Елена Клещенко - Призыв

Когда она вышла, Соло был в зале, стоял у стола с вирт-эволюшном, дразнил пальцем свою морскую звезду, а может, еще какого-то зверя. Спросил об успехах, затребовал у Марго наладонник с текстом, но Лара закричала из дальней комнаты, чтобы он не рассиживался, а закрывал свою склизкую пакость белой скатертью, которая в шкафу, и ставил тарелки. Марго стала помогать и даже подсказала, что вилки кладут зубьями верх — мама всегда на этом настаивала.

Первым явился какой-то толстый, радостный и наглый, с усами как обувная щетка.

— Лариса батьковна, мое почтение! Все так же божественна? — он по-старомодному склонился к Лариной руке. Лара была уже не в футболке, а в длинной темно-синей тунике из глянцевой ткани.

— Проходи, Паша, — эти два слова она произнесла так спокойно, что Марго, которой гость не понравился, от души позлорадствовала. Но толстого Пашу это не смутило.

— Когда песню любви запоют соловьи, выпей сам и подругу вином напои! — театрально провозгласил он, проходя в залу и воздымая над головой бутылку. Соло в ответ сделал ему ручкой. — Видишь, ро-оза раскрылась в любовном томленьи? Утоли, о влюбленный, жела-анья свои!

— Пошляк, — сказал Соло.

— На минуточку! Это Омар Хайям!

— И Хайям твой пошляк. Розу ему… Садись, рассказывай, как твои дела.

Паша уселся и начал излагать про какую-то свою «вещицу», но тут снова раздался условный звонок.

Гостя звали Майк, он был вежлив, тих и неприметен, зато с гитарой на плече. С ним была девушка, на вид однолетка Марго и в такой же, как у нее, белой куртке от «Бертинки», но красивая, словно десять шемаханских цариц — черные шелковые волосы, брови как нарисованные, огромные глаза и точеный носик. А за спиной у нее — скрипичный футляр, как маленький рюкзачок. Паша тут же разлетелся принимать у нее инструмент и усаживать за стол, но оказалось, что Айша не говорит по-русски, хотя с удовольствием послушала бы рубаи Хайяма на фарси. Тут Паша запнулся и что-то пробормотал о своем плохом произношении, а Лара принесла блюдо с пирожками, и упрашивать его не стали. Один пирожок с капустой Марго уже съела на кухне, так что теперь цопнула с мясом.

Пришел Евгений — высокий, лохматый, в очках и с усмешкой как диагональ в дроби. Лара с первых же слов, «пока все трезвые», протянула ему маленький накопитель. «Уже сделала? — восхитился Евгений. — И детализацию?» — «Угу». Евгению представили остальных, и Марго показалось, что на Пашу он поглядел с неприязнью. Впрочем, он тут же уселся рядом с Соло, и они заговорили о сетках и полигонах, и о том, что аварийный параметр не должен выглядеть привлекательно. Паша пытался делать комплименты Айше, обращаясь к Майку.

Следующую гостью звали Аня. Молодая, но взрослая, явно старше двадцати, серьезно накрашенная, и на темных волосах — очень красиво! — еле заметный перламутровый лак, наверное, дорогущий. Она поздоровалась почему-то смущенно и сразу начала оправдываться, что ненадолго.

— Соло, ты тут? — заглянула в залу, не снимая плаща. — Здравствуй.

— Привет. Заходи скорей.

Аня на полсекунды замерла в дверях, будто о чем-то задумалась, прежде чем вернуться к вешалке. Лара тихонько хмыкнула.

— А я тоже выпивку принесла! — войдя окончательно, Аня предъявила обществу нарядный подарочный пакет. — Специально для тебя, именную.

— Что, так и называется — «Соло»?

— Хм… еще версии?

— Описательное что-нибудь… — протянул Евгений. — «Хозяин притона»?

— «Старый Хрен»? (Майк).

— «Седина в бороду»? (Паша).

— Идите нафиг! Соло, что они обзываются? — Аня вытащила за горлышко бутыль ноль-семь, в которой качалось что-то густое, непроглядно-черное. Соло глянул на черно-алую этикетку и раскатисто захохотал.

— «Черный Доктор» — эким кара! Не знал, что его еще делают. Спасибо, Анечка. Кстати, познакомься: Маргарита.

Аня пробормотала «оч-приятно» и уставилась на нее огромными глазами. Сначала на нее, а потом на Соло. Что, это действительно так опасно? Ну и не связывались бы со мной, подумала Марго.

Потом пришел парень, которого называли Антоном, а за ним старик и старушка, похожие на королевскую чету в изгнании, а потом еще кто-то, и Лара принесла еще один прибор, и к тому времени все уже выпили по одной за хозяев. Плов оказался совершенно непохожим на тот, что продается в ларьках. «И спал бы — ел бы», — смешно сказал про него Паша. Золотисто-желтый, он благоухал травами и жареным мясом, и еще Марго попались настоящие ягоды, две красных и одна черная, которые она из осторожности есть не стала.

Потом еду и тарелки расставили по боковым столикам, снова открыли вирт-эволюшн, и Евгений с Майком принялись рассказывать про него Айше. Включили нырялку, стали показывать слои — кто плавает наверху, кто в толще воды, а кто ползает по дну. Плавало и ползало многое — были тут и змеи с плавниками, и челюсти с хвостиками, и крабы с хвостом как у скорпиона, и обычные, но изумительно нарядные рыбки, и черные, глубоководные, со светящимися пятнами. Буйная ли фантазия друзей Соло или компьютерная эволюция создала все эти чудеса виртуальной природы, но, действительно, попадалось такое, что могло отразиться на психике. Например, лилово-оранжевый слизняк величиной с ладонь Марго, весь покрытый, будто мехом, тоненькими подвижными стебельками с бусинками глазок. Айша посмотрела, как меняется погода (насколько поняла Марго, в соответствии с реальными параметрами где-то в Карибском море), как колеблется численность отдельных тварей и их групп, и принялась делать собственную рыбку. Марго постояла рядом, но ей не удавалось вклиниться ни с каким вопросом — кажется, ее просто не замечали.

Соло и Паша сидели в креслах под картиной с собаками. Паша что-то увлеченно рассказывал, судя по повторяющимся «тут у меня любовная сцена», «он у меня решил», «она у меня такая» — пересказывал содержание своей «вещицы». Соло качал на ладони рюмку коньяка с видом кротким и терпеливым.

Аня с королевской четой устроились в эркере, у окна. Старички беседовали, Аня слушала.

— Почему-то нам трудно представить повествовательное предложение без подлежащего и сказуемого, — звонким голосом говорил старичок.

— Леша, а не потому, что это естественный способ описания природы вещей? Предметы — «что», их действия или действия, производимые с ними — «что делают».

— Я не в состоянии, ручка моя, небо синее, собака — животное…

— Россия — наше отечество, смерть неизбежна. Ты на что намекаешь?

— Только на то, что не все сказуемые непременно обозначают действия. Что касается самого понятия о подлежащем и сказуемом — точнее, о существительном и глаголе, — они обусловлены структурой человеческого мозга.

— Ты сам понимаешь, что говоришь? — насмешливо спросила старая женщина. — Анечка, вы его понимаете?.. И я тоже не совсем.