имеют ограниченное время работы, и Порция помнит, что им желательно вернуться домой тоже через космос. Лучше обеспечить контролируемое проникновение, а затем, когда пауки окажутся внутри, снова запечатать место входа.

Ее омывает странное ощущение – ничего похожего она еще не испытывала, – от которого по ее органам осязания пробегает дрожь. Ближайшим эквивалентом она назвала бы дуновение ветра – но ведь здесь нет воздуха, который двигался бы! Ее товарищи и другие отряды, участвующие в наступлении, тоже это почувствовали. После этого радиосвязь какое-то время идет с помехами. Порция не может знать, что ее противники внутри корабля придумали создать электромагнитный импульс, который повредил бы электронику пауков. Однако две технологии разминулись, едва соприкоснувшись. Даже радио у Порции биологическое. Та небольшая часть, которую задел импульс, моментально заменяется: технология смертна, рождена, чтобы умереть, и потому каждый ее компонент имеет подрастающую замену позади него, словно зубы у акулы.

Порция обнаружила люк: громадный квадратный вход, закрытый тяжелыми металлическими дверями. Она моментально передает свои координаты ближайшим отрядам, которые направляются к ней, готовясь идти внутрь следом за ней.

Она подзывает своего специалиста: контуры намеченного отверстия надо прочертить кислотами. Какое-то время металл будет им сопротивляться, и Порция переминается с лапы на лапу в тревоге и нетерпении. Она не знает, что их встретит внутри: обороняющиеся великаны, неблагоприятная среда, непонятные механизмы… Она не привыкла сидеть и ждать: ей нужно планировать или действовать. Лишенная этих двух возможностей, она раздражается.

Как только кислота начинает действовать, бурно реагируя с материалом корпуса и создавая легкий парок, который тает почти мгновенно, все члены отряда начинают плести воздухонепроницаемую ткань из искусственного шелка, который закроет пробоину, как только все окажутся внутри.

А потом радиоконтакт резко обрывается, поглощенный громадным цунами белого шума. Обитатели корабля-ковчега наносят новый удар. Порция тут же принимается искать работающие частоты. Она знает, что великаны тоже используют радиопереговоры, следовательно, есть вероятность, что какие-то каналы оставлены открытыми. Однако пока ее отряд отрезан от командования – как и все остальные отряды на корпусе. Тем не менее план им известен. Они уже получили указания, как именно справляться с человеческой угрозой – как с ходячей командой, так и с гораздо большим количеством спящих, которых описала Керн. Конкретные детали теперь будет определять Порция.