Тед Чан - Выдох [сборник litres]

Орнелла поднялась и повернулась к Нат:

– Идемте со мной, я переведу деньги на ваш счет.

Она услышала, как ее двойник говорит то же самое Морроу. Экран переключился с лица Родерика на лицо Морроу, затем потемнел; Морроу не собирался выпускать призму из виду, пока деньги не поступят на его счет.

Нат, напротив, легко оставила призму на столике рядом со Скоттом. Смущенно посмотрев на него, произнесла:

– Сожалею о вашей утрате.

– Спасибо, – ответил Скотт, вытирая слезы.

Нат прошла за Орнеллой в ее кабинет. Орнелла разблокировала рабочий телефон и открыла цифровой бумажник. Они с Нат обменялись номерами банковских счетов, затем положили телефоны рядом на стол. Орнелла ввела сумму в долларах и нажала «ОТПРАВИТЬ». Телефон Нат сообщил о поступлении перевода, однако Нат не торопилась нажать «ПРИНЯТЬ».

– Надо полагать, у Скотта много поклонников, которые отдали бы ему эту призму просто так, – сказала она, глядя на экран.

Орнелла кивнула, хотя Нат не смотрела на нее.

– Да, – ответила она. – Однозначно.

– Возможно, найдутся такие и среди тех, кто не относится к его поклонникам.

– Возможно. – Орнелла собиралась добавить, что мир не без добрых самаритян, но не хотела оскорблять Нат намеком, что та к ним не относится. После долгой паузы она сказала: – Поскольку деньги перед вами, позволите сделать замечание личного толка?

– Давайте.

– Вы не похожи на Морроу.

– Что вы имеете в виду?

– Я понимаю, почему он делает это. Как бы выразиться потактичней? Он видит в скорбящем человеке возможность заработать.

Нат неохотно кивнула:

– Так и есть.

– Но вы не такая. Так почему вы это делаете?

– Всем нужны деньги.

Орнелла решила быть откровенной.

– Если не возражаете, есть лучшие способы заработать.

– Не возражаю. Я сама об этом думала.

Орнелла не знала, что сказать. Наконец произнесла:

– Скотт будет рад заплатить вам. Но если, взяв деньги, вы будете чувствовать себя плохо, вас никто не заставляет.

Палец Нат завис над кнопкой.

В последние недели Дана намеренно не упоминала на сеансах с Хорхе инцидент с вандализмом. Вместо этого они обсуждали его попытки признать собственные положительные качества и не обращать внимания на то, что о нем думают – или не думают – другие люди. Дане казалось, что они продвигаются, и она полагала, что сможет вернуться к теме вандализма в ближайшем будущем.

Поэтому она удивилась, когда Хорхе начал сеанс со слов:

– Я тут думал, может, мне стоит вернуться в «Лидоскоп» и снова связаться с моими двойниками.

– Правда? Зачем?

– Я хочу знать, чем они занимались с тех пор, как я последний раз их проверял.

– Тому есть какая-то причина?

Хорхе описал недавний разговор с начальником.

– И я всерьез разозлился, мне хотелось что-нибудь разбить. И это напомнило мне о наших прошлых беседах, о том, что, отправившись в «Лидоскоп», я словно получил результаты медицинских анализов. И я задумался, был ли анализ достаточно чувствительным.

– И если вы узнаете, что в последнее время ваши двойники вели себя импульсивно, это будет означать, что анализ упустил нечто серьезное?

– Я не знаю, – ответил Хорхе. – Может быть.

Дана решила немного надавать на него.

– Хорхе, я хочу кое-что вам предложить. Даже если ваши двойники недавно никак не проявили свой гнев, быть может, следует призадуматься над тем, что случилось здесь, в этой ветви.

– Но откуда мне знать, было ли это неадекватным поведением или нет, если я не проверю двойников?

– Очевидно, для вас это было нехарактерно, – сказала Дана. – В этом нет никаких сомнений. Однако вы так поступили. Вы, не ваши двойники.

– Хотите сказать, я ужасен.

– Я хочу сказать совсем не это, – возразила она. – Я знаю, что вы хороший человек. Но даже хороший человек может рассердиться. Вы рассердились – и продемонстрировали свою злость. Это нормально. И нормально признать, что это качество вашей личности.

Минуту Хорхе молчал, и Дана испугалась, что зашла слишком далеко. Потом он сказал:

– Может, вы и правы. Но разве не имеет значения, что это было для меня нехарактерно? Что для меня это нетипично?

– Конечно, имеет. Но даже если вы поступили нехарактерно, вам нужно взять на себя ответственность за свои поступки.

Его лицо исказил страх.

– Хотите сказать, я должен сообщить начальнику о том, что сделал?

– Я говорю не о юридической ответственности, – возразила Дана. – Мне все равно, узнает об этом ваш начальник или нет. Под «взять на себя ответственность» я подразумеваю признаться самому себе в том, что вы сделали, и учитывать это при выборе ваших последующих поступков.

Он вздохнул.

– Почему я не могу просто забыть о том, что произошло?

– Если бы я действительно считала, что вы станете счастливее, забыв об этом, я бы не стала возражать. Но тот факт, что вы потратили на этот вопрос столько энергии, свидетельствует о том, что проблема вас беспокоит.

Хорхе опустил глаза и кивнул:

– Вы правы. Беспокоит. – Он снова посмотрел на нее: – И что мне теперь делать?

– Как насчет того, чтобы рассказать о случившемся Шерон?

Он долго молчал.

– Думаю… если я также скажу ей, что мои двойники повели себя иначе, может, она поймет, что для меня это нехарактерно. И у нее не сложится ошибочного мнения.

Дана позволила себе едва заметно улыбнуться; это был прорыв.

Новый город, новая квартира; Нат пока не нашла себе новую работу, но спешки не было. А вот с тем, чтобы найти группу АН, проблем не возникло. Сначала она хотела в последний раз посетить собрание призменной группы поддержки и все рассказать, но чем дольше об этом думала, тем сильнее убеждалась, что это пойдет на пользу ей одной, и никому больше. Дела у Лайла шли хорошо; вряд ли он обрадуется, узнав, что на протяжении всего их знакомства у нее были скрытые мотивы. То же самое касалось и других членов группы. Пусть лучше продолжают считать, что Нат, которую они знали, была настоящей.

Потому она и оказалась на встрече АН. Группа была больше призменной – по притягательности призмы никогда не смогут соперничать с наркотиками – и представляла собой обычную смесь: люди, которых никогда не заподозришь в наркомании, и явные наркоманы. Нат понятия не имела, следовала ли эта группа идеологии «восхождения по ступеням» или «подчинения высшей силе». Она даже не была уверена, что хотела регулярно посещать встречи; она решит на месте.

Первым взял слово мужчина, который описал, как очнулся от передозировки и понял, что тринадцатилетней дочери пришлось сделать ему инъекцию «Наркана». Слушать это было тяжело, однако Нат ощутила смутное облегчение, оказавшись среди людей, которых она понимала. Следующей говорила женщина, потом еще один мужчина; их истории были не слишком душераздирающими, и это радовало. Нат не хотела выступать сразу после чьего-то кошмарного рассказа.