Бен Элтон - Кризис самоопределения [litres]

– Так или иначе, – продолжила Клегг, – я к тому, что мы, похоже, угодили в центр очередной крупной бури негодования.

Мэтлок осознавал, до чего стремительно набирает дурную славу этот его текущий движ. За обедом он читал сайт новостей Би-би-си. Видел, сколько колумнистов, громких персонажей и политиков взялось – на волне того, что Мэтлоку виделось прямым проявлением оппортунистической показной добродетели, – цепляться за скорбь и гнев, которые выражала транс-общественность в связи с убийством Сэмми. Казалось, что многие из этих лидеров общественного мнения провели бо € льшую часть своей профессиональной жизни, либо в упор не замечая ЛГБТК-движения, либо деятельно ему мешая, однако чего-чего, а гибкости лидерам общественного мнения не занимать. При негласном, однако повсеместно признаваемом сдвиге центральной точки в политике самоопределения внезапно стало принято, что права транс-людей – штука совершенно определенно очень значимая.

Мэтлок, Тейлор и Клегг дружно пялились в телефоны.

– Мэр говорит про балерину, который своим танцем помешал транспорту, что он реализует демократическое право на протест, – злорадно сказал Тейлор. – Ну что, он тем самым упустил голоса автомобилистов. Пиздец ему на следующих выборах.

– Господи, на дух не выношу вот это – “голоса автомобилистов”, – сказала Клегг. – В смысле, да мы, блядь, все автомобилисты, не? Ты ж не превращаешься в убогого, отрицающего глобальное потепление упыря только потому, что тебе время от времени приходится водить машину. И – которая , Бэрри. Та балерина самоопределяется как женщина.

– Извини, Сэлли, но я сам решу, как мне обходиться с местоимениями, пока это разрешено законом, если ты не возражаешь.

Тейлор задумался, долго ли это и впрямь будет юридически разрешено. Буквально этим утром он получил информационную выдержку “Англии на выход”, где сообщалось, что ребятки из #ДавайтеДержатьсяВместе собрались законодательно ввести в Королевстве гендерно-нейтральные местоимения – в знак признательности за финансовую поддержку, оказанную им общеевропейской радикальной лоббистской ЛГБТК-сетью, спонсируемой еврейским дельцом Джорджем Соросом [60] Джордж Сорос (Дьёрдь Шорош, р. 1930) – американский трейдер еврейско-венгерского происхождения, финансист, инвестор, филантроп, создатель сети благотворительных организаций, известных как “Фонд Сороса”. . “Англия на выход” – и это смотрелось совсем уж откровенным противоречием в понятиях – намекала к тому же, что #ДавайтеДержатьсяВместе намерены ввести еще и закон шариата, чтобы обеспечить себе голоса мусульман.

– Давайте включим телевизор, посмотрим, что про это говорят в новостях, – предложил Мэтлок.

– У-ух. Олдскульные СМИ, – проговорила Клегг. – Винтаж. Может, стоит послушать “транзистор”?

– Это обеденные новости, – насупился Мэтлок.

– Которые буквально никто больше не смотрит, – сказала Клегг, включая рабочий телевизор. – До чего же странный подход. “Ой, обед. Ну-ка, новостей мне”. Чистая случайность же, а? Просто гляньте в телефон.

Быстро нараставшая волна негодования из-за убийства транс-женщины и последующее омерзительно трансфобное сокрытие этого события полицией стали, конечно, главной новостью. Как выяснилось, краткая задержка транспортного потока на Лондонском мосту – не единственный общественный протест против того, что в общественном сознании засело теперь как трансфобное преступление, к которому власти оказались оскорбительно безразличны. Всего за одно утро Сэмми Хилл, прежде совершенно частное лицо, оплакиваемое исключительно теми, кто знал и любил ех, сделалась великомученицей за дело обнародования и устранения транс-нетерпимости. Поп-звезды и политики наперебой твитили, чтобы выразить свою скорбь, негодование и, возможно, в некоторых случаях еще и чтобы все убедились, до чего замечательные они люди, эти поп-звезды и политики.

#героиня #убиться #ангел #вдохновение и, конечно, #ЯЭтоСэмми.

Море цветов и отсыревшие плюшевые мишки стремительно затопили скромный сокровенный памятник, возведенный друзьями Сэмми на месте убийства. На станциях метро уже торговали значками с надписью “Я Сэмми”. Мэр заказал перетяжку для Сити-холла – “Лондон – это Сэмми”. И вновь Фейсбук покрылся радугами, сердечками и плюшевыми медвежатами.

Сложившееся к обеду мнение однозначно состояло в том, что как общество мы все разделяем скорбь и ответственность за смерть героини ЛГБТК. Казалось, печаль и стыд объединили всю страну.

Чего, конечно же, не происходило.

Миллионам людей было целиком и полностью насрать на Сэмми и претило, что им рассказывают, как подобает себя вести.

А другие миллионы людей все не на шутку бесило. Втихаря, разумеется. Потому что говорить-то не дозволено, верно?

Но их с души воротило, что им втирают, будто все транс-люди – выжившие герои. Будто Черчилль был на самом деле кошмарным расистом. Что больше нельзя шутить про гомиков и ирландцев. Или улавливать некоторый афронт, когда в местной государственной начальной школе разговаривают на сорока семи языках, однако местный член парламента, голосовавший за открытые границы, обучает своего ребенка в частной школе. Воротило их много от чего.

А большой компьютер в “Сэндвич-коммуникациях” дружил в Фейсбуке с каждым из них.

Винни Джозеф сидела на консультации по гореванию. Эти консультации входили в финансируемую полицией программу поддержки жертв. Винни полагались три бесплатные консультации, и сейчас шла третья.

– Я – это Сэмми, – проговорила Винни. – А почему не “Я – это Латифа”? Где хештег для моей Латифы?

Консультантка бесприютно завозилась на своем стуле, но промолчала.

– Я ничего не имею против Сэмми, против этой женщины, или мужчины, или кто она там, но что-то не вижу я значков в честь моей Латифы. Ни тебе полицейских пресс-конференций, ни тебе мэр Лондона транспарант не вывешивает.

Винни явно не собиралась завязывать с этой темой. Ну, это ее консультация. У нее осталось-то всего двадцать минут.

– Я уверена, что семья Сэмми горюет в точности как вы, Винни, – осторожно произнесла консультантка. – Вам лучше сосредоточиться на своем горе, а не на чьей-то еще трагедии.

– Латифа сообщала полиции, что у нас в квартале небезопасно, – сказала Винни, принимаясь плакать. – Она им говорила, что тут любым коридором заправляют орды отморозков. Но у них не хватает сотрудников, сказали ей. У них не хватает легавых, чтобы даже заглянуть к нам в квартал, какое там разобраться с пацанами, которые держат весь район в страхе. Латифы домогались постоянно, потому что она не хотела с ними ходить. Не хотела быть их девкой. Один такой бандит отметелил ее – за то, что она ему не дала.