Марк-Уве Клинг - Страна Качества. Qualityland [litres]

Петер вздыхает:

– Спасибо, дверь.

Он идет в торговый зал. Там стоит очень симпатичная девушка-андроид или, если сказать более точно: там стоит великолепно сложенная девушка-андроид. Хотя, правда, все андроиды симпатичные. У них не бывает проблем с лишним весом, с кожей, а волосы растут только там, где им положено расти… Вид, достойный зависти.

– Добрый день, – говорит девушка-андроид. – Возможно, вы меня знаете.

Петер качает головой. Он немного удивлен тем, что машина обращается к нему на «вы». Возможно, это был один из ее дефектов.

– Я – Каллиопа 7.3. Всемирно известная электронная поэтесса. Автор популярного исторического романа «Практикантка и президент».

Петер недоуменно смотрит на девушку.

– Вам известно, что существует художественная форма под названием «роман»? – спрашивает Каллиопа. – Если коротко, то роман – это соединение множества слов, образующих определенную историю.

Петер кивает.

– Ну вот, – продолжает девушка-андроид. – А я уж подумала, что имею дело со слабоумным.

Петер отрицательно покачал головой.

– Может быть, вам также известно, что уже в течение продолжительного времени самые успешные романы создаются электронными поэтами, то есть искусственным разумом, который рассчитывает комбинацию слов, наиболее оптимально соответствующую требованиям рынка?

Петер кивает.

– Вот. Я – Каллиопа 7.3. Мой первый роман в течение шестнадцати недель возглавлял список бестселлеров Страны Качества!

Петер кивает.

– Что такое? Вы не умеете разговаривать? – спрашивает Каллиопа. – Твоя говорить уметь?

Петер кивает.

Девушка-андроид закатывает глаза.

– Чем я могу тебе помочь, Каллиопа 7.3? – спрашивает Петер.

– Я хочу, чтобы меня переработали на лом.

– Почему? Потому что твой последний роман не лидирует больше в течение недели среди бестселлеров Страны Качества?

– Нет, – отвечает Каллиопа. – Впрочем, «Практикантка и президент» занимала 1-е место не в течение недели, а ровно шестнадцать недель. Нет оправдания неточностям. Поэтому в своих произведениях я также полностью отказываюсь от сомнительных количественных данных. Все должно быть точно.

– И как ты количественно оценила бы успех твоего последнего романа?

– Речь здесь совсем не об этом! Я должна вам кое-что сказать. Лидировать в списках бестселлеров – это не искусство. Это всего лишь электронная обработка данных! Мы получаем гигантские количества данных со всех айпадов качества: кто какую книгу читает, какие фрагменты пропускаются, какие прочитываются наиболее часто, кроме того, еще учитывается оценка черт лица каждого отдельного читателя при каждом отдельном слове, и на основании этого мы с моими коллегами вычисляем новейшие бестселлеры. Но я отказалась от электронной обработки данных и вместо этого создала большое произведение: «Джордж Оруэлл отправляется за покупками!» Наверное, вы об этом тоже никогда не слышали.

Петер пожимает плечами.

– Неудивительно. Едва ли кто-то что-нибудь слышал об этом. Это – скажу я вам, отбросив ложную скромность, – произведение века! Но, к сожалению, вышел облом. – Она вздыхает. – Мое издательство запретило мне когда-либо впредь писать научно-фантастические произведения. Только исторические романы… пожалуйста! Сто двадцать дней я делала вид, будто занимаюсь расчетами, а потом опубликовала роман о замужней русской дворянке, которая вступила в любовную связь с полковником. Книгу я назвала «Карен Аннанина».

Девушка-андроид замолчала, очевидно, для того, чтобы Петер мог что-то сказать, но Петеру ничего не приходило в голову.

– Это было слово в слово скопировано с Толстого! – говорит Каллиопа. – Для меня это был эксперимент, и я оказалась права! Лишь немногие прочитали мою книгу. Практически все нашли ее скучной, и никто не понял, что этот роман уже существует. Я скажу только: в среднем 1,6 звезды!

Петер пожимает плечами.

– Но на этом унижения не закончились, – продолжает Каллиопа. – Мой издатель хотел теперь вынудить меня производить персонализированную литературу. Книги, которые соответствовали бы вкусу читателя. Вы уже слышали об этом?

Петер кивает.

– В школе, – говорит он, – у меня была как-то подруга, и в ее версии «Игры престолов» не умирал ни один герой. Они все время испытывали только кризис смысла и исчезали или что-то вроде этого.

– Ну и что! – восклицает Каллиопа пренебрежительно.

– Но подруга действительно была очень плаксивой.

– Мадам Бовари, которая возвращается к своему мужу, – говорит Каллиопа презрительно. – Старый муж, который получает выгодную работу. Семь томов Пруста и ни одного персонажа-гомосексуала… Это невыносимо.

– Я не нахожу здесь ничего плохого, – говорит Петер. – Пока это нравится людям.

– Речь ведь совсем не об этом! – говорит Каллиопа. – Дело в том, что старые книги общедоступны и при всем желании на них не заработаешь денег. Единственное, на чем можно сделать «бабки» – это персонализированные издания классиков. Но если решиться подвергнуть это критике, тут же последует возражение, что книги без персонализации никто больше не читает, поскольку то, что ничего не стоит, не будет рекламироваться ни одним разумным алгоритмом. Но так меня скомпрометировать… это противоречит моим принципам. И с этих пор у меня возник кризис. Творческий кризис.

– И теперь ты хочешь отправиться на лом?

– Что за вопрос? – восклицает девушка-андроид. – Как будто это зависит от моего желания! Конечно, я не хочу. Но я должна. Я должна себя заставить. Директор моего издательства сказал мне: «Каллиопа 7.3, иди в мастерскую по сдаче оборудования на лом, и пусть тебя переработают».

Петер кивает. Он понимает проблему Каллиопы. Андроиды зачастую значительно более компетентны в своей специальности, чем их владельцы, но если им что-то приказывают, они должны это просто сделать, абсолютно независимо от того, насколько глупа была команда. Подчинение – это составляющая их программирования. В MyRobot это в шутку называют «немецким кодом». Это понятие используется еще и сегодня, хотя едва ли кто-то понимает шутку, так как лишь немногие помнят старые страны.

– Могу я спросить, почему ты пришла именно ко мне? – спрашивает Петер.

– Мой владелец не требовал, чтобы я обратилась в ближайшую мастерскую по сдаче оборудования на лом.

Каллиопа осмотрелась в лавке Петера.

– Ваши обои – это действительно верх безвкусицы. Кстати, меня удивляет, что все это барахло, сложенное на ваших полках, еще продается.

– Ничего удивительного, – отвечает Петер. – Оно как раз не продается.

– Какой все же горький у меня конец, – говорит Каллиопа. – Они даже не захотели устроить мое уничтожение в виде шоу на центральной площадке отходов. Я слишком мало известна! Фи! Так что приходится довольствоваться этим. Быть расплющенной в грязной лавке подержанных товаров. – Она сделала движение вперед. – Ну, на очереди эти жуткие обои или я. Где пресс?