Олег Дивов - Особый район Москвы

Владелец и механик автосервиса; учительница начальных классов и завуч лицея; слесарь-сантехник и терапевт валуевской поликлиники номер три; хозяин самого изысканного «на территории» ресторана, куда ходит ужинать наш Президент, большой гурман… Они были равны в том, что ФСО может выгнать их за забор, но никто не выселит их с родины.

А советник юстиции Кречет шел выселять жену министра культуры.

Бывшего уже министра, так что — собирайте манатки, сударыня, и до свидания. А она — ни в какую. Говорит, уволили мужа незаконно, «по утрате доверия», из-за сущей ерунды, а он ни в чем не виноватый, вот погодите, он сейчас подаст в суд, вы его восстановите в должности и сто раз извинитесь… Короче, чего ради я стану лишний раз укладывать вещи?

Мало того что все хотят в Валуево, так еще никто не хочет уезжать.

И только Кречет, самый замотанный и заезженный человек на свете, был бы счастлив убраться отсюда прямо сейчас.

В десять пятнадцать утра жизнь на территории вовсю бурлила, тихо жужжа моторами и радостно пища детскими голосами. Сновали от дома к дому фургончики клининговой службы, автоботы везли по магазинам товар, косилки стригли газоны, там и сям бродили мамы с колясками и самостоятельные карапузы, за которыми семенили робоняньки, притворяясь обычными мягкими игрушками… Через КПП «Валуево-2» ты попадал сразу в жилую зону, минуя линию офисов, и Кречет выбрал этот путь намеренно. Ему осточертели могилы и гробы, хотелось поскорее окунуться в нормальный мир. И вот тебе лучший из миров — наслаждайся, отдыхай, почувствуй себя человеком. Пешеходная дорожка среди многоквартирных домов была все равно что тропинка в парке, зеленые кроны смыкались над головой, и сверху на Кречета заинтересованно глядела официально зарегистрированная белка номер ВБ113. Наверное, прикидывала, стоит ли спускаться и клянчить вкусненькое. Кречет помотал головой — ну зачем тебе остатки бутерброда — и пошел дальше, прихлебывая кофе.

Как же здесь легко дышится. Воздух лучше, чем на кладбище.

Кречет криво ухмыльнулся. Не думать о кладбище он уже просто не мог.

— Все в порядке, советник?

У подъезда на лавочке сидела типичная московская бабушка, летний вариант — тапочки на усталых ногах, бесформенное платье, нитка бус, очки, наушники. Скорее небо упадет на землю, чем исчезнут такие старушки, они воспроизводятся из поколения в поколе… А вот и нет. Обознатушки.

Кречет выдавил из себя улыбку, и получилось более-менее ничего. Он и правда хотел понравиться этой женщине, просто сил не хватало.

— Извините, что вмешалась, но у вас такое выражение лица…

Бабушка носила тактические очки, модель тридцатилетней давности. Фамилия владелицы ничего Кречету не говорила, а заглядывать в открытую личную информацию глубже — лень, да и как-то незачем. Довольно и того, что бабушка — явно наш человек.

— Спасибо, я просто сплю на ходу. Сутки уже на ногах. И впереди довольно трудная работа. Вот и выражение.

— Да все нормально будет, не волнуйтесь, — сказала бабушка. — Валентина хорошая девочка, просто в ней слишком много от артистки, да еще этот неудавшийся режиссеришка ее накрутил. Она закатит сцену перед журналистами, а вы не обращайте внимания, не впечатляйтесь…

— Это мы можем, — заверил Кречет. — Мы вообще не впечатлительные, нас таких нарочно отбирают.

— Я знаю. — Бабушка мягко улыбнулась, и Кречету стало немного стыдно. Нашел, перед кем выпендриваться.

— Вы просто учтите, что Валя в трудном положении, — сказала бабушка. — Если она сдастся и уедет отсюда, уже завтра никто не вспомнит об этом недоразумении, за которое она сдуру вышла замуж… Ну, всем же все понятно. Никогда его не восстановят в должности, кому он нужен после его выкрутасов. Но этот идиот еще надеется, что шумиха как-то поможет. Вот девочка и старается.

— Угу, есть такое мнение. Но…

— Да, она действует очень громко, я согласна. Неприлично громко. У нее с чувством меры вообще не очень, ей сто раз говорили, да все без толку. Она же из вон того дома, с моей внучкой в школу ходила…

Кречет кивнул. Он знал даже номер дома. Нельзя идти «на исполнение» без подготовки, иначе ответчик может неприятно удивить тебя. Вот как на кладбище, например, озадачили нашего пристава аж до потери сознания — по балде лопатой. А все почему: не готов был. Исполнение, оно разведку любит, изучение психологии ответчика, его способности удивлять и ресурсов, которые он может привлечь ради удивления.

Поэтому Кречет по дороге сюда ознакомился с краткой справкой на Валентину Зарецкую, в девичестве Брыкину, светскую львицу (ничего себе профессия) и актрису (что бы это ни значило) прогрессивного (страшно подумать) театра (как это теперь называют). С точки зрения Кречета — типичная паразитка, зацикленная на атрибутах «красивой жизни». Уж он навидался таких по работе. В погоне за социальным статусом охмурила женатого министра, успешно переженила его на себе, а теперь, конечно, не хочет оставлять позицию, взятую с боем. Психопрофиль, изложенный в справке, подтверждал этот вывод, правда, с доказательством от противного: Зарецкая далеко не глупа и понимает, что без министра под каблуком и особняка в крутом районе никому не интересна. Тем более прогрессивный театр сейчас теряет популярность из-за растущей моды на неоклассику (что бы это ни значило), а на традиционной сцене у Зарецкой нет шансов.

В одном Кречет делал ей скидку чисто по-человечески: она выросла в Валуеве и не знала другого дома. Отец ее ушел с госслужбы, и семья перебралась в город, а Валя Брыкина осталась здесь, ловко прыгнув из вон того подъезда сразу в особняк. Попутно у нее сложилось ошибочное представление о своей значимости, удачливости и коэффициенте интеллекта.

И еще чего не отнять, выглядела «хорошая девочка» сильно — яркая высокая брюнетка с кошачьими зелеными глазищами. Когда она, сдержанно ломая руки, вещала про то, как в России губят смелые культурные инициативы и вот-вот погубят ее смелого инициативного супруга, — можно было прямо заслушаться, вернее, засмотреться.

И все бы ничего, но среди инвектив в адрес премьер-министра, творящего произвол, и лично Президента, который не восстановил справедливость, а оказался негодяем, ответственным за создание атмосферы удушения (вот прямо так) живого и непосредственного искусства (что бы это ни значило), проскочила угроза выцарапать глаза тому злодею, что придет выдворять невинную девицу из дому.

Вот прямо буквальная и недвусмысленная угроза.

Когда это внезапное счастье рухнуло на службу судебных приставов, та заволновалась, временно перестала хлебать лаптем щи и устроила мозговой штурм. Под скрип натруженных извилин и бульканье кипящего серого вещества родилась военная хитрость, и из арсенала извлекли секретное оружие.