Дэвид Кепп - Ниже нуля [litres]

Третьего костюма – для Роберто – не нашлось. Кекс спросил его, почему он вообще взял два, но Диаз недоуменно посмотрел на него.

– По той же причине, почему я беру всего по две штуки. Что, если один выйдет из строя?

Некоторых людей Роберто никогда не поймет.

Он пожелал им удачи, сказал поторопиться и отправил в путь. Он наблюдал за тем, как они плетутся к двери: так смотрят родители на своего ребенка, впервые идущего в общежитие для первокурсников, думая, что столько всего не сказано, столько советов еще нужно дать, но уже поздно.

Он знал, что нести рюкзак должен был именно он. Именно ему следовало спустить его на подземный уровень и, если понадобится, ждать успешной детонации, ведь именно так они планировали целых тридцать лет вместе с Гордоном и Трини.

Но он понимал, что не справился бы. Принять реальность и довериться двум юнцам, которых он встретил пятнадцать минут назад, стало самым трудным решением, которое он когда-либо принимал в жизни. Но выбора у него не было.

Разумеется, он все предусмотрел. Экстренные действия на случай экстренного плана. Этой частью с Кексом и Наоми он делиться не стал. Они и так нагрузились под завязку, и остальное он расскажет им в свое время.

Он смотрел, как они открывают дверь и входят внутрь, затем перевел взгляд на парковку. Там тоже ждали неотложные дела. Нужно убедиться, что никто не покинет это место. Он вынул нож, решив начать с «Хонды Сивик» Кекса. Глубоко погрузив лезвие в заднее правое колесо, Роберто вдвинул его внутрь сантиметров на десять. Обычный прокол ничего не даст, воздух будет выходить слишком медленно, и при желании кто-нибудь сумеет выехать со стоянки, зато с такой дырой точно ничего не получится.

Шину спустило, и он проделал то же самое с другой стороны. Ось осела на пару сантиметров. Любой, кто попытается на ней повернуть, сотрет покрышки до осей, и подвеска сломается еще до того, как он сможет отъехать от здания.

С «Харлеями» проблем не возникало: следовало пробить у каждого переднее колесо.

На пробитом заднем еще можно продержаться, но переднее сразу сломает вилку.

Никто не уедет отсюда, кроме как на его «Мазде», но сперва желающие свалить должны вырвать ключи из его окоченевшей руки.

Он вывел из строя четыре байка и собирался заняться пятым, когда зазвонил телефон. Диаз сунул в ухо гарнитуру.

– У вас гости, – сказала Эбигейл.

Роберто резко выпрямился и огляделся.

– Где?

– За углом. Десять секунд. Мужчина, движется быстро, сработала тепловая подпись.

Роберто повернулся, сделал несколько шагов влево, чтобы лучше видеть восточный угол здания. Вытащил пистолет из кобуры, большим пальцем правой руки сдвинул предохранитель. Левой спустил на глаза тепловизор, активировал его, и мир окрасился в оттенки оранжевого и фиолетового.

На свету тепловизор ему не нужен, да о человеке за углом Роберто прекрасно мог догадаться по вспыхивающим датчикам движения.

Но сейчас ему нужен именно тепловизор. Итак, что же он увидел?

Рассеянная на склоне холма колония грибка засверкала теплым красным цветом, и тот же цвет он увидел в открытом багажнике машины. Значит, здесь происходил бурный рост Cordyceps novus , а химическая реакция как раз и выделяла тепло.

Теперь он видел противника и мог сразу понять, заражен человек или нет.

Было бы неплохо избежать гибели невинных людей. По возможности.

В глаза ударила внезапная вспышка ярко-желтого, и каждая колбочка в сетчатке Роберто пробудилась и кричала ему глядеть в оба.

Он не отрегулировал тепловизор до конца, когда из-за угла выбежал, шатаясь, человек (сквозь тепловизор он смахивал на раскаленную добела металлическую болванку).

А вот и ответ на вопрос о заражении.

– Сними с меня эту дрянь! – закричал человек.

Диаз не стал задумываться о том, почему этот тип, облепленный грибком, сумел каким-то образом контролировать свои действия.

Роберто прицелился, нажал на спусковой крючок и выпустил доктору Стивену Фридману прямо в грудь пять пуль.

У автоматических пистолетов Heckler & Koch отдача и перезарядка происходят при коротком ходе ствола: ствол резко движется назад, заставляя казенную часть приподниматься и расцепляться с затвором. Эффект данного движения на стрелка обычно компенсируется тем, что он придерживает рукоятку второй рукой.

Но левой Роберто опускал и активировал тепловизор, и пистолет он держал правой. Само по себе это нормально, и для устойчивости в таком положении нужно лишь прижимать правый локоть к боку, чтобы ствол не гулял.

Диаз много раз делал так на стрельбище и в поле.

Но не тогда, когда тебе шестьдесят восемь.

Отдачу от первых трех выстрелов тело еще выдержало, но после четвертого спина взбунтовалась. Спазм был внезапным и острым, поясницу свело судорогой, нервные окончания в панике отправили мозгу сигнал об опасности. Отдача от пятого выстрела, который мозг Роберто отменить не успел, довершила дело.

Слепящая боль вспыхнула во всем позвоночнике, и ноги Диаза подкосились. Он дернулся, рухнув на землю рядом с доком, и разница между ними заключалась только в том, что для дантиста проблемы окончились навсегда, а у Роберто они только начинались.

Он упал на бок и беспомощно перекатился на спину, глядя на звезды над головой. Он понял, что не просто потянул что-то, а, хуже того, надорвал. Может, связки или сухожилия, а то и выбил позвоночный диск.

Что бы это ни было, важно другое.

Важно то, что он не мог двигаться.

За несколько минут этого у ячейки G-413 Гриффин вынул замок из паза, повернул ручку и приподнял дверь.

Увидев то, что оказалось внутри, они с доктором Фридманом невольно попятились. Зрелище было жутковатым – на полу три мертвых тела или, по крайней мере, их изуродованные останки, – но больше их поразила вонь. Интенсивная химическая реакция породила острый и резкий запах: плотно упакованные облака молекул неимоверного зловония, которые мгновенно проникали в носовые пазухи и били по обонянию. Волны смрада прокатывались по ячейке и на мгновение перекрыли все остальное.

Высокомобильный Cordyceps novus , завладев телами людей, ранее известных как Айронхэд и Куба, спокойно вышел из ячейки и улыбнулся.

– В чем дело, Грифф? – спросил Айронхэд.

Куба подмигнула доку.

Здоровые таращились на зараженных.

Хотя выглядели Айронхэд с Кубой спокойными и даже дружелюбными, сразу было ясно, что они больны. Странный цвет проступал на их лицах, животы начали предательски раздуваться, хотя значительно меньше и медленнее, чем раньше, с тех пор как грибок изменил свою тактику. В любом случае, с их организмами происходили необратимые изменения, и под кожей их рук что-то шевелилось – это кровь бурлила в венах, видимая теперь невооруженным глазом.