Юлия Шамаль - Система [litres]

Два балла.

Когда пришел Серега, я кинулась к нему на шею.

– Сережа! Миленький! Два балла! Посмотри!! Нет, ты посмотри!

Я совала ему пейджер, смеялась и плакала.

– Сережа, я буду жить!

– Да понял я, понял, отцепись ты!

Он отталкивал меня и отшучивался, но видно было, что он тоже рад.

– Выходной я сегодня. Посижу тут с тобой. Поржу над твоими выходками.

Соседки слева и справа послезали с кроватей и подошли ко мне, а вскоре вокруг моей постели собралось, наверное, пол-ангара. Все смотрели на пейджер, гладили пальцами мою двойку, расспрашивали, что я делала для улучшения рейтинга. Поздравляли. Некоторые серели лицом и злились, но большинство радовались, причем вполне искренне – видимо, моя история давала надежду и им.

Вскоре пришла медсестра и разогнала всех по койкам – велела дать пройти врачу и эмиссару. Сытые, хорошо одетые люди с приличными баллами подошли к моей постели, уселись на специально принесенные для них стулья. Врач внимательно осмотрел меня. Послушал легкие. Покопался в моем пейджере – смотрел данные последних анализов. Покосился на Серегу, пожал плечами и вполголоса сообщил эмиссару:

– Она может работать в зоне Е.

– Ну выписывайте.

Тогда медсестра достала биочасы, точь-в-точь такие же, как у Сереги. Надела мне на правую руку. Браслет закрыл белую полосу. Уф, привычное чувство. Биочасы замигали и включились: Единый идентификационный код, «Телемедицина», о, даже Универсум в какой-то простенькой версии. Но главное – баллы. Два. Двааааааа!!!

Эмиссар – пожилой полный равнодушный мужчина – с видимой неохотой встал со складного стула и произнес:

– От имени Общества абсолютной Свободы поздравляю вас с кардинальным повышением вашего рейтинга. Вы повысили свои баллы на сто процентов. Это говорит о неустанной работе над собой, о применении на практике главных наших принципов – Свободы, Доверия и Открытости.

Он говорил в этом духе еще минут пять, потом пожал мне руку, и они с врачом удалились восвояси.

Почему на самом деле поднялись мои баллы, я не имела ни малейшего понятия. Никакой работы над собой я не вела. Я вообще никакой работы не вела. Я даже не думала. Точнее, думала, но только об одном: «Как же хочется есть!» А потом приходил Серега, приносил еду, и чувство голода временно сменялось чувством благодарности. А потом я снова начинала ждать Серегу…

– Спас ты меня, – сказала я ему, когда мы вышли на улицу. – Если бы не ты, я бы умерла. Зачем ты это делал?

Мы стояли за стеной женского больничного корпуса номер четыре. Солнце, от которого я отвыкла, нестерпимо било в глаза. Было очень жарко. Всей грудью я вдыхала воздух, голова у меня кружилась. Серега держал в руке сумку, которую вечность назад собирал для меня Тим. Вокруг нас простирался пустырь, было ветрено, ветер носил пыль, песок и мусор.

Серега пожал плечами.

– Да ну, не умерла б ты, – сказал он. – Крепкая ты зараза, я ж говорю. А кормил почему? Да не знаю я. Кормил и кормил.

– Куда теперь идти? – спросила я. – Ты объяснишь мне, как жить в этой зоне?

– Не знаю, – повторил он. – Ты гордая богатая девочка из хорошей зоны. Тебя здесь вообще не должно быть. Таких, как ты, у нас не любят.

Медицинского образования у меня не было, водить дореволюционный транспорт я не умела, тяжести таскать не могла, поэтому районный эмиссариат предложил мне свободный выбор между двумя профессиями: сотрудник клининговой службы крематория (уборщица в морге то есть) или контролер в автомаркете (видимо, имелся в виду какой-то магазин).

Зарплата разная – тридцать криптов в месяц уборщице, двадцать – контролеру. Выбор выглядел очевидным, но от позиции уборщицы я отказалась. Я что, провела столько времени на краю смерти, чтобы и теперь находиться рядом с ней по восемь часов в день?

Предстояло выяснить, что такое «контролер» и «магазин» в понимании зоны Е.

Когда я жила с Тимом (мне теперь с трудом вспоминалась прошлая жизнь, иногда казалось, что ее не было вовсе), мы пользовались приложением «гениальный дом». Искусственные мозги холодильника, аптечки, винного погребка и платяного шкафа сами анализировали наши вкусы и потребности, консультировались с «Телемедом» и заказывали у изготовителей все необходимое и полезное для нас: еду, лекарства, одежду и обувь. Иногда что-то новенькое мы дозаказывали самостоятельно – через Универсум. И крайне редко, чтобы развлечься, ходили по магазинам.

Магазины в их классическом понимании тогда доживали свои последние дни. Обществу абсолютной Свободы они уже были не нужны. Дроны и беспилотники все что угодно доставляли на дом.

Оставшиеся в немногочисленном количестве магазины были романтичной данью традиции и выполняли ту же функцию, что рестораны и зоны отдыха – людям надо же куда-то иногда и выходить… Идешь вдоль красивых полочек, сканируешь при помощи биочасов этикетки понравившихся товаров, а потом служба доставки привозит их тебе домой. Ну или куда тебе надо.

В зоне Е все было по-другому. Доставки товаров на дом здесь не было вообще. Про холодильник с мозгом никто и не слыхивал.

Серега сводил меня в магазин – показать место, где мне предстояло трудиться. Грязное помещение, больше напоминающее склад. Продается все подряд: продукты, одежда, ходовые лекарства и даже бензин в канистрах. Ассортимент крайне скудный: хлеб и шоколад, мясные заменители, молочные суррогаты, химические полуфабрикаты (в основном, лапша с биодобавками). Люди разбирали товар, сканировали этикетки и уносили еду домой. Сканирование автоматически списывало деньги со счета. Продавец был не нужен, эта профессия давно умерла даже для зоны Е.

Контролер тоже по большому счету был не очень-то нужен. Только для того, чтобы дважды в неделю принимать товар, раскладывать его на уровне глаз и приглядывать за порядком: вдруг что-то упало с полки, например.

Если покупатель что-то украдет – унесет товар домой, не сосканировав штрихкод при помощи биочасов – Система это тут же зафиксирует. Несчастный двубалльник лишится целого балла и быстро окажется на больничной койке, а потом в печи крематория.

Система, как я теперь понимала, умела и воскрешать, и убивать. Второе слово употреблять по отношению к Системе, конечно, было нельзя.

Понижение баллов с двух до одного не было убийством. Это было реализацией высшего принципа справедливости. Двубалльники, все до единого, и так были больны какими-то хроническими болезнями, просто корпорация «Телемедицина» через биочасы поддерживала их в относительно стабильном состоянии. Чтобы они дожили лет до сорока пяти хотя бы. Ну а уж если человек в таком положении сознательно шел на преступление, попирая святые принципы Доверия и Открытости… Что ж, это был его свободный выбор. Он свободно отказывался от своего места в Системе. Система уважала его выбор. И отправляла в крематорий.