Андрей Сандаковский - Государство Сократа

В приподнятом настроении духа проводил Эмму до дома, оживленно разговаривая и не выказывая никаких признаков плохого настроения. Было решено не допускать больше подобных оплошностей, каждого противника уважать и впредь рассчитывать на то, что соперник будет делать сильнейшие ходы.

В среду он играл против Герберта. Это его Ян задавил позиционной игрой в испанке. Эмма предупредила, что Герберт один из сильнейших в классе, поэтому тут было не до шуток. Андрей играл черными. Герберт начал партию с хода <34, черные ответили староиндийской защитой. Игра была примерно равной, черные готовили прорыв на королевском фланге, белые отвечали контригрой на ферзевом. Но белые размышляли над ходами чуть дольше, поэтому к эндшпилю у черных было значительное преимущество по времени. Герберт стал все чаще коситься на стрелку часов. Заметно было, что он переживает. В итоге нервишки стали сдавать, и он стал допускать ошибки, в итоге приведшие к потере фигуры. Это его окончательно выбило из колеи, и после нескольких ходов он сдался, не желая продолжать партию.

Что ж, репутация Клауса как достойного противника была восстановлена. В пятницу его оппонент вообще не явился на игру, и Клаус записал в копилку еще одно очко технической победой. Тем временем Ян уверенно расправлялся с противниками, и всем было очевидно, что победитель определится в последний день соревнований.

К удивлению домашних, в субботу утром опять приехал Генрих. Сказал, что ему дали увольнительную за усердную службу. Больше всего были озадачены родители. Их первенец после поступления в академию стражей появлялся дома один раз в два-три месяца, не чаще.

В этот раз Генрих был особо общительным и разговорчивым, интересовался, как дела на работе у папы и мамы, как успехи у Анны, куда она планирует поступать. Расспрашивал даже малютку Мари. Та, естественно, во всей красе расписала ему проблемы и переживания, которые ни во что не шли со взрослыми проблемами по своей важности и серьезности. Генрих еле от нее отвязался. Больше всего времени он провел с братом. Они сыграли кучу шахматных партий, оттачивая до автоматизма контратаку Маршалла. Один раз малому даже удалось выиграть, чему он был безмерно рад. Андрей решил, что по силе игры Генрих не ниже кандидата в мастера спорта…

Днем они плавали наперегонки с Анной, Генрих присутствовал на вечерних тренировках Клауса. Правда, мама сказала, что на эти выходные купание в бассейне состоялось в последний раз, поскольку потом вода будет слишком холодной. Клаус сказал: «Посмотрим», – втайне надеясь, что еще удастся поплавать и на следующей неделе.

Еще старший брат пытался помочь Клаусу вспомнить прошлое. Он живописно описывал картины из детства, смешные песенки, которые они придумывали вместе, чтобы подразнить Анну.

– Помнишь эту? – спрашивал Генрих и напевал:

Мы тогда, когда она пригрелась на солнышке и заснула, отчикали у нее косу и бегали потом с ней, как с метелкой. Когда Анна поняла, что за метелку мы таскаем, визг поднялся до небес. Хорошо, что мама с папой не практикуют телесные наказания, а то бы наши попы горели алым цветом. Помнишь?

Клаус, улыбаясь, отрицательно мотал головой. Как же весело они, оказывается, проводили время.

– А помнишь, как к нам дед, пока был жив, в гости ходил? Придет, бывало, усядется в кресло и просит внуков рассказать ему стишок. А памяти-то уже не было совсем. Мы по одному стихотворению выучили и рассказывали ему одно и то же. А он нас хвалит, какие мы молодцы, какие красивые стишки знаем, он таких вовек не слыхивал. Помнишь?

– К сожалению, нет.

– Ну, хотя бы помнишь, как я тебе тумаков отвешивал? Родители, когда на работу уходили, давали нам задание убраться в доме. Ты вечно притворялся то больным, то еще каким-то немощным. В общем, симулировал. Я, естественно, такого тебе позволить не мог и прибегал к физическому насилию, либо делегировал эти полномочия Анне. Помнишь?

– То есть вы лупили младшего беззащитного братика?

– Этот беззащитный братик нас так доставал капризами, что мы воздавали ему должное. И ябеда ты был ужасный, и жадина – еще та. Жаль, что ничего не помнишь…

В воскресенье вечером Генрих уехал, а семья Вальтеров еще долго его обсуждала, какой он добрый и внимательный, как он стал интересоваться делами членов семьи.

– Видать, соскучился по родному дому, три года все-таки прошло, как он с нами не живет, – сделала вывод мама.

У Клауса помыслы были связаны с матчем против Яна, только это его и занимало. В понедельник он блестяще разгромил Генриетту, игрока средней руки. В среду справился с Родом, заставив его капитулировать на выходе из дебюта.

Наступила пятница. Все участники внутриклассного турнира собрались в кабинете математики, и перед туром староста класса объявила, у кого сколько очков. Выходило, как и предполагалось, что шансы на первое место остались только у двоих: у Яна, шедшего без поражений, и у Клауса, проигравшего Тому. Остальные уже могли играть в свое удовольствие, не заботясь о результате. Поэтому они решили не мучить друг друга, а понаблюдать за игрой лидеров. Даже Бен, не принимавший участие в турнире, не пошел домой, а остался посмотреть, чем закончится турнир.

Противники сели за стол, расставили фигуры, пожали друг другу руки, и Клаус нажал на кнопку часов. Партия началась. Ян уверенно играл любимую испанку. Противники сделали ходы до того места, где начиналась контратака Маршалла. Клаус восьмым ходом двинул пешку на поле d5, предлагая принять жертву. Ян сделал паузу и внимательно посмотрел на оппонента, оценивая, готовили ли ему заранее капкан на протоптанной дорожке. Но, с другой стороны, особо деваться было некуда, взятие пешки было сильнейшим продолжением, и Ян принял жертву. Следующие несколько ходов были для сторон почти форсированными. Андрей делал заранее продуманные ходы, все шло по плану. В итоге у него получалась очень приятная позиция. Все фигуры работали, его король был в надежном укрытии, а белый владыка – под прицелом черной армии, и любая ошибка может стоить партии. Ян крепко задумался. Ему, как и планировал Андрей, приходилось искать сильные ходы в непростой позиции с ограниченным лимитом времени. Ход партии уже давно вышел за рамки известных теоретических продолжений. Оба соперника импровизировали. Чтобы увеличить преимущество по времени, Андрей решил как можно быстрее делать ходы, чтобы Ян не имел возможности думать во время хода противника. Но он переусердствовал, выиграв пару лишних минут ценой утраты инициативы. Ян потихоньку выправлял ситуацию, и через несколько ходов стало ясно, что атака черных отбита, а пешки у них не хватает. Теперь единственная надежда оставалась на то, что Ян уронит флаг. Белые стали упрощать игру, разменивая все фигуры подряд, после чего наметили план проведения лишней пешки в ферзи. Позиция Яна стала явно выигрышной, но вот время… Времени было в обрез. Андрей решил играть до мата. Флаг оппонента, как назло, завис и все не хотел падать. Ян делал ходы не думая, тратя на это доли секунды. Ставил фигуры как попало, но чтобы попало. Вот он провел пешку в ферзи и приступил к заключительному этапу, загоняя короля черных в угол. После очередного хода Ян объявил мат, расслабился и не нажал кнопку часов. Клаус, видя, что может еще сделать последний ход, закрывшись слоном, сделал серьезное лицо, показывая всем видом, что изучает сложившуюся позицию. В этот момент флаг белых упал.