Ольга Дернова - Реальность 7.11 [СИ]

— Вам нужны ещё люди. Я слышал.

— А всё твоё нытье. — Зенон повернулся к Перестарку. Тот хихикнул.

— Кажется, ты возлагал на него большие надежды?

Я не сразу понял, что речь обо мне. Зенон нахмурился.

— Возможно. Но это было до того, как мне намекнули…

— Это не он, — уверенно заявил Перестарок.

— А в чём дело-то? — вызывающе сказал я. — Если вы про засорившийся унитаз на третьем, то это действительно не я.

Зенон то ли фыркнул, то ли поперхнулся; оба они снова посмотрели на меня.

— Ладно, — наконец проронил шеф. — Собирайся, только быстро, и дуй в гараж. Надо взять фургоны… двух, наверное, хватит, да?

Перестарок кивнул. Рискуя нарваться на отповедь, я всё-таки задал последний вопрос:

— А это надолго, шеф?

Зенон шевельнул желваками и проронил:

— Как получится.

А Перестарок пропел:

— Не бойся, Бор, сегодня мы не будем покидать город. Мы едем в ДУОБТ.

«Департамент по утилизации и обработке биоткани» — так полностью называлось это учреждение. И работали в нём утильщики. Про утильщиков шутили, что они не нравятся никому, кроме себя самих. И немудрено. Ведь ДУОБТ — это, по сути, большой крематорий, в топках которого днями и ночами сгорает отработанная биоткань. Говорят, что в последние годы она ведёт себя более агрессивно. А значит, работы у утильщиков хватает. Люди они, конечно, малоприятные. Может быть, из-за тяжёлого запаха гари, въевшегося в их кожу от постоянного соседства с топками. С другой стороны, мы тоже пахнем бензином, а не духами. Не пахнут только бездельники… и оги. От кого я это слышал? И почему оги в моём сознании постоянно связываются с утильщиками? Должно быть, это из-за рыжего дезертира по имени Рем Серебряков. Его имя и фотография исчезли с телеэкрана вскоре после возвращения Джона. Вскоре после того, как оги начали умирать на наших улицах.

Пока я, притихнув, прокручивал в голове все эти мысли, мы добрались до машин. Они стояли смирно, этакие чудовища из металла и резины, послушные человеку в гораздо большей степени, чем биоткань. И куда более безопасные, несмотря на свои размеры. Я открыл ворота, а Зенон и Перестарок вывели наружу два фургона. Мы работали без прожекторов: город, охвативший нас шёлковыми тисками, давал достаточно света. Розоватый отблеск лежал на облаках, и дождь постукивал по плащу сверкающими иголками. Но когда я забрался в кабину к шефу, фургон показался мне кальмаром, плавающим в чернильном облаке. Внутренность кабины озарялась бледными огоньками приборов. Фургон качнулся, когда Зенон плавно взял с места. Шеф включил навигатор, вычисляя маршрут, и голова кальмара осветилась ярче, а наружные чернила сделались гуще.

— Шеф, — сказал я, присмотревшись к карте, — а мы точно едем в ДУОБТ?

— Это конец пути, — сдержанно отозвался Зенон, — начало будет не таким приятным.

Покосившись в мою сторону, он добавил:

— Только не вздумай там рассуждать о дезертирах. Сакахалла, при всех его тараканах, — не самый плохой человек. Он болезненно реагирует на промахи подчинённых.

Я послушно кивнул головой.

— Так, значит, у нас перемирие с утильщиками?

— А кто сказал, что была война? — сухо отозвался Зенон. По его тону я понял, что попал пальцем в небо.

— Ну, как же… — неуверенно пробормотал я. — Все эти шуточки… и на Арене они — наши главные соперники…

— И ты решил, что это всерьёз, да? — почти сочувственно спросил шеф. Я подумал, что сейчас он не выдержит и засмеётся, но Зенон сдержался. Это было ещё обиднее.

— Вот только не надо глума, — попросил я. — О подлой натуре утильщиков я слышу с тех пор, как попал в общагу.

— То есть, не меньше года? — уточнил Зенон. — Давно пора расстаться со стереотипами…

— Так что же это, игра? — не удержался я от ответной шпильки.

— Ну конечно, мы с Перестарком придумали всё ради собственного удовольствия, — ядовито сказал шеф. — Между прочим, Заши дружит кое с кем из утильщиков. И если б ты почаще отрывал задницу от скамейки запасных, тоже знал бы некоторых в лицо. Конечно, они не самые приятные парни в мире. Несколько лет назад они подложили нам здоровенную свинью. Но мы не пускаем их на свою территорию не из-за этого. Есть более глубокие причины.

— Какие? — вырвалось у меня.

Зенон, глядя сквозь лобовое стекло, покачал головой.

— Отношение к жизни. У нас и у них оно разное.

— Понимаю, — сказал я после паузы.

— Нет, не понимаешь. И некоторые другие в нашей общаге — тоже.

Передо мной забрезжила смутная догадка.

— Так вот почему вы не стали будить парней…

Зенон раздражённо прицокнул языком.

— Когда сегодня на совещании я заявил, что мои ребята не ездят на труповозках, господа иерархи процитировали мне несколько крамольных фраз, прозвучавших в стенах нашего общежития. Дословно процитировали, заметь. И намекнули, что этого им хватит для карательных мер. Кто-то сливает вас своему начальству, Бор. И это начальство — явно не я.

Оставшуюся часть пути я старательно размышлял над сказанным. Но когда Зенон начал сбавлять скорость, я сказал нарочито небрежно:

— М-да… А я переживал из-за какого-то забитого унитаза!

Шеф от души расхохотался. Когда его хохот стих, я услышал:

— Бестолковый ты парень, Бор! Надо было валить на утильщиков.

На такой вот нелепо-весёлой ноте мы оказались перед кордоном легионеров — где-то на юго-западной окраине города.

Они стояли у подножия штабеля, составленного из чёрных продолговатых мешков, все — с автоматами наперевес. И при виде их цепочки меня кольнуло недоумение. Если они обороняют эту баррикаду, то зачем повернулись лицом к городу? Чего вообще они ждут? Нашествия мирных жителей? Второй волны огов? Но времени на решение головоломок уже не было: от кордона отделилась высокая, длинная фигура и, хлопая полами плаща, быстро направилась к нам. Я вздрогнул, узнав вчерашнего командира. Он ничем не выдал, что мы знакомы; скользнул по нам с Перестарком мимолётным взглядом и сразу повернулся к Зенону.

— Это всё, что вы можете нам дать, Вержбицкий? — сквозь зубы спросил он. — Два фургона и двух водителей?

— Трёх, — сдержанно отозвался Зенон, — считая меня. И — да, это действительно всё, что я смог наскрести. Первая колонна сейчас за пределами города. Остальные тратят законно заработанные отгулы.

— Не оправдывайтесь, — звякнул командир железным, беспощадным голосом. Зенон пожал плечами.

— Даже и в мыслях не было. Совесть моя чиста. Сколько раз я ставил вопрос о расширении автопарка?

— Я не расположен играть в ромашку, — с нетерпеливым жестом сказал легионер. — Разговаривайте об этом с мэром. Мне нужно знать только одно: сможете ли вы убрать весь этот… мусор до того, как рассветёт.

— Не вижу проблемы, — холодно произнёс Зенон. — При условии, что погрузкой займутся ваши люди.