Константин Волков - Эволюция человечества

— Разумеется, — усмехнулся Ричард. — Я буду предельно осторожен.

Он вынул из коробки оба револьвера, направил их в грудь Флинту и спустил курок. Яркая бесшумная вспышка на мгновение затмила яростный блеск трёх солнц. А когда всё кончилось, ещё несколько минут мир казался тусклым и серым.

Флинт угрюмо посмотрел на кучку золы, которая осталась от кресла и посетителя, потом недовольно сказал:

— Я же предупредил, что револьверы дуэльные. Попытка выстрела без подтверждения готовности противника запускает самоуничтожение. Теперь ни револьверов, ни кресла. От вас, Ричард, одни убытки. Даже ваш сканер испарился. Какая трагедия! Прямо не знаю, что теперь делать.

— Ты сильно рисковал, дорогой.

— Не думаю. Ты следила за рисунком боя Данкана? Судя по всему, Ричард был поклонником Мусаши Миямото. А этот персонаж, кроме изобретения двумечного боя, знаменит пристрастием к удару в спину.

Вилора вздохнула и покачала головой:

— Я не заметила у Данкана подлости.

— Нельзя заметить то, чего нет. Данкана готовили специально для тебя, для твоих вкусов и пристрастий. Дизайнеры сознания отменно потрудились. Ты ещё долго будешь оставаться в плену его обаяния.

— Светлейший передал карту ДНК Данкана, образцы тканей и скан последней секунды жизни.

— Они сканировали на расстоянии, — кивнул Флинт. — Я это сразу понял, когда увидел бойцов князя без корон.

— Прогресс! — с воодушевлением воскликнула Вилора. — Просто жутко становится, как вспомню времена, когда корону могли позволить себе только состоятельные люди.

— Остынь, дорогая, — пренебрежительно фыркнул Флинт. — Прогресс-регресс-шмегресс… Не сомневаюсь, что в галактике немало медвежьих уголков, где аборигены настолько одичали, что даже не помнят, для чего короны нужны.

— И носят, как украшения?

— Или как награду.

— Кстати, о награде. Князь удовлетворён?

— Он высоко оценил благородство человека, который не убил разумного, не видя обруча сканера, — губы Флинта расплылись в самодовольной улыбке: — Светлейший согласился отдать периферийное скопление звёзд в направлении к М31. Мост к ближайшей галактике на треть готов! Я добился своего! Благодаря Данкану, конечно.

Его усмешка угасла. Он нервно дёрнул уголком рта.

— По всему, выходит, я ему должен.

Вилора положила руки на необъятные плечи мужа:

— Где мы будем его клонировать?

— Здесь, на Бландоре. Князь предлагает свою личную клинику. А я прошу твоего разрешения клонировать и тебя, повторно. Тоже здесь. Лунную филактерию не будем тревожить, сделаем для Данкана вторую копию. Только представь, как они придут в себя одновременно и в одном месте. Уверен, на эту встречу будет приятно посмотреть. Только инфомитоз сделай сегодня. Хочу, чтобы для девицы, которая очнётся через двадцать лет, вчерашняя ночь была вчерашней.

— Ты не ревнуешь, дорогой?

— Ужасно ревную, милая. И у меня всего двадцать лет, чтобы превзойти в твоём сердце этого выскочку — Данкана Гора. Ты представляешь, какой титанический труд мне предстоит? Вилора, мне нельзя терять ни минуты!..

— Э-а-ай!

— Заткнись там!

С рассвета всё не так. Как начала она сниться, да такая живая, жгуче-желанная — «Пылающий июнь» Лейтона во плоти, — что больше вымотался, чем отдохнул. Впрочем, желание было не мужское, а какое-то… детское, что ли: чтоб взяла на руки, прибаюкала. Линии размыты, но оттенки красного сочны — сон во сне, перелётный, неведомо чей.

Проснулся, однако, от озноба: через приоткрытое окно цедился сизыми лоскутьями туман; казалось, дом мчится сквозь облака.

Август ткнул ноги в кроссовки, не завязал, накинул рубашку, не застегнул, вышел во двор с незажжённой сигаретой в зубах. Замер. Пахло яблоками, птицами, рекой, поцелуями — нимфами. Сказочными, то есть настоящими, вот тут, рядом, стоит обернуться…

…И ничего. Всё те же стены из бледного костяного дерева, низко нахлобученная чешуйчатая крыша — ферма. Тоскливая добровольная неволя. Поёжься, ссутулься, и за работу.

— Э-э-ай! — настаивает Пупсик.

— Кончай верещать, тупица! Сейчас я…

Нынче бэйб особенно беспокоен. Отвлекает. Ещё и девяти утра нет, а Август с ног уже сбился.

Из-за тумана, что ли, — да наверняка из-за него, феромонный сигнал от опустевших резервуаров не достиг магазина вовремя; заказ на сперму задержался, и половина «крольчих» сутки провисят порожние, хорошо, если не обесплодят окончательно. Да не может быть, чтоб из-за атмосферных условий — в таком веке живём! Просто кредит перебрал. Наверняка.

— Э-а-ай!

Август открыл было рот, но ругательство растворилось в целомудренном тумане. Взмахнул рукой и направился в крольчатник. Идея! Пока не поступит сперма, не залить ли им яичники просто протеиновым гелем? Голь на выдумки хитра.

Над медленным лабиринтом конвейера растянуты «крольчихи», на девять десятых состоящие из переразвитого вомероназального органа, плюс матка да удобные ушки для подвешивания; вместо кишечника — общий растительный симбиот-кормус. Вот и всё производство: нюхать команды, жрать, плодиться, созрев, шмякаться, подобно плоду, в жёлоб конвейера. Ничего личного. Ничего лишнего.

Август проверил уровень подачи питания. Слишком жирно для работы вхолостую, ведь ураново-белковые гранулы тоже недешёвы, а кредит-то… лучше не думать об этом. На дворе поднялся ветер. Туман развеялся, и первый взгляд солнца блеснул придирчиво, будто у инспектора, только-только вошедшего с ордером на обыск. Ферма вмиг опустилась из облаков на землю. Пахло лишь кровью да кормом.

Наработка за ночь плачевная. Килограммов пять. А обдерёшь слой «крольчатины», останется от силы два кило чистых вомеров. Но всё равно работа, причём ручная. От ногтей потом, несмотря на перчатки, попахивает. Ещё нужно почистить конвейер от экскрементов и плацент; за ночь, небось, подзасорился… Эх, ещё не давно это делала Дурёха!

Весь напрягшись, точно огромный наморщившийся нос, Август сил за очистку. Берёшь «крольчиху» на разделочный столик, нежным движением, держа за ушки, надрезаешь по экватору, вставляешь пальцы и, стараясь не забрызгаться, выворачиваешь. Затем нужно быстро-быстро посрезать сосуды и прочую мякоть, промыть, и протестировать извлечённый орган в ароматической колбе. Годен? Поскорее в упаковочный гель. Последняя модель вомера особенно нежная. Стандарту соответствуют три из пяти, а обрабатывать нужно резво, каждая секунда дорога. Дурёха с этим и близко не справилась бы, но хоть прибираться помогала и следила за подкормкой. Эх… Пока биодизайнеры из «Внутреннего мира» колдуют над чёткостью трансляции аппетита, оргазмов и боли, конкуренты делают ход конём — перешли с ароматического принципа на вирусоидный с фотонным ускорением. И от чьих услуг откажутся в первую очередь? Конечно, от фермеров-сдельщиков.