Адриан Чайковский - Дети времени [litres]

Одного из этих великанов захватили и удерживали в плену много долгих лет. Понимания того времени не включали в себя идеи о его разумности, и теперь ученые дергаются и мечутся в досаде: сколько можно было бы узнать, если бы их предшественники немного усерднее пытались наладить общение!

Однако неверно было бы говорить, что у плененного великана ничему не научились. В течение его жизни и в особенности после его смерти ученые того времени приложили все силы к изучению биохимии и метаболизма этого существа, сравнивая его с меткими млекопитающими, обитающими в их мире. В своей библиотеке знаний, полученных из первых рук, пауки нашли немало сведений о человеческой биохимии.

Вооружившись этими знаниями и запасом мышей и других животных в качестве подопытного материала (не идеального, но уж какой есть), пауки разработали против незваных гостей свое оружие последнего шанса. Выборные представители городов и крупных объединений много спорили между собой – и с Авраной Керн. Многие решения и варианты отбрасывались, пока природа пауков и серьезность ситуации не оставили только одно. Даже сейчас Порция и другие отряды станут первыми, кто выяснит, что это решение работает – по крайней мере пока.

Датчики «Гильгамеша» почти не замечают смеси, попадающей в корабельный воздух, переползая по вращающейся жилой секции от помещения к помещению. Она не содержит явных токсинов, непосредственно вредных веществ. Некоторые приборы на корабле начинают регистрировать небольшое изменение состава атмосферы, но к этому моменту незаметное оружие уже сеет хаос.

Громадные воины, которых победила Порция, получили концентрированную форму этого же вещества. Порция с любопытством их осматривает. Она видит, как под воздействием на мозг их странные, пугающе подвижные глаза дергаются и мечутся, привязанные к образам невидимых чудовищ. Все идет по плану.

Она хотела бы задержаться и связать их, но у них нет времени – и она не уверена в том, что этих громадных чудовищ удержит простая паутина. Приходится надеяться, что начальная недееспособность, наблюдавшаяся также и у подопытных млекопитающих, будет иметь задуманные долговременные следствия. Если эти великаны все-таки оправятся, это будет крайне неприятно.

Отряд Порции идет дальше, быстро и решительно. Для них это вещество безвредно – проходит через их легочные книжки без всякого эффекта.

Вскоре они оказываются в комнате, полной великанов. Эти не вооружены и имеют разные размеры: как предполагает Порция, это взрослые и юнцы разных линек. На них уже действует невидимый газ: они пьяно дергаются, шатаются на внезапно ослабевших ногах или просто лежат, видя картины, которые существуют только в их уме. В воздухе стоит сильный запах органики: Порция понимает, что многие из ее жертв обделались.

Удостоверившись в том, что противников не осталось, они идут дальше. Предстоит победить еще много великанов.

Они слышали крики и вопли Карста ужасающе долго: его микрофон продолжал работать на открытом канале. Камера с его скафандра давала им нечеткие картинки корпуса, звезд, других дергающихся фигур. Лейн срывающимся голосом кричала ему, требовала вернуться внутрь корабля, но Карст уже не способен был слушать и вместо этого яростно сражался с кем-то, кого они не видели. Судя по неловким движениям его перчаток, которые мимолетно возникали в поле зрения, он пытался содрать с себя шлем.

А потом он резко замолчал, и на секунду им показалось, что он просто прекратил транслировать, однако канал оставался открытым, и теперь они услышали бульканье, влажные хрипы. Бешеное движение камеры прекратилось, и звездное небо поплыло мимо Карста почти умиротворенно.

– Ох, нет-нет-нет! – вырвалось у Лейн, а потом членистая лапа высунулась в поле приема камеры и уперлась в визор Карста. Им была видна только часть твари, усевшейся у него на плече и подобравшей лапы, чтобы лучше устроиться. Волосатый арахнид с блестящим экзоскелетом и с изогнутыми клыками, различимыми под какой-то маской: древнейший страх человека, поджидавший его на дальней границе человеческого ареала, уже вышедший в космос.

Со всего корабля уже начали поступать доклады. Команды техников надевали костюмы – легкие рабочие костюмы без брони и всех тех систем, которые все равно не помогли Карсту, – и направлялись в негостеприимные, спорные территории грузовых отсеков. Другие пытались остановить абордажные отряды быстрых тварей в жилых помещениях. Проблема заключалась в том, что из-за массового повреждения датчиков на корпусе «Гильгамепгу» трудно было определить, где именно произошло вторжение.

В течение долгих и горьких минут Лейн пыталась скоординировать действия различных групп, среди которых были и получившие приказ отряды, и добровольцы из племени, и разбуженный груз, ожидавший отремонтированных стазис-камер.

А потом что-то вокруг них изменилось. Холстен и Лейн переглянулись, мгновенно поняв, что что-то не так, но не сумев определить, что именно. Исчезло что-то вездесущее, никогда сознательно не замечаемое и принимаемое как нечто само собой разумеющееся.

И наконец Лейн сказала:

– Жизнеобеспечение.

От одной только мысли у Холстена перехватило дыхание.

– Что?!

– Кажется… – она посмотрела на свои экраны, – циркуляция воздуха прекратилась. Вентиляция отключилась.

– И, значит?..

– И, значит, старайся дышать как можно меньше, потому что у нас вдруг стало мало кислорода. Какого…

– Лейн?

Стармех нахмурилась:

– Вайтес? Что происходит?

– Я отключила воздух, Лейн.

Голос шефа научников звучал странно: одновременно решительно и испуганно.

Лейн не отрывала взгляда от Холстена, словно надеялась, что он придаст ей силы.

– Не хочешь объяснить почему?

– Пауки использовали какое-то химическое или биологическое оружие. Я разделяю корабль, изолирую те помещения, которые еще не заражены.

– Помещения, которые НЕ заражены?

– Боюсь, что заражение распространилось широко, – подтвердил голос Вайтес энергично. Она говорила, словно врач, пытающийся прикрыть неприятный диагноз улыбкой. – Думаю, что смогу обойти те области и восстановить ограниченную циркуляцию незагрязненного воздуха, но пока…

– Откуда ты узнала? – вопросила Лейн.

– Все мои лаборанты отключились. У них какой-то припадок. Они совершенно не в себе. – Под этими словами пряталась мелкая, поспешно подавленная дрожь. – Я сама нахожусь в герметичном испытательном боксе. Я работала над собственным биологическим оружием, чтобы победить в этой войне, уничтожить этот вид без единого выстрела. Откуда нам было знать, что они нас опередят?