Василий Криптонов - Последний звонок. Том 2

Я услышала Сашу — до сих пор не могла к нему пробиться. Витька… ну, этот-то всю дорогу как на ладони. Сейчас я могла прочитать любые их мысли и чувства, но мне были нужны не они. Толстяк… Главное — толстяк. Я смотрела в его глаза, пытаясь заглянуть в душу. Лицо толстяка скрывалось в тени, но я откуда-то знала, что глаза у него — запавшие, в темных кругах. Потому что он болен! — осенило вдруг. Серьезно болен. Я попыталась уцепиться за эту мысль.

И услышала, как в одном из джипов сработала сигналка. Следом — в другом. Наш «Мерседес» присоединился последним. Потом взревели и одновременно загудели двигатели. А потом дружно начали орать на разные голоса мобильники.

— Что за на хер? — донеслось из-за спины. Подождите-подождите, сейчас узнаете — что! Хватка ослабла, я выдернула руки и бросилась к Саше. Однако добежать не успела.

«Юля? — у меня в голове раздался голос. Да, я в курсе, что это первый признак „кто последний к психиатру“. — Это ты — Юля Шибаева?»

Следить за дорогой я даже не пытался. Восхитительное чувство: на крыше мигала отключалка правил дорожного движения, а рядом сидел подполковник ФСБ, показывающий дорогу. Мне оставалось только жать на педаль.

Мысли исчезли, но я знал, что где-то в подсознании они продолжают вяло ползать, встречаться, ощупывать друг друга усиками, спариваться, рожать детей. Когда автомобиль остановится, я посмотрю, что у них получилось, и буду с этим жить. Сто раз так делал, но теперь тараканов в голове ощутимо прибавилось.

— Что там в эфире? — спросил я, поскольку скорость уже не отвлекала.

Николай Васильевич покосился на меня:

— Если не ошибаюсь, Сеня сейчас проводит собеседование с малолетними дебилами, которые решили поработать на Кая. Как только они расскажут ему, где забита стрелка, Сеня встанет перед выбором: либо отзвониться мне, либо посчитать себя самым умным и сработать в одиночку. Это ничего особо не изменит: на его тачке следящее устройство, сигнал с которого смотрит один из моих носителей.

— А Юля? Ее-то видели?

— Да. Схема простая: Юля и Кай заходят в казино, Юля подстраивает крупный проигрыш клиентам. Инкассатор спешно вывозит барыш, Каевы наемники останавливают инкассатора, забирают деньги и едут рассчитываться с Каем. Однако сегодня все пошло по другой схеме. Едва увидев на камерах нашу Юлю, Сеня позвонил своим парням, и в машине инкассатора оказалось четыре лишних мордоворота со стволами, плюс — сам Сеня со спецотрядом поехал тем же маршрутом.

— Волшебно, — проворчал я, сбрасывая скорость перед поворотом. — Мне все больше нравится ваша идея доверить Юлю толпе отморозков.

— Это — ребята, которые знают, как правильно держать пушки. И они заинтересованы в том, чтобы Юля досталась нам живой и здоровой. Как по мне — это куда лучший расклад, чем послать за ней десяток детских психологов. Сеня, скорее всего, будет разговаривать с Каем у девочки на глазах. Сеню вы видели, в какой тональности пойдет «разговор», полагаю, представляете. А девочка наверняка успела привязаться к Каю, этот хлыщ славится умением охмурять женщин.

— И что сделает Юля? — Череда открытий и интересных подробностей, казалось, не оборвется никогда.

— Помните, как Брика накрыло в самолете? Произойдет примерно то же самое. Если Каю будет угрожать опасность, Юля «раскроется». Позволит силе бесконтрольно вырваться. Прикурить третьему от одной спички — знаете прикол?

— По-русски можно? — рявкнул я.

Николай Васильевич рассмеялся, но до пояснений снизошел:

— Такое бывает при взаимодействии с носителем — из-за шока, паники. Сила выходит наружу, и отголосок ее можно почувствовать. Как огонек в ночи. Значит, Брик и Положенцев смогут вычислить местоположение Юли, даже вступить в мысленный контакт. Но мы-то с вами не на огонек летим. Мы едем за Сеней — а значит, у нас фора. Жмите, Дмитрий Владимирович. На кольце — прямо.

Я вдавил педаль, позволяя огонькам, летящим слева и справа от нас, превратиться в размазанные полосы.

Когда позвонил Арсен, Николай Васильевич включил громкую связь:

— Что за дела, Сеня? Я начинаю немного тревожиться.

— Нехорошие дела, начальник, — поцокал языком Арсен.

Мы переглянулись. Даже я сообразил, что голос Арсена звучит как-то не так. Как-то «деревянно».

— Все мы с тобой обсудили, обо всем уговорились — а ты мне «жучков» понасажал. Хорошо, парень мой новый нюхом их чует. Отцепили, и «казачка» твоего на обочине оставили — а все равно на душе неприятно.

— Новый парень, да? — Голос Николая Васильевича тоже изменился. Сделался негромким и опасно ласковым. — Это, случайно, не тот ли, которого ты сегодня взял?

Арсен замолчал. Судя по всему, переваривал новые вводные.

— Ты на громкой? — окликнул Николай Васильевич.

— Только что выключил.

— Зря. Включи обратно. Быстро, ну?.. Здоро́во, Принц. Как оно в целом?

Я затаил дыхание.

Секунду спустя из динамика зазвучал голос Брика:

— Отлично. На пару шагов впереди вас, идиотов. Дима? Ты в курсе, что у тебя осталось меньше получаса, чтобы добраться до аэропорта?

— А ты в курсе, что больше не заказываешь музыку? — спросил Николай Васильевич, жестом велев мне молчать. — Марию забрал твой коллега Придурок.

— Хорошая попытка, — усмехнулся Брик.

— Заброшенная больница, пустая «скорая» — ничего не напоминает?

Трубка помолчала, только на заднем плане зазвучали обрывки голосов — Арсен и его люди о чем-то переговаривались, видимо, «не слыша» нашей беседы. Возможно, они и Брика-то перестали видеть.

— Он сильнее тебя, Принц. И умнее. Если ты опередил нас, то он опередил тебя.

— Ошибка. Я гораздо дольше существую в человеческом теле, и у меня более глубокие познания…

— Ладно, твое дело, — перебил Николай Васильевич. — Толкни-ка водилу, чтоб через двести метров поворачивал. И спасибо за беседу.

Он сбросил вызов и посмотрел на меня:

— Вот теперь педаль в пол, Дмитрий Владимирович.

Я остановилась, словно налетев на стену. Настоящие звуки — гудки, звонки, рев двигателей — исчезли. Остались только лица, в свете фар. Я будто наяву вернулась в ночные кошмары — руки и ноги налились свинцом.

«Кто ты?» — Я сумела это выговорить. Не вслух — вслух не смогла бы. Даже мысленно это оказалось непросто. И сразу, как будто первого голоса было недостаточно, зазвучал еще один — до того резкий, что полоснуло по ушам:

«Не разговаривай с ним. Отгородись!»

Тут же пришло понимание того, как надо отгораживаться. Вокруг, подчиняясь моей воле, выросли бетонные стены. За ними стих крик того, первого. А второй остался. И оказалось, что сходить с ума — это не только голоса в голове.