Андрей Сандаковский - Государство Сократа

– Правильно, противника надо удивлять. Погоди, я сейчас вернусь.

Генрих через пару минут нарисовался с шахматной доской и часами.

– Давай твоего Маршалла на практике испытаем. Смотри, какие у нас шахматы старинные есть. От деда еще достались. Помнишь деда?

Клаус отрицательно покачал головой. Он впился глазами в шахматы. Это были искусно вырезанные деревянные фигурки, покрытые лаком. Очень тонкая ручная работа, прорисованы мельчайшие детали. При этом не было ни одной одинаковой фигуры. Белые были в стиле римских легионеров, черные – воинов македонской фаланги. Пешки представляли собой рядовых пеших воинов, причем все стояли в разных позах и с разным выражением лица. Кони изображены конными всадниками с длинными плащами, ладьи – башнями с острыми зубцами, с маленькими фигурками лучников в бойницах. Слоны – колесницы, ферзь – полководец, главнокомандующий армией на коне, стоящем на дыбах. Короли обеих армий изображались сидящими на высоком троне. Весь набор был настоящим произведением искусства, достойным стоять в каком-нибудь музее под стеклом. Доска тоже была не из простых. Единое деревянное полотно с шахматными клетками, украшенное по периметру резьбой, представлявшей из себя различные пентаграммы, знаки и неведомые древние символы. Такими шахматами да на такой доске было грех играть, ведь можно было что-то подпортить, поцарапать.

Но Генрих по-простому, не заботясь о целостности потенциальных музейных экспонатов, начал расставлять белые фигуры.

– Какой в вашем турнире контроль времени?

– Пятнадцать минут на партию.

Старший брат выставил необходимое время на часах и сделал первый ход. Они быстро добрались до варианта Маршалла. Генрих уверенно ставил фигуры, почти не задумываясь над очередным ходом. Создавалось впечатление, что это его любимый вариант. Вскоре атака Клауса захлебнулась. Фигуры были разменяны, за пожертвованную пешку не было никакой компенсации. Через пять минут он сдался.

– Неплохо, очень неплохо для того, кто еще в начале лета даже не знал, как фигуры называются, не говоря уже обо всем другом. Как ты так быстро научился? – недоумевал Генрих.

– Каждый день читал теорию, разбирал партии, – соврал Андрей.

– Ну-ну.

– Генрих, ты же у нас стал стражем. Верно?

– Верно. А что, кто-то сомневается?

– Речь не о том. Я хотел у тебя спросить про испытания. Стражи ведь проходят испытания в три этапа, по десять испытаний в каждом. Надо полагать, ты первый этап уже успешно прошел.

– Да, действительно, первый этап уже пройден. А ты с какой целью интересуешься? Раньше тебя это не волновало. За весь прошлый год ни разу об этом меня не спрашивал.

– Извини, что был таким безразличным к твоему делу. Но я расту, становлюсь сознательным. Сейчас мне это интересно, очень интересно. Расскажи, пожалуйста, что за испытания тебе пришлось преодолеть? Или это секретная информация?

– Почему же секретная? Вовсе нет, когда испытание пройдено, это уже ни для кого не секрет. Тебе о каком из них рассказать?

– Если можно, то обо всех. Начни по порядку с первого.

Генрих слез со стула, улегся на кровать брата, закинул руки за голову, устремил глаза в потолок и неспешно начал рассказ.

– Через год обучения, когда мне стукнуло шестнадцать, командир пригласил меня к начальнику школы. Это было на следующий день после дня рождения. С этого возраста начинаются испытания. Все стражи их ждут, боятся и верят, что пройдут испытания достойно. Поэтому прием у начальника был чистой формальностью. Мне дали подписать какую-то бумажку, много говорили о долге каждого стража, о сложной политической обстановке на земле Сократа и в мире в целом, о том, что надо быть бдительным, мужественным, добродетельным и еще много чего в этом же духе. С этого дня я держал ухо востро. Если тебе не объявляют о каком-то запланированном испытании для стражей с конкретной датой и временем, то оно может случиться спонтанно в любое время дня и ночи. Первое случилось довольно скоро. Я нашел мобильный телефон. Причем телефон новенький, тот, у которого шестнадцать ядер, двадцать две камеры, фонарик, встроенный утюг, микроволновка и парашют для паркура. В общем, полный фарш. Не телефон, а мечта. Я, конечно, сразу смекнул, что это мое первое задание. Взял телефон, отправился прямиком в ближайшее отделение полиции. Там телефон передал в руки стражей, вот и все испытание.

– Несложно, – констатировал Клаус.

– Согласен. Второе задание оказалось чисто теоретическим. Оно было запланированным у всего нашего класса. Нас посадили в аудиторию и предложили охарактеризовать понятие добродетели, как мы его понимаем. Также надо было привести примеры из жизни, связанные с этим термином. Мы написали, кто о чем думает по этому поводу, и все. Потом наши мысли передали специалистам на анализ, и вскоре меня уведомили, что тест пройден успешно.

– И что ты написал про добродетель?

– То, что в книжках написано. Добродетель – это симбиоз двух слов «добро» и «делать». Это нравственное свойство характера, которое подвигает человека на совершение добрых поступков. Добродетельный человек делает именно добро, и никто не может усомниться в этом, так как это добро с объективной точки зрения, с точки зрения морали и нравственности. Древние выделяли четыре добродетели: мудрость, мужество, справедливость и умеренность. Позднее список добродетелей расширялся и множился. Я указал, что все эти качества в совокупности и образуют добродетель, что нельзя их выделять и вычленять по одному. В качестве жизненного примера привел следующую ситуацию. Гражданин земли Сократа едет на машине с семьей в аэропорт, у них через полчаса рейс в какую-то голубую даль, там они планируют провести отпуск. Вдруг по пути замечают незнакомца, которому очень плохо, ему требуется помощь. Добродетельный человек остановится, позабудет про самолет и про отпуск, так как жизнь и здоровье другого разумного существа превыше этих мелочей. Он посадит больного в автомобиль и отвезет к ближайшей больнице, проследит за тем, чтобы незнакомца надлежащим образом устроили на лечение, оказали необходимую помощь. И он не будет сожалеть о потерянном времени и сорванном отпуске. Потому что если он помог другому, то это время не может быть потерянным. А в отпуск можно отправиться следующим рейсом, финансовые же расходы вообще не стоит принимать во внимание и не надо скорбеть о циферках на банковском счете.

– Я понял, в этом задании проверяли знания стражей по философии.

– Философия нынче в моде, братишка! Из нее мы черпаем мудрость, она делает всех нас лучше и добрее.

Третьим испытанием была погоня за грабителем. Я патрулировал небольшую узенькую улочку с напарником. В какой-то момент напарник отлучился, и я увидел, что ехавший на медленной скорости мотоциклист, в черном кожаном костюме и шлеме с закрытым забралом, выдернул сумочку из рук прогуливавшейся фрау и дал по газам. Я бросился за ним в погоню и загнал в тупик. Ему пришлось бросить мотоцикл и забежать в подъезд ближайшего здания. Я его преследовал до самой крыши. Но наверху мне не удалось его скрутить. Грабитель оказался спортивным малым и неплохим единоборцем. Он наносил мне удары, после которых я падал. Но поднимался. Когда после очередного нокдауна я стоял на карачках, харкая кровью и пытаясь подняться на ноги, которые дрожали и не слушались, человек в черном снял шлем, представился стражем, поздравил меня с успешным прохождением испытания и удалился. Я потом недели две еще раны зализывал.