Евгений Бузни - Первомайские мальчики

Роман, Алина и Александр стояли перед домом на вершине холма, не отрывая взглядов от быстро меняющего свой цвет моря. Удивительно быстро поднимался огненный шар над морем, растворяя свою первоначально красную краску в белом цвете. И красная полоса воды у горизонта постепенно таяла.

— Уже одно то, что мы это увидели, оправдывает все наши переживания и волнения, — прошептала Алина. — До чего же восхитителен мир!

— Завтракать! — донёсся из окна голос Татьяны Васильевны. — Солнце уже встало. Потом на море, там ещё поспите немного.

День начался чудесно.

Едва молодые люди пришли на санаторный пляж и устроились на деревянных лежаках, как начали звонить мобильные телефоны Романа и Алины. Первыми звонили родители. Они были очень обеспокоены, спрашивали правда ли то, о чём пишут газеты.

Роман, как мог, успокаивал:

— Мама, не переживай. Всё под контролем. Мы на пляже. Отдыхаем. У нас полный порядок. И прошу, не давай никому мой телефон. Да я его выключу совсем. Позвоню, когда нужно будет, сам.

— Подожди минутку, — торопливо сказала Ирина Владимировна, — Катя хочет поговорить с тобой.

Трубку взяла Катя:

— Рома, у нас целый содом. Домашний телефон я поставила на автоответчик, не звони туда. Нас взяли на охрану. А где Саша? С вами? У него всё нормально?

— Не задавай глупых вопросов, — деланным недовольным тоном ответил Роман. Скажи прямо, что хочешь поговорить с ним. Я передаю трубку, — и он передал аппарат слушающему их разговор Грамотееву.

Смущаясь, офицер, хоть он был не в погонах, а в купленных по дороге на пляж плавках, быстро оборвал разговор:

— Да-да, у нас полный ажур пока, но вы старайтесь не звонить часто, особенно сегодня. Всё. До свидания.

Затем стали звонить разные люди, откуда-то узнавшие номер телефона Романа. Видя на определители номеров телефона, незнакомые сочетания цифр, Роман прерывал связь, а потом вовсе выключил телефон. То же самое сделала и Алина. Теперь они могли спокойно загорать, разговаривая о всяких пустяках. Но о пустяках не получалось. Слишком важным было происходящее, чтобы о нём не говорить.

— Понимаете? — говорил Роман, растянувшись во весь свой рост на топчане и обращаясь к Алине и Александру, — Я хотел сделать доброе дело.

— И ты его сделал, — решительно прервала его Алина. — Не думай ничего плохого. Ты спас меня, а это добро.

— Это правда, Алиночка. Но вот что я понял из создавшейся ситуации. — Роман положил руку на голову подруги, которую, впрочем, можно было бы называть и женой. — Учёный обязан предусматривать абсолютно всё, то есть все последствия. Это как и в политике. Начали у нас в стране перестройку, не подумав, не рассчитав, как воспримут люди внезапные перемены, и вот развалилась держава, кто-то, возможно, подсчитывает, сколько людей погибло по этой причине, однако не говорят пока, расскажут через десятки лет. А ведь это неправильно. Так и я думал в одном направлении. Эгоистично думал.

— Какой же это эгоизм? — вмешался в рассуждения Романа Александр. — Ты же хотел помочь другому, а не себе?

— Ты верно говоришь, но не совсем.

Роман перевернулся на спину, подставляя солнцу крепкую молодую грудь спортсмена.

— Я, конечно, думал об Алине, но ведь я люблю её, значит, думал и о себе. Хотел, чтобы она была со мной. А это, извините, чистой воды эгоизм.

— А я не согласна с тобой, Рома, — сказала Алина, приподнявшись на локти и глядя Роману в глаза. — Я ведь тебя знаю лучше всех. Если бы на моём месте был кто-то другой и ему нужна была бы твоя такая же помощь, ты что, не стал бы изобретать? Стал бы, я уверена.

— Стать-то стал бы, — подтвердил слова Алины Роман, — но, наверное, тогда подумал бы и о других.

— Ну что делать, Рома? — Алина погладила рукой грудь любимого ею человека. — Любовь, если она настоящая — это такое чувство, которое порой ослепляет человека, потому что не зависит от его сознания. Ты же именно это и сделал со всеми своей ракетой — усилил те чувства в людях, которые были, но в зачаточном состоянии. Ты же не ненависть вызвал, а любовь. Это великое чувство, на котором держится жизнь.

— Алина, тебе надо быть адвокатом, — сказал Александр. — Ты очень убедительна в своей защитной речи.

— А я им и буду, — уверенно ответила Алина. Потому и пошла работать в милицию, чтобы сдать школьные экзамены и поступить в юридический. У меня теперь одна дорога.

Май и начало июня в Крыму выдались тёплыми. Вода в море успела прогреться до двадцати одного градуса. Молодые люди купались вдоволь. Ближе к вечеру Грамотееву позвонил Заглядов.

— Отдыхаешь?

— Так точно…

— Без формальностей, дорогой, — прервал его полковник. — По-моему, предстоят большие трудности. Вмешалась международная политика. Местные власти имеют свою точку зрения на наш вопрос. Кто-то их там подзуживает. Появилась нота. Начинается скандал. Я это к тому рассказываю, чтобы ты там всё имел в виду. На месте-то видней. Боюсь, что к вам ринулась толпа специалистов разного профиля и разных стран. Едет даже американский журналист из журнала «Нэйшнл Джиографик». Не известно точно, к вам ли, но я нутром чувствую, что он такой же журналист, как я профессор педагогики.

— Ну, вы точно профессор, — вставил лейтенант.

— Ай, ладно. Не до комплиментов сейчас. Боюсь, что Украина начнёт ставить палки в колёса, и вы не сможете так просто выехать. От них этого можно ожидать. Кроме того, как мне только что сообщили, кроме наших, к вам направились и их структуры. Это чревато большими неприятностями. Дипломатия, штука тонкая.

— Сергей Степанович. — Грамотеев словно запнулся, обдумывая внезапно родившуюся мысль, так что полковник нетерпеливо спросил:

— Ну что ещё? Чего молчишь?

— Сергей Степанович, — повторил Грамотеев, — а что если нам сейчас же смотаться отсюда?

— Куда? В пещеры что ли?

— Нет, но тут нужна ваша срочная помощь.

— Говори быстрее! В чём идея?

— Вчера во время нашего обеда у тёти дядька мой сказал, что его брат, капитан корабля только что вернулся с учений в соседний город. Вот если бы ему дали указание сверху взять нас к себе. Это же другая территория. И кто нас там возьмёт?

Полковник чуть не задохнулся от радости.

— Слушай, я не успеваю тебя повышать в звании за твои идеи. Это гениально. Сейчас же, не дожидаясь приезда гостей, дуйте туда. Во всех случаях это выход. Дяде скажи, пусть он позвонит брату, чтобы встретил и принял вас хоть временно. Придётся, конечно, кое-что раскрыть ему. Разрешаю. Я тут узнал, да и ты, конечно, в курсе, что он из наших бывших кадровых. Скажи ещё, чтобы устроил наших ребят к себе в санаторий за деньги, конечно, как отдыхающих. Остальное беру на себя. Сейчас же звоню, а вы отправляйтесь немедленно, пока вас не застали писаки и политики.