Бен Элтон - Кризис самоопределения [litres]

Он, в общем, ожидал аплодисментов и, не услышав их, расстроился. Впрочем, это все же похороны, и, господи ты боже мой, не на нем одном сошелся свет клином. Люди просто ведут себя почтительно – и в этом очень правы.

По дороге к себе на квартиру Родни был слегка пьян. Семейство Бейнз устроило вполне приличные поминки, а поскольку Родни взял себе за жесткое правило никогда не уходить от дармового шампанского, дома он объявился ближе к вечеру.

Он задремал в просторном кожаном кресле и проснулся от телефонного звонка. И очень хорошо, потому что бог знает, сколько бы он проспал, а на вечер у него был запланирован приятный ужин с друзьями в “Вулзли” [114] The Wolseley (с 2003) – ресторан на площади Пиккадилли; изначально (в 1921 году) построен как салон автопроизводителя “Вулзли Моторз”, позднее в здании располагалось отделение банка “Барклиз” (1927–1999); после реставрации пару лет здесь работал китайский ресторан, а в 2003 году открылось теперешнее фешенебельное заведение. .

Звонила его агентесса.

– Дафни! – сонно пробормотал Родни. – Рад тебя слышать. В “Стэндард” ничего пока не появилось? Насчет моей речи на похоронах? Я знаю, что они там были, – заметил ту конченую профурсетку из отдела светских сплетен, которая сказала, что я нажрался на запуске новой “Суперзвезды” Эндрю [115] Речь о британском композиторе Эндрю Ллойде Уэббере (р. 1948) и его рок-опере “Иисус Христос – суперзвезда”, пережившей не один десяток разных постановок по всему миру. .

– Роддерз, дорогой, – отозвалась Дафни, не обратив внимания на его вопрос, – кто такая Рут Коллинз?

Родни на миг задумался. Голова у него была не самая ясная.

– Рут Коллинз? – повторил он вяло. – Какой-то звоночек вроде звенит.

Звенел же отнюдь не звоночек. Звонил колокол – и звонил он по Родни.

– Это не она ли давала Беатриче моему Бенедикту [116] Речь о пьесе Уильяма Шекспира “Много шума из ничего” (1600). в Чичестере в восьмидесятые? – спросил Родни, пытаясь всмотреться в прошлое.

– Она не актриса. Она костюмерша. Судя по всему, работала с тобой на “Слишком женатом таксисте” [117] Run for Your Wife (1983) – комедия британского драматурга и актера Реймонда Джорджа Алфреда “Рэя” Куни (р. 1936); перевод названия М. Мишина. в “Танбридж-Уэллз” и на одних гастролях “Пипса”.

– О господи, ну да, конечно, – ответил Родни, ощутив легчайший намек на беспокойство. – Да, точно, она. Милейшая девушка. Как она поживает?

– Она только что написала в Твиттере, что ты при ней мастурбировал, пока она надевала на тебя парик.

– А. – Долгий, глубокий вдох. – Неужели?

– Поставила хештег #ЯПомнюЕго.

Родни выбрался из своего громадного кресла и налил восемнадцатилетнего односолодового из изысканного графина (подарок “Королевского Хеймаркета” [118] Royal Haymarket (с 1720) – один из старейших ныне действующих лондонских театров. ), стоявшего на тисненой кожаной подставке (подарок поклонницы – вот же дурашка, кучу денег небось стоило) на очаровательной инкрустированной тумбочке из орехового дерева (отдали по дешевке, антикварный рынок на Кингз-роуд, ездил просто поглазеть, но не смог устоять).

До чего приятная, приятная у него жизнь. Ну нельзя же ее целиком и полностью просрать? Или можно?

– Родни? – подала голос Дафни. – Ты здесь?

– Да. Здесь.

– Ты действительно мастурбировал в присутствии Рут Коллинз, когда она надевала на тебя парик на танбриджском показе “Слишком женатого таксиста”, дорогой мой? Важно, чтобы я знала.

Он в некотором смысле ожидал этого.

С тех пор как попер #ЯТоже, Родни задумался. Конечно же. А какой полнокровный славный старикан не задумался бы? Время от времени поздними вечерами он маялся припадками страха при воспоминании о каком-нибудь своем шаловливом поступке. Из тех, какие тогда были совершенно приемлемы.

Да. Он в некотором смысле ожидал этого. Даже Родни с его монументальной благочинной самоуверенностью задумывался .

Но она так долго выжидала. Он уж было счел, что пронесло.

Конечно же, Родни понимал, что, сделавшись публичным лицом движения #ПомнимИх, он идет на риск. Догадывался, что кое-какие скелеты в давно забытых шкафах загремят костями. Но выбора не оставалось: если бы он свернул “Пипса” – разорился бы. И, кроме того, он же ее никогда пальцем не тронул. Ну, почти. Он никого из них не трогал. Ну, почти. Только свой собственный хер. И он его просто мыл – тщательно мыл, а это совсем не то же самое, что мастурбация. До чего же грязные у людей мысли.

– Ох, боже ты мой, Дафни! – ответил Родни, опорожняя полстакана “Гленморанджи”. – Конечно же, нет.

– Ты совершенно уверен в этом, Родни?

Родни налил себе еще скотча. Рука у него дрожала. Немного алкоголя пролилось на инкрустированный столик.

– Родни?

– Послушай! Я иногда по-быстрому подмывался между спектаклями. Просто мыл эту чертову штуку, вот и все. Господи, потеешь же черт-те как под этими софитами. А “Слишком женатый таксист” – сплошной марафон. Я был у себя в гримерке . Может человек ополоснуть свой хер у себя в гримерке? Если девушка при этом, блин, смотрела на меня, это ее дело.

– Она заявляет, что ты регулярно спрашивал ее, не хочется ли ей ополоснуть его промеж ее прелестных здоровенных дынь.

Родни сделал еще глоток. Возможно , он это говорил. Но в шутку. Из шалости. Ничего более. Но теперь, блядь, шутки запретили. Ох ты батюшки, ни-ни. Шалость – это, блядь, домогательство в наше времечко, дорогуша.

– Девушка врет. Да ни в жисть я б. Господи, да она же небось мне во внучки годится.

– Хм-м. Думаю, об этом, вероятно, лучше людям не напоминать, Роддерз. Это в некотором смысле часть всей загвоздки. Если заглянуть в былое, тебе тогда было пятьдесят три, а ей восемнадцать.

– Бля.

– Хм-м. Мне выступить с опровержением, дорогой мой?

– А просто не обратить на это внимания и понадеяться, что оно само рассосется, мы не можем?

– Вряд ли в наше время что бы то ни было рассасывается само. Уж точно не вот такое. И уж точно не для пробуднутого дядьки – символа #ПомнимИх.

– Тогда да. Блядь, да! Выступи с пылким и полным опровержением.

– Повиси минутку на телефоне, Роддерз.

Возникла пауза. Родни казалось, что он слышит приглушенное пунктирное жужжание на том конце.

Словно телефон Дафни принимал сообщения.

– Не здорово, мой дорогой, – наконец произнесла Дафни. – Я подписалась на новостные уведомления с твоим именем. Еще четыре девушки пишут в Твиттер, что ты дрочил и на них.

– Мыл! Мыл, а не дрочил.

Еще одно приглушенное жужжание.

– Их уже пять, котик.