Кори Доктороу - Выход [электронное издание АСТ] [litres]

Себя я считал реалистом. Реальность давала хорошо известную пессимистичную пристрастность, что сделало меня пессимистом. Мне нравилась идея уйти из мира, но я тогда был на другой стороне.

Тэм сжала его руку.

– Затем ты ушел за смазливой богатой девочкой в леса, и все поменялось. Все это я уже слышала.

– Нет, важно здесь то, что я это понял, только когда пришел в Тетфорд.

Он остановился. Гретил подумала, что он драматизирует, однако Сет просто собирался с мыслями, а на его лице в это время отражалась нехарактерная для него ранимость, которая даже в полутьме помещения была хорошо различима. Ей хотелось услышать, о чем он расскажет дальше. Может, он узнал что-то важное.

– Если твой корабль идет ко дну далеко в открытых водах, ты не можешь просто сдаться и утонуть. Ты шевелишь руками и ногами, хватаешься за обломок мачты, делаешь хоть что-нибудь .

Он остановился, в драматичном жесте заломив руки.

– Если смотреть правде в глаза: ты посередине океана и, скорее всего, не жилец. Однако ты держишься, пока тебя не оставят последние силы. И не потому, что ты оптимист. Если опросить десять случайных жертв кораблекрушений, которым не посчастливилось в открытых водах, то все скажут, что они не были оптимистами.

Они надеялись . Ну, хотя бы не ощущали безнадежность . Они не сдавались, потому что это означало бы смерть, а живые люди иногда могут коренным образом изменить обстановку, тогда как мертвые вообще ни к чертям ни на что не способны.

Я никогда не погибал в море, но считаю, что если твой товарищ слабее тебя и ты пытаешься поддержать и его, то будешь брыкаться и пинаться ничуть не меньше, потому что надеешься на спасение вас обоих. Потому что сдаваться, когда пытаешься спасти другого, труднее, чем сдаваться в одиночку.

Теперь я ушелец, меня преследовали и пытались убить с тех пор, как я вышел за порог своего дома, но я не могу себе представить возвращения в дефолтный мир, потому что дефолтный мир – это морское дно, а ушельцы – это плавающее бревно, за которое можно держаться. Дефолтный мир уже не имеет для нас никакого значения, кроме как борьбы за умы других не-зотт, которые делают работу за дядю, а в один день вдруг устанут и потребуют, чтобы к ним относились, как к людям, а не как к дополнительным затратам. По стандартам дефолтного мира мы являемся совершенно лишними. Если бы они могли, то утопили нас всех.

Поэтому то, что мы здесь делаем, Гретил, это – не теряем надежду. Это все, что можно делать, когда ситуация вынуждает стать пессимистом. У большинства людей, которые на что-то надеются, эти надежды разбиваются вдребезги. Это реальность. Но все, у кого надежды не были разбиты вдребезги, начинали с обретения надежды . Надежда – вот плата за вход. Это все еще лото с дерьмовыми шансами на победу, но это хотя бы наше лото. Жить в открытых водах дефолта, надеясь, что ты станешь зоттой, – это как играть в лото без малейшего шанса на выигрыш, а зотты будут все дальше выигрывать за твой счет, потому что ты будешь продолжать платить. Нам же остается только надеяться. Надеяться, находясь в открытых водах огромного океана, когда на горизонте нет ни единого паруса.

– То есть ты хочешь сказать, что нужно жить так, как будто это первые дни лучшей нации? – говоря это, Гретил улыбалась.

– Знаешь, этот тип ироничного цинизма – моя специализация.

– Хорошо же быть уродом.

Он ухмыльнулся ей в ответ.

– Точно, хорошо.

– Итак… надежда. Однако… – она вздохнула.

Тэм принесла еще текилы из лишайника. Гретил походя подумала, что бороться с горем с помощью выпивки – плохая привычка, и тут же отпила из колбы. Внутри возникло ощущение приятного жжения.

– Ласка, – сказала Гретил.

– Бедная Ласка, – сказала Тэм. – Что слышно от Бес?

– Нет, я не хочу нарушать протокол безопасности. Каждый раз, когда я звоню ей, повышаются шансы на ее раскрытие. Она сказала, что выйдет на связь, когда что-то изменится, когда я смогу хоть как-то помочь. И с тех пор не звонила.

– Давай позвоним ей. К чертям протокол. Они ее не обнаружили, когда она проникла в их сеть, поэтому как может навредить еще один сетевой сеанс?

– Не думаю, что…

– Давай! – сказал Сет. – Если они держат ее в плену, это вообще изврат . Она наша подруга, ушедшая в пучину, и мы должны ее спасти.

– Спасти? Сет, это сумасшествие. Она в долбаном бункере под вооруженной охраной.

– Я бы прыгнул в море с акулами, чтобы спасти Тэм.

Она вгляделась в его лицо – не пытается ли он острить, но он был совершенно серьезен.

– Не будь уродом, Сет. Конечно же, ты понимаешь, что Гретил уже вся извелась, потому что не может отправиться как Рэмбо в подземелье ласкиного папочки. Это верное самоубийство.

– Это было бы верным самоубийством без помощи Бес. Сейчас это обычное безумие. Ну давай же, ты ведь хочешь жить вечно или как?

– Позвоним ей первыми, – сказала Тэм. – Все, что мы знаем, – это готовность Бес вытащить ее оттуда без стрельбы и жертв.

Позвонить Бес по телефону было весьма нетривиальной задачей. Экземпляр Бес работал в кластере космоученых, ведь наличие собственного экземпляра Бес было обязательным условием серьезного восприятия группы людей в качестве эволюционного ответвления ушельцев. Однако этот экземпляр был медленным и вялым. Космоученые использовали ее в своих исследованиях по передаче данных на микроспутники, а группа по сканированию консультировалась с ней по синхронизации массива дешевых сканеров для выполнения ресурсоемких вычислений, необходимых для интерполяции низкоточных измерений в базы данных очень высокого разрешения с большой точностью, которые бы преобразовывали все важные аспекты личности в цифровой файл.

Локальная Бес ничего не знала о своей сестре-экземпляре в бункере Джейкоба Редуотера, однако Бес оставила Гретил для других своих экземпляров письмо, зашифрованное личной парольной фразой, которую Бес постоянно использовала. Локальная Бес приняла файл, расшифровала и поразмышляла над ним в течение нескольких компьютерных мгновений.

– Это сумасшествие.

– Да, – согласилась Гретил.

– Что именно? – спросил Сет.

– Вообще все. Похищение, проникновение, взлом. Это ужасно. Это жутко. Еще это донельзя плохо, все эти взломы.

– Гордишься собой? – Сет пытался сдерживаться, но Гретил поняла, что он раздражен. Он никогда не знал Бес при ее жизни, поэтому для него она была всеведущим сверхчеловеческим оракулом. Когда же Гретил слышала голос Бес, то представляла себе коллегу, с которой долго работала, которая азартно махала руками и мерила пространство широкими шагами, дискутируя, ощущала ее физическое присутствие через некую умственную иллюзию, которая, однако, была настолько полной, что, казалось, можно было дотянутся до Бес и обнять ее.