Курт Воннегут - Завтрак для чемпионов [litres]

Я остановился так, чтобы носки моих ботинок попали в поле зрения опущенных глаз Траута.

– Мистер Траут, я вас люблю, – сказал я ласково. – Я вдребезги расколотил ваше сознание. Но я хочу снова собрать ваши мысли. Хочу, чтобы вы почувствовали себя собранным, исполненным внутренней гармонии – таким, каким я до сих пор не позволял вам быть. Я хочу, чтобы вы подняли глаза, посмотрели, что у меня в руке.

Ничего у меня в руке не было, но моя власть над Траутом была столь велика, что я мог заставить его увидеть все, что мне было угодно. Я мог, например, показать ему прекрасную Елену высотой в шесть дюймов.

– Мистер Траут… Килгор, – сказал я. – У меня в руке символ целостности, гармонии и плодородия. Этот символ по-восточному прост, но мы с вами американцы, Килгор, а не китайцы. Мы, американцы, всегда требуем, чтобы наши символы были ярко окрашены, трехмерны и сочны. Больше всего мы жаждем символов, не отравленных великими грехами нашей нации – работорговлей, геноцидом и преступной небрежностью или глупым чванством, жаждой наживы и жульничеством. Взгляните на меня, мистер Траут, – сказал я, терпеливо ожидая. – Килгор…

Старик поднял глаза, и лицо у него было исхудалое и грустное, как у моего отца, когда он овдовел, когда он стал старым-престарым человеком.

И Траут увидал, что я держу в руке яблоко.

– Скоро мне исполнится пятьдесят лет, мистер Траут, – сказал я ему. – Я себя чищу и обновляю для грядущей, совершенно иной жизни, которая ждет меня. В таком же душевном состоянии граф Толстой отпустил своих крепостных. Томас Джефферсон освободил своих братьев. Я же хочу дать свободу всем литературным героям, которые верой и правдой служили мне в течение всей моей литературной деятельности.

Вы – единственный, кому я об этом рассказываю. Для всех остальных нынешний вечер ничем не будет отличаться от других. Встаньте, мистер Траут, вы свободны .

Пошатываясь, он встал с колен.

Я мог бы пожать ему руку, но правая его рука была изранена, и наши руки так и повисли в воздухе.

– Bon voyage [12] Счастливого пути (фр.). , – сказал я. И я исчез.

Лениво и легко я проплыл в пустоте – я там прячусь, когда дематериализуюсь. Голос Траута звучал все слабей и слабей, и расстояние меж нами росло и росло.

Его голос был голосом моего отца. Я слышал отца – и я видел мою мать в пустоте. Моя мать была далеко-далеко от меня, ведь это она оставила мне в наследство мысли о самоубийстве. Маленькое ручное зеркальце – «лужица» – проплывало мимо меня. У него была ручка и рамка из перламутра. Я легко поймал его и поднес к своему правому глазу – он выглядел так:

Вот что кричал мне Килгор Траут голосом моего отца:

– Верни мне молодость, верни мне молодость! Верни мне молодость!

Перевод Ю. Петрова.

Из множества единство (лат.).

Здесь: выдумка (фр.).

Игра ума (фр.).

Старый обычай: если скрестить пальцы, когда врешь, то ложь якобы прощается. – Здесь и далее примеч. пер.

Перечислены те птицы, которые уже вымерли или находятся сейчас под охраной.

«Повесть о двух городах» – произведение Чарльза Диккенса.

Пэрл Бак (1892–1973) – американская писательница, лауреат Нобелевской премии.

Имеется в виду стихотворение Лонгфелло.

Завтра мы проведем вечер в кино (фр.).

Мы надеемся, что наш дедушка еще долго проживет (фр.).

Счастливого пути (фр.).