Владимир Токавчук - Режим бога [litres]

– Хватит! – не выдержал Андрей. – Я все понял.

– Наша встреча состоялась утром, поэтому у тебя практически лишний день на устранение педофила. Сделай все красиво, а не как с детоубийцей. Смерть дилера не есть хорошо. Еще пару таких цепных реакций и сделка не раскодируется…

Андрей встал и пошел, без каких-либо слов прощаний. Он все еще не мог понять, почему нельзя взять и переместить физический предмет из одного места в другое? Например, яйца педофила? Или его голову? А лучше и то и другое.

Вода лилась прозрачной теплой струей. Наполняла ладошки и рассыпалась сотнями бусинок от удара о лицо. Андрей поднял голову и посмотрел в зеркало. Овальное худое лицо, чуть-чуть оттопыренные уши, пустые серые глаза… Андрей там отражался только потому, что собрать точную копию живого человека было возможным лишь по сохранившемуся от последнего воплощения астральному лекалу. Больше ничего от Андрея Владимировича Фролова в этом сверхсуществе уже не осталось. С момента его выброса в земной мир прошло тринадцать суток, и с каждым новым днем все больше нарастали тоска, одиночество и понимание, что таким полубогам здесь не место. Ведь все те слабости, от которых люди мечтают избавиться тысячелетиями, и обеспечивают те маленькие радости, которые доступны в этом мире. Даже струи воды не приносили ту капельку удовольствия, на которую можно было рассчитывать раньше. Ведь сверхсуществу не нужно было ни мыться, ни умываться, потому что оно не потело, не пачкалось, его кожа не отслаивалась. Процедура была ни то чтобы неприятна, никакая. Как будто уже вымывшийся человек вдруг решил еще раз умыться. И так было во всем…

Алкоголь не пьянил, есть не хотелось, в сон не клонило. Все что съедалось, выходило потом в виде пережеванной пищи. Можно было самому решить, когда это произойдет. В момент пережевывания вполне даже ощущался ее вкус, но из-за отсутствия намека на чувство голода, это не играло особой роли, превращая процесс в малоинтересную фикцию (правда, это приходилось делать только при совместной трапезе с Соколовой). При том ни стоило забывать сбросить нажеванное – при выходе в астрал, пища падала вниз так же, как и одежда, напоминая блевотину. И еще больше вызывало отвращение к еде.

По той же причине Андрей не хотел заниматься с Соколовой сексом. Нет, сомнений в том, что там что-то не получится, не было. Сомнения были, сможет ли процесс принести удовольствие. Оттого хотелось знаменательный для девушки момент оставить на откуп живому физическому Фролову, который ходил где-то по Тартарску одинокий, полный решимости и мужской силы. Но план был весьма странным. Влюбить в себя девушку, сообщить ей, чтобы она в такой-то день не ездила в метро и что с ней теперь будет такой же Андрей, только помоложе, и ничего не будет помнить о том, что уже случилось. Да и вообще, захочет ли эта самая молодая версия Фролова хотя бы попробовать встречаться с Соколовой? Ведь ему тогда нравились, пожалуй, девушки другого типажа. Такие, как Вера Зимина, например. Он, конечно, кивнет, мол, спасибо, что предупредил, а потом скажет, что уж извини, но дальше я как-то сам, а студентку Любу оставь себе. Судя по прогнозу Азейраса, сверхсущество после встречи двух Андреев, вообще приобретет отрицательную массу и перестанет существовать… Это было странным для человека, пришедшего на Землю в режиме Бога, но при осознании этого, он испытывал страх. Страх не быть. Страх, который, казалось, уже не мог существовать никогда. Ведь сейчас новое «я» уже начало расти в этой ужасной, но все-таки реальности, а тот Фролов казался кем-то чужим, хотя когда-то между двумя сознаниями можно было ставить знак ровно. Потому что оно было одним! Сверхсущество однозначно было чужеродным телом в этом мире, и мир, казалось, уже готовился к операции по извлечению.

Андрей подключился к МИБ. Он знал, что вопрос будет сложным и база плохо прогнозирует будущее далее нескольких часов, максимум суток, но попробовать все же, стояло: «Запрос: при встрече с Андреем Владимировичем Фроловым, проживающим по адресу: город Тартарск, улица Юности, дом 11, квартира, 118, мое тело приобретет отрицательную массу и наши тела и Сознания станут единым целым?» База не имела ни пола, ни голоса, но, видимо из-за любви к земным фантастическим фильмам, Андрею хотелось, чтобы она отвечала женским голосом. Что-то вроде настраиваемого интерфейса, и база отвечала в лучших традициях кинофантастики. МИБ: «Ответ зашифрован. Сообщите шифр».

Неожиданный ответ. Обычно, при запросе информации, где требовался долгосрочный прогноз, МИБ выдавала следующее: «Ответ невозможен, слишком много данных, претерпевающих постоянные изменения».

Что это значило? Что процессы настолько сакральны, что МИБ запрещено выдавать данные? Ведь к МИБ мог обратиться Атум и, возможно, Сатана, что в принципе уже было неважным, они все равно в одной шайке. Или это означало, что вообще никто не имел понятия, что произойдет при встрече двух одинаковых Сознаний из разного временного пространства? А вариант с экзотической материей – всего лишь ничем не подкрепленная теория.

Было предчувствие, что все пойдет наперекосяк. И тут Андрея понял, что это ощущение просто было забыто, а сейчас вспомнилось. Как неприятный сон. Но постоянно жило внутри. Ведь когда Зеттатеррон погрузился в ядро Млечного пути, такое же чувство на какой-то миг охватило его настолько сильно, что заставило испытать жуткие страдания. А ведь ядро жило вне времени. И он, проходя сквозь него, скорее всего, просто увидел будущее… И сейчас Зеттатеррон не знал, почему когда Азейрас предлагал план с возвратом в прошлое, просто не принял свой провал, не признал поражения и не оставил мрачную Солнечную систему в покое. То есть не послал все куда подальше. И чем планета Земля со своими «каменными людьми» так зацепила его, что он согласился на такую жуткую авантюру?

Сокрушаться поздно. Тем более богоподобному созданию это было не к лицу. Предстояло ликвидировать педофила Пригодина. И Зеттатеррону уже начала нравится новая миссия по очищению космоса.

Пригодин ездил на недавно купленной трехлетней иномарке. Весьма распространенная модель у местного среднего класса. Помимо шахматного кружка учитель вел секции по баскетболу и дзюдо. Надо сказать, что баскетбол был самым массовым, а оттого нелюбимым для педагога факультативом. Вот в шахматы и дзюдо он предпочитал брать избранных. В первом случае При-година интересовали, в основном, сексуальные мотивы, во втором – материальные. Лицей имел в городе престижный статус, и многие сыновья богатых родителей предпочитали посещать дзюдо. Когда приходили результаты, папы не скупились на подарки для тренера. Поэтому машину Пригодин купил даже не в кредит. Как ни странно, но шахматисты, тренируемые педофилом, тоже время от времени брали призы на городских и районных соревнованиях. Как любил говорить в таких случаях заслуженный учитель: «Главное в детей душу вложить!» Хотя «душа» Пригодина здесь была не причем. В шахматах добивались успеха почти всегда те, кто пришел туда по собственной инициативе из благополучных семей.