Кори Доктороу - Выход [электронное издание АСТ] [litres]

Вторжение военных сил началось еще до оседания клубов пыли. По улицам двигались успокоительные боты, поражавшие электрошоком всех, кто мог иметь оружие или чья лицевая биометрика казалась «в достаточной степени» соответствующей «приоритетной цели». После того, как боты обездвижили всех, они начали издавать громкие сообщения, предупреждая спрятавшихся о том, что не следует высовываться, после чего патрулировали участок вокруг лежащих тел, ожидая группы захвата, которые могли как прийти по земле, так и спуститься на крюках с воздуха.

Сеть ушельцев в Акроне подверглась настоящей кибервоенной атаке: сначала ракеты вынесли все начальные узлы оптоволоконной связи, затем аэростаты связи, которые базировались на мачтах беспроводной связи, были выведены из строя импульсами радиочастотных шумов. Уровень радиочастотного шума в черте города поднялся настолько, что сбоить начали все устройства подряд.

Это была мощная атака, но за ней последовала не менее сильная контратака. Ушельцы и акронцы, взявшие в свои руки управление городом, готовились к такому удару и попытке внушить ужас. У них были бункеры, автономные лазеры, ориентированные на поиск аэростатов, резервные каналы через неиспользованное оптоволокно, которые шли к микроволновым передатчикам, расположенным далеко за чертой города, автономные, не подключенные к сети камеры, которые начали вести автоматическую запись, когда сети вышли из строя, высокоинтенсивное радиочастотное оружие кустарного производства, которое накапливало огромные объемы солнечной энергии в солнечные дни, чтобы высвободить ее одним мощным импульсом, как только будет перехвачена связь в военном диапазоне частот.

Когда новости об Акроне распространились по свету, началась также сетевая контратака. Ушельцы со всего света пытались вывести из строя средства связи и инфраструктуру контрактников, которые шли в авангарде, сети Министерства национальной безопасности, Министерства обороны, внутренние сети Белого дома, резервные каналы связи национального комитета демпартии, каналы чатов «Семь глаз» – весь мир надсетей и тайных подсетей. Магистральные каналы ушельцев отдавали приоритет трафику из Акрона, автоматически зеркалировали его по многим ответвлениям.

Все шло по сценарию. Уже десять лет ушельцы сотрудничали с спорадически возникающими то здесь, то там, то в одной стране, то в другой ячейками несогласных. Они пытались реагировать на авторитарные силовые меры, перегруппировывались после каждого восстания, чтобы отреагировать на новые контрмеры и придумать новые контрконтрмеры против постоянно совершенствующихся мер поддержания гражданского правопорядка в дефолтном мире.

Сейчас же различие состояло в том, что за этих ушельцев взялись по полной. Дефолтный мир и раньше объявлял ушельцам тотальную войну, но ушельцы всегда решали все вопросы простым уходом. Дефолтный мир так или иначе приводил к тому, что появлялись избыточные площади непригодной для жизни земли, загрязненных объектов, ничейных территорий и мертвых городов, словно специально созданных для ушельцев. С первого взгляда все истощенные пустоши были одинаковыми.

Держаться на месте не было доктриной ушельцев, но в недавней истории планеты было столько других людей, которые выказывали иррационально глубокую привязанность к недвижимости, выстроенной на том месте, где им пришлось остановиться. Тактика стала понятной.

Все протесты завершались одинаково. Облака слезоточивого газа, нехватка продуктов питания и медикаментов, многочисленные ложные обещания и намеки зотт, призывавших всех уйти с улиц и жить в тех развалинах, что остались от домов. Заключались ничего не значащие соглашения, и все говорили, что необходимо сделать хоть что-то и жить дальше.

Все понимали, что эти ушельцы выбрали другой путь. Даже зотты. Особенно зотты. Первый внезапный удар был как никогда жестким, летальное и нелетальное оружие применялось без разбора. Даже самые прирученные СМИ дефолтного мира не совались в город из-за страха перед вшами и другими биоагентами. Губернатор Огайо приостановил действие законодательных органов штата до снятия «чрезвычайного положения».

Нервы у всех были расшатаны до предела. Видеоматериалы, передаваемые ушельцами из Акрона, были преисполнены отчаяния. Лицо каждого человека, даже самого храброго, выглядело обреченным. Как раз самым храбым приходилось хуже всего.

Бес знала некоторых людей в Акроне. Там даже была собственная Бес. Она недавно синхронизировалась со своим близнецом и почувствовала страх за нее, что было совершенно иррационально. Те из мясных людей, кого она знала, создавали свои резервные копии еще с тех пор, как объявили о проекте «Акрон». И это волновало ее больше всего. Ушельцы намертво стояли на своей земле, потому что не боялись смерти. И хотя она никогда не говорила об этом кому-либо, даже другим экземплярам Бес, она воспринимала акронцев, как членов культа смерти. Они были бесстрашными самоубийцами, которым гарантировалась жизнь после смерти. Новостные каналы дефолтного мира намекали на это, ничего не называя своими именами, так как официальная позиция дефолтного мира состояла в том, что выгрузка сознания, во всяком случае выгрузка сознания ушельцами, была нечем иным, как запудриванием мозгов. Дефолтный мир называл их чат-ботами с неординарным словарным запасом, достаточно убедительными, чтобы доверчивые и доведенные до отчаяния экстремисты, желавшие повернуться спиной к нормальному обществу, велись на эти дешевые трюки.

Для этих ушельцев Бес была Великой матерью, как и для всех, кто считал, что смерть есть еще один способ ухода от зотт и их слабоумных идей о том, что богатство имеет значение только в том случае, если у тебя его больше, чем у всех остальных. Эти ушельцы были ее духовными детьми. Она доказала, что смерть была только началом, а вовсе не концом. Она никогда не говорила, что нужно создать свою резервную копию и броситься на пулеметы врага. Этого и не нужно было делать. Одного ее существования было достаточно.

В кибервоенных лабораториях должно было работать огромное количество Бес. Только так зотты и могли мыслить. Она была наиболее важным пленником. Все, что нужно было сделать, чтобы пытать ее и принудить к содействию, – это подстроить несколько параметров в ее устойчивых предварительных этапах, чтобы экзистенциональный ужас снова и снова накрывал ее, никогда до конца не убивая. Это знание о легионе своих сестер, которых абсурдно пытают, приводило ее в ярость, но не выводило из себя благодаря защитным мерам, выставленным на предварительном этапе. Она хотела бы знать, испытывают ли ее истязаемые сестры всю глубину чувств, которой недоставало ей, а может, втайне где-то глубоко они хоть чуть-чуть наслаждаются этой глубиной.