Дмитрий Осокин - Первая нравственная сказка (политическая)

Как смешно теперь вспоминать и о самих дебатах, глядя на некоторых местных девушек. Из-за первой - кареглазой Люси, я решил отложить выполнение своей миссии на день. Из-за второй, ее подруги, голубоглазой Арлен, - на некоторое время, так оно и вышло. Как вышло? Так, как вошло! Легко и с кайфом. Но немного отвлекло от миссии. Неудивительна страстность этих девушек и женщин, если их мужья и женихи (а так же мускулистые и суровые старшие братья) неделями не вылезают с добычи всевозможных "хромов" в огромных шахтах за пределами биозоны. Но не беспокойтесь, эту повесть вы можете употребить по назначению - в смысле для семейного чтения, - так как я не стану описывать здесь всех оргий, которые мы устраивали на Драйбурге, смакуя их яркие, жаркие, страстные детали, требующие порой удивительной смекалки и всегда - полной самоотдачи от представительниц женского пола и огромных энергетических затрат у меня лично.

В каких только экзотических позах нам не удавалось достичь небывалой остроты восприятия полного сексуального удовлетворения! Скажем, при участии трех девушек, помню, например, уже на четвертый день дичайший, многократный оргазм м испытали тогда... впрочем, я же уже обещал. Значит, вы про эту эротическую новинку ничего не узнаете.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЗА БЛУДОМ СГИНУВШИЙ ТУРИСТ.

"..Над проспектом левитан летает,

в нем подружку фраер обнимает:

фраер этот, видно, не простой,

левитан он нанял дорогой,

НО:

Летит-летит - катается,

а упадет - раскается..."

"Сборник драйбургских народных песен. 2378 г."

Справедливости ради стоит признать, что, насколько меня разгорячили эти страстные создания, изучающие технику секса по В. де Адану и животный магнетизм - по трудам Г. Распутина, долго сохранявшихся в спецархивах после расстрела Царской Фамилии; настолько и сам я, лично, охладел к порученной мне моими компрадорами с далекой Земли миссии. Уже упоминалось, как ответственно я к ней отнесся, в первый же день с бесстрастным лицом изучив груду печатного хлама, в поиске знакомого псевдонима, похожего стиля, любимых словечек, наконец (а от них так нелегко отказаться!), некоторых из этапированных на Драйбург из знакомых мне, если и не лично, то хотя бы по мировоззрению или стилю сограждан писателей и граждан публицистов. Никого. И нечего на кого-либо похожего!!

Тогда я решил просмотреть местные газеты, сильно подозревая, что многие из разыскиваемых мной талантливых землян могли бы здесь, на Драйбурге, не постыдиться тупить свой талант, востря его на какие-нибудь мелкие местные социальные темы. Впрочем, мелких социальных тем на Драйбурге, как оказалось, не существовало, а с газетной публицистикой меня поджидали крах, кошмар и разочарование. Объяснения этого придется искать выше, там, где я рассказывал о существовании в славном городе Драйбурге трех крупных муниципальных районов, со своими мэрами, со своими полицейскими силами и, конечно же, своими газетами. "Белой" газеты, то есть центральной издававшейся бы на площади Согласия под контролем мэрии общегородского "лорда-протектора", ну, того, длинноносого, с плакатов, в силу какого-то извращенного понимания демократических начал, здесь просто не существовало. Так вот уж не знаю, удивитесь вы или нет, когда я сообщу, что в вольном городе Драйбурге, а следовательно и для всего населения планеты, издавалось только ТРИ газеты. И - после такого вступления никто не удивиться, - это были соответственно красная, синяя и желтая муниципальные газеты. Красная называлась "Либертэ", желтая - "Фратернитэ" ну и синяя - "Эгалитэ". То бишь каждый район, согласно цвету и названию газеты, претендовал на монопольное вещание от имени Свободы, Братства и Равенстства.

