Петр Никонов - Лорды Нью Эвалона

Комната мальчика была большой и светлой, но обставлена она была весьма аскетично. У белой стены напротив стола, за которым сидел Лэнс, стояла узкая кровать. На боковой стене, справа от двух высоких окон, висели две большие картины: на одной был изображен Камелот и король Артур в окружении своих рыцарей, на второй – магическое сражение у монастыря в горах.

У другой стены стоял большой, от пола до потолка, книжный шкаф, наполненный, по большей части, гримуарами, учебниками и приключенческими книгами. Расставлены они были без какой-то системы: Ключ царя Соломона соседствовал с Таинственным островом, сочинения Папюса и Леланда подпирались с обеих сторон Этюдом в багровых тонах и Войной миров, а Некрономикон и Арбатель вклинились между семи томов Саги о Гленарде.

- Хорошо, ваше умение, - мистер Блэйз кивнул, - продолжим. Традиционная структура заклинания трансформации, exponentia transformatio, состоит из четырех этапов или ступеней, scaenas. Scaena primum есть призывание, invocatio, во время которого маг призывает силы, дабы опереться на их поддержку в творении заклинания. Обычно такими силами являются основные стихии, elementa basica, но были маги, например, Вульпес Корвум, которые предпочитали оперировать силой потусторонних существ, daemonium. Здесь маг должен решить сам для себя, с какими основными силами ему удобнее и, хм, приятнее работать. Secundus есть описание формы настоящей, forma autem generis, во время которого маг описывает объект трансформации в его действительном состоянии. Ad tertium – описание цели трансформации, transformatio finis, начинающееся, собственно, с призыва осуществить трансформацию, transfigurentur или rursus. И последняя, четвертая scaena такого заклинания – это закрепление, коим может быть как обращение с благодарностью к призванным силам, так и просто пожелание закрепления результата навеки, «et ita erit in aeternum». Альтернативно, можно на этом этапе установить определенный срок действия заклинания, например, три дня: «et ita erit tres dies».

- Простите, мистер Блэйз, - перебил учителя мальчик.

- Да, Лэнс?

- Скажите, зачем нам изучать эти старые структуры заклинаний, которыми пользовались триста-четыреста лет назад, когда в современной магии заклинания вообще почти не используются, и маг работает непосредственно с силами и стихиями без использования словесных форм?

- Вопрос хороший, - мистер Блэйз улыбнулся. - Конечно, сейчас никто не рисует магических кругов и гептограмм, никто не выкрикивает заклинания с горы в полнолуние и никто не призывает демонов для исполнения желаний. Современная магия гораздо более быстрая и изящная. Однако если копать глубже, то в основе всех современных способов работы с силами лежат те же структуры, которыми пользовались твои далекие предки, Лэнс. Когда ты используешь свои способности для того, чтобы, скажем, зажечь свечу, ты не просто щелкаешь пальцами, твой мозг подсознательно обращается к ignibus fundamentalem, производит просьбу и закрепление результата. До недавнего времени тебе даже не приходилось задумываться о том, как это делается. Бытовая магия проста, интуитивна и не требует от тебя никакой сложной подготовки. Тебе не требовалось разбираться в глубинах и основах. Но сейчас, после… Этого трагического происшествия с твоим братом… Простите, ваше умение.

- Ничего, мистер Блэйз, продолжайте, пожалуйста.

- Теперь, Лэнс, ты стал наследником лорда Брэндона, а значит, ты должен научиться всем аспектам магии и ее применения. И здесь знание базовой структуры заклинаний и то, как твой мозг и твое тело работают со стихиями, силами и элементами – всё это становится важным. Важным, потому, что это знание поможет тебе создавать новые заклинания и новые способы применения магии, а затем уже, перейдя от основ и структур к современным инструментам и методам, использовать такие заклинания буквально по мановению руки.

- Я понимаю, мистер Блэйз, - Лэнс кивнул, - спасибо за объяснение.

- Кстати, - учитель почесал затылок, - твой брат, лорд Мартин, был большим специалистом по формированию новых заклинаний. Использовал он их, скажем, ээээ, в весьма своеобразных целях, однако его мастерство работы со структурами и основами, а затем возведения их к высоким уровням современных методик обращения с ними было неоспоримым и впечатляющим.

- Мартин был хорошим учеником, мистер Блэйз?

- Учеником? Не особо, если честно, - учитель покачал головой. - Он был талантливым, но неусидчивым. И немного надменным. Прости, Лэнс, я не должен говорить так о твоем брате.

- Ничего, - Лэнс усмехнулся. - Пожалуй, я бы нашел для него гораздо более неприятные выражения. Мы никогда не были с ним близки. Скорее, напротив. Он не мог простить ни моей маме, ни мне, того, что произошло с его матерью. Но quod est vitae.

- Лэнс? – дверь распахнулась, и в нее вошел высокий сероглазый шатен лет сорока пяти с короткой стрижкой и бородкой, одетый в белый костюм с белым же галстуком, заколотым серебряной скобой с большим темно-синим сапфиром.

- А, мистер Морозофф, - мистер Блэйз приветственно улыбнулся.

- Простите, мистер Блэйз, - смутился вошедший, - я не знал, что у вас урок. Я зайду попозже.

- Нет-нет, - учитель поднял ладони. - Мы уже закончили на сегодня. Урок сложный, и юному лорду будет полезно прерваться и обдумать его.

- Спасибо, мистер Блэйз, - улыбнулся Лэнс, вставая из-за стола. - Привет, Питер!

- Привет, Лэнс! – Питер подошел и крепко пожал руку мальчика.

- Всего доброго, Лэнс! До встречи, мистер Морозофф! – мистер Блэйз, собрав книги, поклонился и вышел из комнаты.

- Как твои дела, Питер? – Лэнс с интересом посмотрел на собеседника.

- Да, по-разному, Лэнс, - махнул рукой Морозофф. - Вот, анимат от меня на днях сбежал.

- Как сбежал? – изумился мальчик.

- Ну, было жарко, и, видимо, у него что-то в мозгах замкнуло. Он отключил все функции, кроме моторики. Сам он считал, что стоит на месте, а на самом деле шел вперед. Прошел сотню метров и врезался в забор. Ну, тут сработала защита от столкновений, он повернулся и пошел назад. Ударился о дерево, снова пошел обратно и снова остановился у забора. Опять повернулся, прошел еще двести метров и свалился в овраг. А там завяз в грязи и не смог выбраться. Я полутра его искал. Даже начал думать, что его украли. Хотя кому нужен недопрограммированный тестовый анимат?

- Двести метров – это сколько? – Лэнс нахмурился, пытаясь посчитать.

- А, извини, около шестисот пятидесяти футов, - пояснил Питер.

- Разве у аниматов нет защиты от таких случаев? – удивился Лэнс.

- Это тестовая модель, - пожал плечами Морозофф. – Мы на них тестируем улучшенную моторику, поэтому часть защитных функций отключили.

- Может, он просто захотел сбежать на свободу? – предположил Лэнс. - Может, у него появились зачатки сознания?