Дэвид Кепп - Ниже нуля [litres]

Пол подвального этажа гулко звякнул под ботинком Кекса. Он опять не смотрел под ноги. Он сошел с лестницы и как можно сильнее прижался к стенке шахты, но места для Наоми все равно не осталось.

– Подожди, – услышала она в наушниках.

Даже скорее поняла, потому что звон жутко мешал. Наоми застыла. Внизу она видела Кекса, но рюкзак на его спине выглядел таким огромным, что он едва мог повернуться, не говоря уже о том, чтобы освободить место для нее.

О том, чтобы и активировать устройство прямо здесь, тоже не могло быть и речи.

– Тебе надо открыть дверь! – прокричала она в микрофон.

В ответ от него донеслось лишь невнятное гневное шипение, из которого она поняла только одно: да ни за что на свете.

Поняв, что другого выхода нет, она заорала:

– Здесь бомбу мы активировать не сможем!

Кекс посмотрел на Наоми сквозь затуманенный пластик маски. Он различил светлое пятно ее костюма и ее вытянутую руку, указывающую на металлическую дверь. Парень потряс головой, пытаясь стряхнуть капли пота с лица и с маски. Хоть бы на пластике пролегли дорожки! И это действительно помогло: на прозрачной поверхности образовалось окошко, через которое он смог разглядеть ручку на двери.

Он попробует.

Кекс крепко сжал ручку. Будь он без перчаток, он сразу бы ощутил тепло. Но через толстый пластик никакой разницы он не почувствовал.

С другой стороны двери ситуация за последние десять минут кардинально изменилась. Побег грибка, протянувшийся от истощенного Крысиного короля, достиг лужицы на полу. За всю свою историю как вида Cordyceps novus еще ни разу не контактировал с чистой водой. С момента своего рождения в герметичном кислородном баллоне, краткого детства на засушливых задворках Австралии и даже в недавнем опыте попадания в человеческую кровь вода оставалась редкой и сильно растворенной субстанцией. Да и присутствуя в изобилии внутри, к примеру, млекопитающих, она была сильно перемешана с другими элементами.

Когда грибок прикоснулся к краю лужи и в него попали первые молекулы воды, он испытал невиданный прежде прилив сил. Сперва он расцвел в ней за считаные секунды, словно снятый в таймлапсе [17] Покадровая съемка. распускающийся весной цветок. Затем он поднялся по стекавшему со стены ручейку и яростно атаковал внешнюю поверхность самой запотевшей трубы. И тотчас начал расти по ней во всех направлениях. На пол падали живые зеленые капли.

Везде, где он соприкасался с трубой, грибок развивал безудержную активность, обильно выделяя Benzene – X, и разъедая сталь, чтобы растворить стенки и освободить несущиеся внутри потоки воды.

Когда ему это удастся, он проникнет внутрь со скоростью лесного пожара, разойдется по трубам в подземные воды, а затем и в Миссури.

Химическая реакция ускорялась, а с ней росла и температура в коридоре. Когда Кекс повернул ручку, она поднялась уже до двадцати шести градусов. Запирающие болты выскользнули, и створка подалась внутрь.

– Господи! – вымолвил парень, глядя на смертоносную теплицу.

Споры и мельчайшие частицы кружились в воздухе.

Наоми каким-то образом расслышала голос Кекса. Кроме того, она увидела то, что видит он, и не имела никакого желания остановиться и полюбоваться зрелищем.

Развернув Кекса, она закричала в свой микрофон:

– Стаскивай рюкзак!

Он неловко начал снимать кожаные ремни, чтобы активировать Т-41 и убраться отсюда к чертовой матери. Застежки внизу отошли достаточно легко, а плечи расправились, когда Наоми подошла и помогла Кексу. Он наклонился вперед, тело вздохнуло с облегчением, и на какое-то мгновение он почувствовал, что летит. Он слышал, как рюкзак с тяжелым глухим стуком ударился о бетонный пол, и шагнул в сторону, не веря своим глазам, уставившись на булькающую массу грибка.

Раздался щелчок застежки и шорох ткани: Наоми развернула рюкзак так, как показывал Роберто.

– Сукин сын! – произнесла она.

Трэвис оттолкнулся от стены и посмотрел на нее.

Наоми стояла на коленях. Верх рюкзака был открыт, со всех сторон свисали пряжки, ремни и застежки. Предупреждающих наклеек на нем оказалось достаточно, чтобы отпугнуть и отчаянного камикадзе. На обитом прочным брезентом дне примостилась пара металлических трубок, лежащих бок о бок, невероятно древнего вида. Слева и справа располагались: небольшая коробочка, генератор нейтронов, и на конце каждого – красный колпачок детонатора, «пули», подрывающий ядерный заряд в трубках.

Спутанными проводами детонаторы соединялись со штуковиной, подозрительно напоминающей выключатель, сейчас находившийся в нижнем положении. Выглядел он так, словно бомбой в случае необходимости можно управлять вручную, и также соединялся сетью проводов с маленьким квадратным таймером.

В нем и заключалась проблема. Он был установлен на четыре минуты сорок семь секунд.

И обратный отсчет уже шел.

Наоми посмотрела на Кекса.

– Сукин сын запустил его!

Тем временем сукин сын наверху искренне надеялся, что ребята добрались до места, открыли рюкзак и увидели таймер. Он ненавидел себя за то, что пришлось это сделать, но другого выхода и правда не существовало.

Они выглядели сильными и подтянутыми, и если смогли продержаться здесь несколько часов, было вполне резонно предположить, что они уложатся в срок.

Он и правда в это верил.

Или решил поверить.

Что касается его самого, ситуация выглядела не особо радужной. Роберто наконец удалось дотянуться до рукоятки пистолета, но тьма продолжала подступать к границам его сознания всякий раз, когда он делал хоть малейшее движение. Такой боли, такого интенсивного дискомфорта он раньше никогда не испытывал. Однако ему удалось положить руку на рукоятку, и сверхчеловеческим усилием он поднял пистолет, с трудом прицелился в три последних «Харлея» и нажал на курок.

Магазин данной модели рассчитан на пятнадцать, тридцать или сорок патронов, и Роберто не знал, какой именно стоял сейчас.

С пятнадцатью Трини точно бы его не отпустила, для сорока обойма коротковата, поэтому он поставил на тридцать.

Первые два выстрела попали в переднюю часть первого байка, который через мгновение завалился на бок. Когда упал второй, Роберто закрыл один глаз и прицелился в заднее колесо, но угол стрельбы из такого положения оказался слишком узким.

Ему понадобилось выпустить три пули, однако потом он убедился в том, что байк вышел из строя. А тогда стало лучше видно последний. Он находился дальше всех, и тепловизор в данном случае был бесполезен: тепло-то мотоцикл не излучал. Для верности Диаз выстрелил четыре раза. Если его подсчеты верны, он израсходовал четырнадцать патронов, и шестнадцать осталось для всех, кто попробует выйти из здания.