Дмитрий Осокин - Месть Афродиты

"Я найду его, такого дерзкого, напуганного и милого, нежного, - думал господин Здоровяков, - грациозным, неприрученным олененком он бежит сейчас, дивный, быстрее меня, я сейчас ослаб и одурманен, что за виноградный сок вливало мне это чудище! Но я не боюсь чудищ! И никого! Только неласкового взгляда этого нежного, но недоверчивого отрока... О! Я найду его, быстроногого! Ведь я буду идти день и ночь, ночь и день, идти и ... идти...ПРЕКРАСНОЛОДЫЖНЫЙ, СО ВЛАЖНО МЕРЦАЮЩИМ ВЗГЛЯДОМ! Конечно, поначалу он будет гнать меня от себя. Ведь он так юн и горд! Но я буду упорен и настойчив, упорен и настойчив и день. И ночь...."

* * *

Только когда уже почти начало смеркаться, Алеша обнаружил нечто похожее на убежище. По видимому, сотни лет назад, здесь стояла трансформаторная будка, которую не догадались утилизировать. Не видно, уцелела ли крыша, но кирпичные стены были оплетены всюду проникшим плющом, а вокруг обросли широкими зарослями высокого цепкого малинника, жгучей крапивой, неотцветшего иван-чаем.

Однако убежище было обитаемо. Он стоял перед замаскированным свежесорванной крапивой проходом в малиннике в человеческий рост и готовил к бою один из "дротиков", хотя предполагал, что сейчас оружите ему не понадобится. Скрываться, после первой волны оккупации, могли только гонимые и преследуемые, значит, скорее всего, там, в заброшенной будке - нормальные, как и он. Осторожно отводя дротиков крапиву он почти приблизился к увитой плющом трансформаторной, когда откуда-то спереди, вдруг вылетел камень и едва не угодил ему в голову.

- Стой! - прошипел чей-то голос.

- Тише! - инстинкт подсказал Алексею неожиданно верный ответ, - я один,

я нормальный...

- А приставать не будешь?

- Как это? - искренне изумился он.

- Тогда и впрямь нормальный облегченно вздохнул не утративший еще

напряжения голос, - вот только палки тебе зачем?

- Во врагов кидать,.. - тут Алеше припомнилось, что швыряние дротиков

называлось каким-то более благородным словом, - это не палки, а боевые дротики, метать в пришельцев и сумасшедших буду.

- Ну, тогда подходи, герой!

- А много ли уже наметал? - раздался и второй голос, кого-то явно уже

опомнившегося от испуга.

- Что? - продвигаясь на голоса, переспросил Алеша, - вас двое?

Голоса все равно, похоже, были подростковые, и даже если б в

трансформаторной будке пряталось трое, он бы не побоялся туда войти.

Вот если четверо...

- Что-что! Победил многих уже? - прошипели, стараясь сделать голос

тише, уже откуда-то совсем близко, и Алеша увидел невысокое прямоугольное отверстие в древней стене трансформаторной будки, перехватив, на всякий случай, покрепче, одной рукой - дротик и другой - аушку, он вошел, - с достоинством отвечая:

- Многих - не многих, а одного пришельца с ног с бил, от мутанта и еще от

одного из безумцев-людей отбился, только тогда у меня дубинка...

Он замолчал, потому что внутри, при свете переносного карманного

пьезосветильника он увидел в полумраке трансформаторной, две чумазых, еще хранивших выражение испуга девчоночьих физиономии. Девчонки были приблизительно одного с ним возраста, на них явно произвела впечатление его декларация о победах, но ему показалось, что он их обеих и нахальную белобрысую и темненькую тихоню, где-то уже явно встречал.

- Так, девчонки... - разочарованно протянул он и мельком предупредил, -

я-то с аушкой, а вот у вас как дела с гигиеной?

Внезапно вонзившийся в древнюю кирпичную кладку над его головой

камень - он успел заметить, что запустила его та, что повыше и понахальнее, причем при помощи какого-то хитрого приспособления, - заставил его замолчать. И понять, что ему срочно необходимо повышать свой авторитет, брать лидерство в свои руки:

- Это что за хитрое оружие, - с легким предубеждением спросил он и уселся

на пол:

- Ну, давайте знакомиться. И расскажите, почему вы сюда забрались.

Девчонки о чем-то зашушукались между собой, он уловил только : "может, он для сумасшедших парней нас разыскивает" "Выслеживает!? Он же сам - с аушкой, а выслеживает для тех, кто..." И с пришельцем дрался?" -"Врет!"

"Постой-постой, это же Лешка Сосновский!" - уже вслух сказала вдруг темненькая,

Светленькая недовольно поморщилась, а темненькая тихоня протянула руку и сказала:

- Мы все встречались на семинарах Наставника Верчинина, не помнишь?

Я - Аня.

- А я - Вероника, - сказала белобрысая, та, что понахальней.

- Ну а я - Алексей, о чем вы шушукались, чего испугались?

- Никто и не испугался ничего, - недовольно сказала Вероника, - просто

если ты - нормальный, то знай на будущее, что из всего курса Верчинина, один ты такой... стойкий.

- Ну да, там остальные парни, как с ума сошли, - горько пожаловалась, к

явному неудовольствию подруги, Аня, - и всех девушек, кроме нас, наверное, уже использовали...

Она всхлипнула

- По схеме "человек - человек"? - участливо и с пониманием кивнул

Алеша, - неужели всех?

- Ты нас-то особо не жалей, проворчала Вероники, - у нас с рассудком все в

порядке, отбились, даже трофей захватили, - он наконец-то успел рассмотреть ее удивительное, с силой метающее камни, оружие: на алюминиевой рамке был натянут кусок медицинской пластический резины, - а вот остальных девочек, всех, похоже, да они, дуры, особенно и не сопротивлялись, некоторые даже сами хотели. У нас-то с разумом, интеллектуальной совестью и личной гигиеной все в порядке! - гневно объявила она Алеше, - просто ничего другого с собой взять не успели!

Только тут Алексей заметил в руках у девушек примитивные вибраторы для учениц старших классов.

- Ну что ты такое говоришь, это же невозможно, - чтоб сами хотели, -

перебила подругу Аня, - а потом, вовсе не всех, самых хороших Дмитрий Евгеньевич спас.

- Ну, спас или для себя приберег это еще неизвестно... - хмуро сказала

Вероника, - глаза-то у него тоже сверкали и руки так же прикасались. К чему не следует...

- Да как это возможно! Чтоб наставник...

- Так Дмитрий Евгеньевич жив? - перебив Аню, с праведным

негодованием вскричал Алеша.

* * *

Дмитрий Евгеньевич Верчинин был счастлив. Наконец-то сбылись самые

тайные его мечты, заставлявшие его таится от психиатров службы Безбедности и снимать напряжение при помощи человекоподобных аушек. А ведь ему удалось избегать лечения на протяжении долгих лет, с тех пор, когда еще защищая докторскую по информатике, в Архиве Академии Наук в Пост-Петербурге он проник в засекреченные файлы, посвященные "галантному" восемнадцатому веку и к к своему ужасу в первый раз подумал о том, что снимать сексуальное напряжение с человеком противоположного пола вовсе не преступление, а, возможно, удивительное наслаждение. Это уже после, прочитав без купюр Гомера и Джеки Коллинз он уверился в том, что в схеме "человек-человек" не может быть ничего особо ужасного. И с тех пор проводил год за годом буквально изнывая от невозможности нарушить этические нормы того века, в котором он был рожден страдать.