Василий Криптонов - Последний звонок. Том 1

В актовом зале ползали пять обессиленных пар, пытаясь имитировать вальс под орлиным взором Дины Васильевны. Софья Николаевна сидела здесь же.

— Юля давно ушла? — спросил я ее.

— Да, сразу после вас. Она, кажется, приболела — голос пропал…

Почти бегом я вернулся к машине. Росло с каждым мигом беспокойство, вызванное чем-то помимо слов Брика. Чем-то непосредственно связанным со мной.

Ты ее отец? Говори, да или нет!

Я рухнул на водительское сиденье. Сердце колотилось до боли.

— Слушай, — сказал я, — а что если я сэкономил этим ребятам несколько лет времени?

Выслушав меня, Брик стиснул зубы.

— Едем, — проговорил он.

Прямо, мимо нашего дома, мимо площади, налево. Маша жила все в том же доме, в той же квартире, где когда-то давно научила меня танцевать. Из докладов Элеоноры я знал, что муж ушел от нее лет десять назад. Судя по всему, мужик отнюдь не бедствовал — великодушно оставил Маше LandCruiser, которым она, правда, почти не пользовалась. Прямо за ним я и остановился.

— И что, ты сейчас будешь похищать Юлю? — спросил я, заглушив мотор.

— Придется, — сухо ответил Брик и вышел на улицу.

Мы подошли к двери с домофоном. Брик положил руку на электронное табло, зажмурился на секунду. Исходящую из него силу я ощутил, как дуновение ветра. Домофон запиликал, Брик потянул на себя дверь:

— Давай вперед. Тебя там хотя бы узна́ют.

Я поднялся на второй этаж, Брик — на третий, хмуро осматриваясь, как будто в этом подъезде кто-то мог спрятаться.

— Не чувствую вообще ничего, — донесся сверху его усиленный эхом голос. — Звони.

Глубоко вдохнув, я надавил кнопку звонка. По ту сторону грязно-серой металлической двери раздалась электронная трель. Я прикрыл глаза, представил, как звук разносится по квартире, которая в моем воображении осталась все той же, что и шестнадцать лет назад. Звонок умолк, его сменила тишина. Больше — ни звука. Я нажал кнопку еще раз, подержал подольше — с тем же эффектом.

— Кажется, дома нет, — сказал я.

— Она дома, — донесся сверху ответ.

— Может, в магазин вышла, или прогуляться, или… Да мало ли!

— Маша дома. Я почувствовал ее. А теперь этот гаденыш не дает мне влезть в ее сознание! Хотя, там и без того небогато…

Я позвонил снова, не отпуская кнопку, начал стучать. Гул от ударов разнесся по этажам, я представил, как любопытные соседи подходят к глазкам и замирают с открытыми ртами в надежде увидеть нечто потрясающее. У меня мама постоянно так делала и раздраженно махала рукой в ответ на подколки отца.

Я опустил руки и поднял голову:

— Открывай давай, ты ведь можешь.

Брик ответить не успел, из-за двери послышался тихий удивленный голос:

— Кто это?

Я отшатнулся. Замер, стоя посреди площадки.

— Скажи что-нибудь! — прошипел Брик, перегнувшись через перила.

Понятия не имею, что сказать. Там, за дверью, девушка, с которой я не виделся лет десять, не меньше. Случайные встречи на улице не в счет. Девушка, которую я когда-то любил. Девушка, которую при расставании ударил по лицу. Мать одной из моих учениц. К кому же из них мне обратиться?

— Маша, это я. Дима. Помнишь?

Конечно, она помнит, что за нелепый вопрос! Краем глаза я заметил резкое движение и, повернувшись, увидел Брика, показывающего два больших пальца.

— Молодец! — прошептал он. — То, что надо! Сейчас я узнаю, было ли у вас что-то после моего отъезда.

— Дима? — переспросил недоверчивый голос. Теперь я слышал отчетливо: голос стал грубее, да еще немного хрипит, будто спросонок. Но это она, Маша, ее нельзя не узнать. — Ты… Подожди немного, я сейчас.

Шорох шагов.

— Ни фига себе, — в полный голос произнес Брик. — Ты мне все потом расскажешь.

— Угу, и фотки покажу.

— Не надо сарказма. Мне правда не все равно, что с вами было.

Брик оставался наверху. Видимо, он тоже понятия не имел, как Маша отреагирует на его появление. Хотел бы я знать, как… В последний раз видел их вместе, когда в квартиру Элеоноры вломились Разрушители. Но тогда они друг на друга даже не взглянули.

Я услышал через дверь звук льющейся воды, потом — шаркающие шаги, бренчание ключей. Маша не сразу попала в замочную скважину. Ключ провернулся три раза, и дверь медленно открылась наружу. Взявшись за нее рукой, я потянул на себя, приготовившись к нырку в прошлое.

«Юля, — напомнил я себе. — Все это ради нее».

Уверенность исчезла, как только я увидел Машу. Выглядела она так, будто ее подняли по тревоге в три часа ночи. Красные глаза, опухшее лицо, блестящее от влаги, мокрые волосы… Она, кажется, успела наспех вымыть голову, готовясь встретить меня. Закуталась в старый халат — благо, он пестрый, не сразу понятно, что его давно пора стирать, — и пытается скрыть дрожь. Молчит. То ли не знает, что сказать, то ли боится, что как только откроет рот, зубы начнут лихорадочно стучать.

Сначала мне было страшно. Потом сделалось жалко ее до такой степени, что я готов был отречься от своей жизни, войти в этот дом и хотя бы попытаться исправить ее жизнь. А потом с пугающей неотвратимостью пришло воспоминание о том дне, когда я ударил ее по лицу. Впервые за долгие годы я не только не испытал угрызений совести, но захотел повторить.

— С праздником, — тихо сказал я, и рука непроизвольно сжалась в кулак.

Маша моргнула, потрясла головой. Из квартиры на меня наплывали волны запаха. Запах чужого жилища — это всегда не очень приятно, пока не привыкнешь. Он как бы говорит тебе: «Ты чужой». Ну а здесь пахло затхлостью, перегаром, по́том. Я представил Юлю, сидящую в этом смраде за уроками, и в глазах потемнело.

— К-к-каким? — пробормотала Маша.

— Да хер его знает, какой ты тут отмечаешь.

Все-таки у нее нашлось, чем меня удивить. Я готов был услышать скулеж о невыносимой жизни, увидеть слезы, истерику. Но в глазах Маши вспыхнула ярость.

— Да пошел ты! — Она дернула дверь на себя. От неожиданности я почти уступил, и тут сверху, перепрыгнув через перила, обрушился Брик.

— Тихо, тихо! — Он вклинился между дверью и косяком. — Здравствуй, Маша. Давай для начала откроем окна, а там видно будет. Хорошо? Хорошо.

— Ты кто такой? — Маша начала кричать. — Ты… Ты?!

Она не просто отступила, она шарахнулась, и Брик свободно вошел внутрь. Я шагнул следом, закрыл за собой дверь, щелкнул задвижкой. Справа — дверь в ванную, слева — вешалка. Маша прижалась к стене между двумя ветровками и медленно сползала вниз. Дрожь, несколько секунд назад пропавшая под волной ярости, начала колотить ее с новой силой.

— Его ты — зачем?..

Она едва шевелила языком. Сейчас либо заснет, либо ее вырвет. Из глубины квартиры слышались звуки открываемых окон, налетал ветерок. Брик на мгновение показался, выходя из кухни, и исчез в комнате, потом — в другой. Оттуда донесся звон бутылок и приглушенное ругательство.