Дэвид Кепп - Ниже нуля [litres]

Официальная причина смерти: «Человек убит костью собственной ноги».

Внезапно ему на ум пришел новый сценарий, и на сей раз он не падал. Одна нога зацепилась за ступеньку и повисла на ней. Он бы рухнул вниз, но каким-то образом повис вдоль лестницы, колено согнулось, и он услышал, как рвутся связки его коленной чашечки и она скручивается под неестественным углом, пытается выдержать его вес, и вот наступает «крутящий» момент, на который она не рассчитана. В данной версии развития событий он выл как раненое животное, повиснув на изувеченном колене, вверх ногами, с головой, бьющейся о металлические ступени. Фонарик выскользнул бы из его руки и полетел вниз, лучом выделывая сумасшедшие пируэты и разлетевшись где-то далеко внизу.

Наоми кричала бы сверху и пыталась спасти Кекса. Она бы спустилась на три ступени и осторожно потянулась к нему, нашаривая его плечо в почти полной темноте. Но она промахнулась бы, не удержалась – и рухнула бы прямо на него. Их общий вес сместил бы его колено, сломал берцовую кость уже застрявшей ноги (в обоих случаях именно последняя страдала больше всего), и вот тогда Кекс с Наоми дружно полетели бы на самое дно.

Конец предполагался таким же, кроме одной поправки.

Кекс падает вверх ногами, и причина гибели меняется на «человек раскроил свой собственный череп», а в ее свидетельстве о смерти прочли бы «женщина умерла, повиснув вместе с придурком, который спускался по темной вертикальной бетонной шахте, держась за поручни одной рукой».

Ум Кекса не просто поплыл в этом направлении, он устроил себе настоящий Wanderjahr [7] Путешествие в течение года, обычно по окончании колледжа или университета; здесь: длинная и яркая история. , зато он хотя бы убил время, и они уже преодолели тридцать четыре ступени, добравшись до серого углубления, которое видели сверху. Вцепившись пальцами в перекладину, Кекс направил туда свет фонарика.

– Это дверь.

Наоми находилась прямо над ним и теперь повернула голову. Три буквы, даже не стоило лезть сюда, чтобы понять, что там будет написано.

SB-2.

Она кивнула.

– Ага, точно. Идем дальше?

Кекс считал, что пока не получил того, за что заплатил слишком высокую цену. Он разнес стену на работе, проломил бетонный пол, а еще живо представил во всех деталях два варианта собственной отвратительной гибели, поэтому мог только глазеть на закрытую дверь с полустертыми черными буквами.

Ничего не ответив, он сунул включенный фонарик в карман так, чтобы луч светил вверх, освещая Наоми дорогу.

Освободив обе руки, он стал спускаться гораздо быстрее.

Они продолжили идти вниз.

Муни вырвало на гравий, и он еще с полчаса кашлял, плевался и сморкался, пока нос не начал болеть. Наконец он достал с заднего сиденья грязное пляжное полотенце и стер каждое пятнышко кошачьих внутренностей с лица, и только потом смог думать нормально. Ну, почти. То, что с ним произошло, он пока еще не осознал (в принципе осознать это было невозможно), зато он немного успокоился и перестал верещать «господи боже мой господи боже что за фигня» с разными вариациями каждые несколько секунд.

Когда он вытерся, на него напала чудовищная жажда, и с каким же облегчением он обнаружил, что последняя оставшаяся бутылка вина почти полная (в тот момент, когда машина ударила оленя, он лишь слегка открутил пробку).

Он поднял бутылку из лужицы с ароматом экзотических ягод, которую она оставила на коврике пассажирского сиденья, и осушил ее одним долгим глотком. Жидкость нагрелась, отчего стала крепче, но именно в этом Муни сейчас и нуждался. Мозг захлестнула волна бодрости и энергии, ощущение знакомое, но сейчас – какое-то иное. Он чувствовал, что становится сильнее, увереннее, лучше.

Муни не догадывался, что он также становился ходячим переносчиком Cordyceps novus.

Он, еще молодой человек, был заражен грибком, но в его случае – с одной существенной разницей. «Бартлс энд Джеймс», как и любое охлажденное пойло (и в целом – продукты брожения) содержит некоторое количество диоксида серы в виде консерванта (максимально допустимое Управлением по санитарному надзору).

Ну а диоксид серы является одним из самых лучших противомикробных средств на планете. Он весьма эффективно препятствует росту бактерий. В газообразной форме он смертелен для любого дышащего существа, и, кстати говоря, он убивает во время извержения вулкана, а вовсе не раскаленная лава.

Но в жидкой форме и нужной концентрации он очень полезен. Он не только предотвращает рост микробов в пищеварительной системе, но также очищает и защищает стеклянную емкость для алкоголя как в процессе ферментации, так и во время хранения.

Итак, вино «Бартлс энд Джеймс», оказалось вкусным и хмельным, а вдобавок стало еще и отличным ингибитором роста грибка.

В то время как у предыдущих жертв «боевые действия» Cordyceps novus напоминали блицкриг, в одурманенном мозгу Муни они смахивали на медленное, но неуклонное наступление пехоты через болото.

Вражеская армия побеждала, обороняющийся Муни проигрывал, но процесс занимал некоторое время.

Не подозревая, что он получил дополнительные несколько часов жизни, Муни отошел от машины, чтобы обдумать то, что случилось с ним за прошедшие пару часов.

А подумать было над чем. Олень, несомненно, был мертв . Как и Мистер Скроггинс: коту снесло половину черепа, с такими травмами не живут. Мысль, что он мог пережить подобное ранение, просто смехотворна. Кроме какого-то внеземного, сверхъестественного, зловещего вмешательства в голову ничего не приходило. Да плевать. Вселенная – безумное место, где происходит много такого, чего Муни никогда не поймет.

Но что насчет меня? Конкретно меня. Мне-то что делать?

У него иногда просыпалось аналитическое мышление, которое он не прочь был использовать.

Что самое худшее может случиться со мной? Да, я сбил оленя, да, я нашпиговал его свинцом, и да, я убил больного кота, но ведь это не преступление.

Закопать их на чьей-то частной территории, пожалуй, уже может считаться грубым нарушением закона, но ведь он ничего подобного не сделал, ему даже шанса такого не представилось.

Мертвый олень сбежал, а кот залез на дерево и взорвался.

Да, офицер, так все и было.

Поэтому Страх перед Полицией отпадает. Ничего противозаконного он не совершил. Что там еще? Страх перед Общественным Осуждением и, конечно, перед Богом. Ну, общество могло осудить его и счесть чокнутым убийцей животных, только если бы в багажнике остались следы.

Муни шагнул к пустому багажнику, замерев от него на расстоянии двух метров – впервые после того, как из него выскочили неприятные постояльцы. Кишок там вроде не оказалось, уже хорошо, правда, крови с оленя натекло порядком, и почти все залито мерзкой зеленовато-бурой жижей. Дерьмо, должно быть, которое выходит из тебя, когда ты умираешь, или типа того. Но в любом случае очистить багажник труда не составит. Понадобятся садовый шланг, пара полотенец и двадцать минут. Отмоет так, что никто не узнает. Поэтому Страх перед Общественным Осуждением мы тоже вычеркиваем.