Кори Доктороу - Выход [электронное издание АСТ] [litres]

– Эта штука – явное безумие, – ответила она.

– Зато спасла ваши задницы! – Он довел ее до носилок, и она позволила завернуть себя в одеяло и пристегнуть ремнями. Он подцепил носилки к подвеске, взялся за ванту, резко дернул ее, и они поднялись в воздух.

Холодный ветер, обдувавший ее лицо во время подъема, полностью вернул ее в сознание, однако подъем был долгим и укачивающим, так что она задремала и едва проснулась, когда ее внесли в чрево дирижабля, а Итакдалее перенес ее на свободное место в гондоле. Она лениво поводила головой из стороны в сторону, узнавая многих людей, которые неподвижно лежали на полу, в том числе ГК. Ему в руку уже вставили капельницу, и все обожженное тело было усеяно точками датчиков. Она почувствовала, как желчь поднялась к самому горлу, и вовремя отвернулась, чтобы выпустить наружу все то немногое, что оставалось в ее желудке.

Ее ступни были приподняты, поэтому рвота полилась по лицу и попала в волосы. Ласка успела зажмурить глаза, и один из них теперь был залит желчью. Кто-то подбежал к ней с полотенцем, и ей стало стыдно. Руки действовали мягко и уверенно, так что она открыла другой глаз и убедилась, что это Итакдалее.

– Нам тебя не хватало, – сказал он. – Сет слонялся, надувшись как мышь на крупу.

Она улыбнулась, но было похоже, что скорее скорчила гримасу.

– Я тоже по вам скучала, – сказала она, хотя, если говорить правду, то совсем нет. Она только сейчас это поняла, и это стало откровением. Почему она по ним не скучала? Она хотела забыть, кем была раньше, и оборвать последние нити, связывавшие ее с дефолтным миром, с ее отцом и принадлежностью к зоттам. И хотя в Университете она не держала в секрете свое прошлое, никто из сотрудников не видел то гнездышко, где она жила со своим отцом, не катался в его бронированной машине и не ощущал на себе его могущество.

– Где ты достал этот идиотский воздушный шар?

Он посмотрел вокруг:

– Мечты сбываются, не находишь? После того, как лопнул финансовый пузырь с дирижаблями, осталось несколько сотен судов, которые худо-бедно можно было поднять в воздух. Все они гнили в ангарах. Кому-то пришла идея устраивать коммунистические праздники в ангарах, а там оказался целый флот, способный подняться в воздух. Министерство авиации сходит с ума, много дирижаблей сбили, однако те, которые смогли уйти к ушельцам, сейчас, по всей видимости, в полном порядке. Конкретно этот прилетел в «Б и Б» пару недель назад. Самая сумасшедшая команда из всех, что ты когда-либо видела, фрики даже по понятиям ушельцев, которые пострадали во время этого финансового пузыря, как и я, а теперь не могут поверить, что у них есть собственный дирижабль. Они называют этот корабль « Первый день лучшей нации» .

Она тяжело вздохнула. Затасканный донельзя ушельский штамп, она даже смогла представить себе команду: покорители воздуха с признаками мягкотелой ушельской наивности. Ей не хотелось быть рядом с такими людьми, потому что они напоминали ей ее самое в те дни, когда она была знаковым героем среди своей команды, закатывающей коммунистические праздники.

У него в руках было мокрое полотенце, и он вытер ее рвоту так хорошо, как только смог. Заботливый уход знакомого человека настолько потряс ее, что внутри возникло радостное и одновременно печальное чувство одиночества при возращении домой, словно ласковые прикосновения матери, которую она практически не знала.

– Что, если они пошлют других дронов? – спросила она.

Он пожал плечами:

– У нас практически закончились меры противодействия. Неизбежная смерть? – Он выжидающе посмотрел на нее. – Но ведь ненадолго, правда? – он отвернулся в сторону. – Это действительно реально? Про выгрузку сознания?

Она кашлянула. Во рту ощущалась кислота, глотка горела.

– Зависит от того, что ты считаешь реальным. У меня есть подруга, которая прошла выгрузку. Ты встретишься с ней, если мы выживем. Она объяснит все гораздо лучше, чем я.

– Первые дни лучшего нации, – сказал он с чрезмерной иронией.

– Или более странного, – ответила она. Затем нащупала его руку, и он сжал ее руку в ответ.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Странного или не странного – не важно. Мы точно до усрачки испугали твоего отца и его людей, поэтому без сомнения делаем что-то правильное.

– Да пошел он, этот отец. И его люди.

– Да. Верно. – Дирижабль встряхнуло так, что Итакдалее свалился с ног. Вой винтов, который доносился до них из-под палубы, резко поменял тональность.

– Мы возвращаемся домой, – он сжал ее руку. – Ура-ура!

Гретил нашла Ласку в онсэне, где та сидела в самом горячем бассейне вместе с Лимпопо, которая с точностью определила потребность Ласки в обилии воды. Гретил пришла с Тэм, переполненной стыдом и чувствовавшей себя совершенно не на месте из-за своей наготы. Ласка поняла, насколько она раньше недооценивала проблемы женщин с пенисом, легкомысленно предполагая, что ушельцы живут настолько богемной жизнью, что такие проблемы ничего для них не значат.

Ласка колебалась на грани жесткой самокритики и уверенности в том, что она просто вымоталась и не стоит воспринимать себя всерьез. Горячая вода вызвала клаустрофобию и боль, Ласка не могла больше концентрироваться, а ее глупое тело настойчиво требовало к себе внимания. Лицо обильно покрылось потом.

Она выбралась из воды и подошла к Гретил, волосы которой были взъерошены, а одна рука перевязана марлевой повязкой. Когда Ласка встала, кровь начала пульсировать во внезапно оказавшихся на холодном воздухе после горячей воды ранах на плече и бедре, так что по телу пошла дрожь и закружилась голова. Гретил ухватила ее за одну руку, а Тэм за другую.

– Привет, – сказала Ласка слабым голосом.

Лимпопо шумно выдохнула, закрыла глаза, запрокинула голову и погрузилась в воду по уши. Гретил притянула Ласку ближе к себе, а когда Тэм отошла, то обхватила Ласку своей большой, мощной, веснушчатой рукой и заключила в объятия.

Несмотря на всю эту наготу, было в онсэне что-то целомудренное, во всяком случае в этом себя уверяла Ласка, вспоминая, как они целовались и тискались с Гретил в подземном комплексе, и пытаясь успокоить непроизвольные сокращения мышц живота, которые начались от радости, что она снова могла прижаться к груди Гретил. С другой стороны в нее упиралась грудь Тэм, лицо Тэм приблизилось вплотную к ее лицу, а пенис касался бедра Ласки, отчего мышцы ее живота снова начали сокращаться.

– Пусть твои друзья спустятся в воду, и давай, представь уже нас друг другу, – сказала Лимпопо, не открывая глаз.

Они медленно разъединили объятия, затем, поддавшись порыву, она снова обняла Гретил, целуя ее щеку, подбородок, мочки ушей.