Курт Воннегут - Завтрак для чемпионов [litres]

Вот как ФБР оценивало на данный момент положение Лео на планете.

– Ваш сын здорово влип, – сказали они.

Когда Двейн Гувер увидел своего главного агента, Гарри Лесабра, в трико цвета молодой листвы, увидел юбочку из травы и все прочее, он глазам своим не поверил. Поэтому он заставил себя ничего не видеть. Он прошел прямо в свой кабинет, который тоже был забит ананасами и укулеле.

Франсина Пефко, его секретарша, выглядела как обычно, только на шее у нее висела гирлянда цветов и один цветок был заткнут за ухо. Она улыбалась. Она была вдова военнослужащего, губы у нее были упругие, как диванные подушки, а волосы – ярко-рыжие. Она была без ума от Двейна. И от «Гавайской недели» она тоже была без ума.

– Алоа, – сказала она.

А Гарри Лесабр был совершенно уничтожен Двейном. Когда Гарри в таком нелепом виде предстал перед Двейном, каждая молекула в его теле ждала, что будет. Каждая молекула на секунду перестала действовать, отключилась от соседних молекул. Каждая молекула ждала решения – быть или не быть той ее галактике, которая называлась Гарри Лесабр.

Когда Двейн прошел мимо Гарри, словно тот был невидимкой, Гарри решил, что он выдал себя с головой и его теперь выгонят, как отвратительного извращенца.

Гарри закрыл глаза. Он больше никогда не хотел их открывать. Его сердце послало его молекулам такое сообщение:

«По всем нам понятным причинам данная галактика рассеивается !»

Двейн и не подозревал об этом. Он наклонился к столу Франсины Пефко. Он чуть не сказал ей, как сильно он болен. Он ее предостерег:

– Сегодня тяжелый день, не важно почему. Так что никаких там розыгрышей, никаких сюрпризов. Пусть все будет как можно проще. И чтоб ни одного посетителя со странностями сюда не допускать. И к телефону не звать.

Франсина сказала Двейну, что близнецы уже ждут его в кабинете.

– Кажется, что-то неладное творится с пещерой, – сказала она.

Двейн был благодарен за столь простое и недвусмысленное сообщение. Близнецы были его младшие сводные братья – Лайл и Кайл Гуверы. Пещера называлась пещерой Святого чуда и была приманкой для туристов. Находилась она немного южнее Шепердстауна. Двейн владел этой пещерой на паях с Лайлом и Кайлом. Она была единственным источником дохода для Лайла и Кайла, занимавших одинаковые желтенькие домики по обе стороны палатки с сувенирами у входа в пещеру.

По всему штату к деревьям и придорожным столбам были прибиты указатели в виде стрелок, направленных в сторону пещеры. На них было обозначено расстояние до нее – например, вот так:

Задержавшись перед входом в свой кабинет, Двейн прочел один из смешных лозунгов, которые Франсина во множестве развесила по стенкам, чтобы позабавить сослуживцев и напомнить людям о том, что они так легко забывают: никто не обязан быть серьезным двадцать четыре часа в сутки.

Вот текст лозунга, который прочел Двейн:

Рядом с текстом находилось изображение идиота. Вот какое оно было:

На груди Франсины был приколот значок, изображавший рожицу существа, находящегося в гораздо более здравом и завидном расположении духа. Вот какой был значок:

Лайл и Кайл сидели рядышком на черном кожаном диване в кабинете Двейна Гувера. Они были так похожи, что Двейн не мог их различить до 1954 года, когда Лайл ввязался в драку из-за женщины на катке, где разыгрывалось первенство по роликам. С тех пор Лайл был тот, у кого переломлен нос. Двейн помнил, что когда они были младенцами, в колыбели они сосали большие пальцы друг друга.

Вот как получилось, что у Двейна оказались сводные братья, хотя усыновили его люди, которые не могли иметь собственных детей. Это усыновление словно пустило в ход некий процесс в их организмах, и дети у них в конце концов родились. Это явление было довольно распространенным. Повидимому, многие супружеские пары были запрограммированы именно таким образом.

Двейн ужасно был рад их видеть – двух этих маленьких человечков. Оба в комбинезонах и рабочей обуви. На обоих – шляпы пирожком. Они были знакомые, они были настоящие. Двейн закрыл дверь, отгораживаясь от хаоса внешнего мира.

– Ну, рассказывайте, – сказал он. – Что там стряслось с пещерой?

С тех пор как Лайлу сломали нос, близнецы постановили, что отныне он будет говорить за двоих. Кайл с пятьдесят четвертого года не произнес и тысячи слов.

– Эти пузыри уже дошли до середины Храма , – сказал Лайл. – Если они будут еще прибывать, то за неделю-другую доберутся до Моби Дика.

Двейн все отлично понял. Подземный ручей, пробиравшийся в лабиринте пещеры Святого чуда, был загрязнен какими-то промышленными отходами, которые пускали пузыри, крепкие, как шарики для пинг-понга. Эти пузыри выталкивали друг друга вверх по переходу, в конце которого возвышался огромный валун, выкрашенный белой краской. Он должен был походить на Моби Дика, Громадного Белого Кита. В скором времени пузыри поглотят Моби Дика, Громадного Белого Кита. В скором времени пузыри поглотят Моби Дика и проникнут в Храм шорохов – это было самое интересное и заманчивое место во всей пещере. Тысячи пар устраивали свадьбы в Храме шорохов – в том числе и Двейн, и Лайл, и Кайл. И Гарри Лесабр тоже.

Лайл рассказывал Двейну про эксперимент, который они с Кайлом провели прошлой ночью. Они вошли в пещеру со своими одинаковыми автоматическими пистолетами «браунинг» и открыли огонь по надвигавшейся лавине пузырей.

– Ну и вонь они распустили, просто невообразимую, – сказал Лайл. Он сказал, что от них разило, как от ног, пораженных грибком. – Мы с Кайлом вылетели оттуда, точно пробки. Включили на час вентиляцию, потом снова пошли. Вся краска с Моби Дика облупилась. Даже глаз не стало.

На Моби Дике раньше были нарисованы синие глаза с длинными ресницами, каждый глаз величиной с тарелку.

– Орган весь почернел, а потолок стал какой-то грязно-желтый, – сказал Лайл. – Теперь уж и Святое чудо почти что совсем не видно.

Органом, вернее «Органом небожителей» , назывались густо наросшие сталактиты и сталагмиты в одном из углов Храма . Позади был спрятан динамик, через который проигрывали музыку для свадебных и похоронных церемоний. Орган подсвечивался прожекторами, непрестанно менявшими цвет.