Это сразу же, казалось могло бы мне весомо намекнуть на тщетность моих поисков, однако я так сразу не сдался и, в аккурат перед первым любовным вечерком с кареглазкой-Люси, целый день читал подшивки последних номеров этих газет.

То, что здесь, на Драйбурге Свобода, Равенство и Братство еще и враждовали между собой со всё усиливающимся ожесточением, нанесло мне удар по психике с огромнейшей силой. Нет, вряд ли среди писак в этих газетах, выходивших в печатном, электронном и видеоварианте - их светящиеся строки пробегали по специальным экранам, установленным в "своих" районах, - могли оказаться интересующие меня личности. Они ведь, как-никак были и должны были оставаться личностями?

"Может, - мелькнула у меня в ошеломленных мозгах страшная мысль, - все те, кто смог избежать вмешательства психиатров из Безбедности, но не сумел отвертеться от очередного этапа на Драйбург, подвергает свои умственные способности не меньшей опасности? Кто поручится, что, существующая только здесь - и в огромных количествах, - та же производная хрома, пресловутая хромо-сома, не оказывает пагубного воздействия на мыслительные способности ярких индивидуальностей!?"

Повторю, я был в тот миг ошеломлен. А так как и шелома на моей бедной голове вовремя не оказалось, то мои мыслительные процессы, во всяком случае, тогда находились в зело пагубном состоянии. Так и вышло, что, спеша на первое свидание с Люси, вместо букета цветов и бутылки винца, местного пенистого, я приобрел букет бутылок и один местный, похожий на пенис, цветок. Что, впрочем, не худшим образом сказалось на тех пикантных делах и жгучих деталях, о которых я пообещал вам не рассказывать.

Лишь придя через продолжительное время в себя - на короткий миг, - я понял, что хрома-сома, пусть здесь и единственное место в изученной Галактике, где его добычу ведут чуть ли не открытым методом, конечно же, не при чем. А просто мне надо было избрать другой, теперь единственно оставшийся у меня метод поиска: проследить по архивам газет известия о прибытии на Драйбург определенных людей и постараться проследить их жизненный путь до сегодняшнего дня. Хотя, если это и впрямь ОНИ предлагают листкам типа "Эгалитэ" или "Фратернитэ" бредятину в защиту равенства - против братства - и наоборот, то на кой они кому на земле теперь сдались, с такими-то завороченными извилинами!

Но, по крайней мере, потом будет как отчитаться.

Это-то "потом" меня и сгубило.

Едва ли не окончательно. Но - все по порядку!

Потом, как вы понимаете, ласковые ручки и ляжки Люси. Арлен и их подруг ввергли меня в океан удовольствий или море разврата, это уж как сами пожелаете себе представить. Но - молчу. Слово дал. Вам же.

Был, правда, в этом приливе эротической вседозволенности и небольшой отлив, обнаживший островок платонической любви (да нет, не педерастической! А в том идеальном смысле, который в это понятие как-то вложили и до сих пор вкладывают!).

Встретил я в один из вечеров невысокую гибкую девушку с длинными пепельными волосами и удивительными пестро-серыми огромными глазами под классически разметнувшимися тонкими черными бровями. Причем пестринка в этих - казавшихся такими большими и теплыми! - зрачках, как я выяснил в тот же вечер, прогуляв с ней о поздней ночи и напросившись на кофеек, эта удивительная, салютами взрывающаяся пестринка могла быть то доверчиво голубой, то гневно зеленоватой, то, в редких случаях, вдруг - золотисто-озорной. И призывной - как мне показалось, пока я допивал кофе. Ладно, на этот раз я обманулся, но украсть из моих воспоминаний проведенный с ней тихий, спокойный и безбедный вечер, печаль и серьезные ноты нашем разговоре, наши сплетенные руки - украсть все это могли только психиатры из Службы Безбедности. Хотя и не помню, о чем именно мы разговаривали в тот нежный вечер.