Эйлин О'Коннор - Вы признаны опасными [сборник litres]

– Куда дели лишнюю? – жестко спросил он.

– Растворили, – в тон ему ответила Витка. – Не сами, конечно. Но решение приняли мы. Подумали, что лучше пожертвовать одной, чем вы всех убьете.

Иван Семеныч снова искоса глянул на нас. Похоже, сказанное Виткой его озадачило.

– Не ожидали от нас такого, да? – насмешливо спросила девчонка.

Юрганов тем временем поднял ладони и сделал несколько пассов перед оградой. Кто-то из дворняг гавкнул, кто-то оскалил клыки. Одна ухмыльнулась, и некоторое время Иван Семеныч пристально вглядывался в нее, но это ни к чему не привело. Отличить, кто из них настоящий пес, а кто трансформ, он был не в силах.

– Очень сильный вампир здесь поработал, – извиняющимся тоном сказал я. – Он подстраховался. Просил передать, что если вы попробуете использовать «Ножницы портного», последствия будут удручающими.

– Так и сказал – удручающими?

– Так и сказал.

Юрганов немного походил туда-сюда. Одна дворняга задрала ногу на столб. Вторая нюхала у нее под хвостом.

– Зачем он это сделал?

Я не сразу понял, что вопрос адресован мне, и Юрганов повторил:

– Зачем? Что ему до этих зверюг? Неделю жить в собачьей шкуре, жрать дерьмо, совокупляться, лизать чужую мочу – все это ради чего?

Я поразмыслил и сказал с самым чистосердечным видом:

– По-моему, Патрик просто очень любит животных.

Несколько секунд Юрганов был близок к тому, чтобы превратить меня в клопа. Но выдержка взяла верх. Он дернул углом рта и бросил:

– Поговорим через семь дней.

Однако разговаривать нам ни о чем не пришлось. Все получилось так, как предсказывал сам же Юрганов: поднялась шумиха. Когда стало известно, что студент подвергся сложной метаморфозе ради спасения собак, интерес к происходящему достиг максимального накала.

Отдельные личности (подозреваю, подосланные Невзерем) пытались вычислить, кто именно из собак – не псина, а «перекинутый» парень. Однако вампиры колдуют, если уж берутся, основательно и на совесть. Единственное, чего достиг Невзерь, – убедился, что на территории участка Иноземцева действительно есть человек. Так мы этого и не скрывали!

Мащенко заявился один раз: позырить, как он заявил. «Зырил» в основном не на дворняг, а на Витку. Девушка поразила меня второй раз: я-то думал, она выступит Снежной Королевой, однако Вита была с бывшим бойфрендом мила, улыбчива, приветлива – и не более.

Все семь дней мы с ней дежурили возле иноземцевского участка, однако на самом деле в этом не было необходимости. Камень швырнули в воду с полной силой, и круги от него побежали очень широко. Приехали настоящие зоологи, из наших, потом подключился недавно созданный факультет магических существ (до этого они занимались в основном лягушками-царевнами, которые являются чистым мифом, поэтому глаза у них так и сияли в предвкушении увлекательных дел), а там и разнообразные ученые начали спорить насчет этичности вмешательства в природу бессловесных тварей и о границах допустимого.

Когда статью про «усовершенствованных» собак Иноземцева опубликовали в «Вестнике» на первой странице, я окончательно успокоился.

На седьмой день я ожидал аншлага вокруг нашего небольшого загончика, однако Юрганов разогнал всех любопытствующих. Осталось человек пять да мы с Виткой. Кажется, в глубине души Иван Семеныч надеялся, что с обратной трансформацией что-нибудь пойдет не так и мы окажемся свидетелями тщетных попыток Патрика вернуть себе человеческий облик.

Когда наступило четыре часа утра, а собаки как дрыхли, так и продолжали дрыхнуть, по губам Юрганова пробежала слабая улыбка, чистая и светлая, как радость ребенка, получившего желанный подарок. Все ждали, затаив дыхание. Собаки спали. Одна дрыгала во сне лапой. Надо сказать, за эту неделю они стали куда спокойнее. Быть может, дело было в грамотных инструкторах, с азартом взявшихся за дело и потихоньку приучавших к себе дворняг, а может, засланный казачок Урусов ухитрялся как-то сигнализировать, что все идет нормально и людей можно не бояться. Собственно, именно так и преподнес Юрганов все дело широкой общественности. Мол, наш студент решил рискнуть и переключить «неконтактных» животных на общение с людьми, чтобы не пришлось прибегать к суровым мерам. Как-то так даже вышло, что все это чуть ли не придумал сам Иван Семенович.

В четыре ноль пять окружающие начали тревожиться. Кто-то посвистел, чтобы собаки проснулись, хотя это было совершенно бесполезно: принудительная трансформация на то и принудительная, что происходит без воли субъекта. Юрганов прикусил губу и шагнул вплотную к ограде, уставившись на собак.

И тут в доме что-то зашумело, послышался слабый стон, и через дыру в крыше вынесло громадную летучую мышь, облепленную гладкими кожистыми крыльями. Больше всего она напоминала газовый баллон, который стоит у моих родителей на даче. Баллон с легкостью преодолел защитный барьер, глухо ударился оземь (вампир сразу предупредил, что это самая болезненная часть превращения), а затем мышиные крылья судорожно скомкались, словно невидимая ладонь смяла их без малейшей жалости, втянулся длинный нос-хоботок с глубокими вмятинами ноздрей, круглые мохнатые уши сжались, растворяясь в обтянутом кожей черепе… Все тело летучей мыши деформировалось на наших глазах, и две минуты спустя перед нами стоял, покачиваясь, сильно отощавший Патрик. Разве что без очков.

Надо было видеть лицо Юрганова, когда он понял, какую шутку с ним сыграли. Но это продолжалось всего несколько секунд.

– Мне стоило догадаться, что вы не станете убивать собаку, – протянул он, криво ухмыльнувшись.

– Конечно, не станем. – Патрика, кажется, мутило, но держался он стоически. – Мы просто тянули время.

Юрганов вытянул вперед подбородок и подвигал им влево-вправо, словно разминаясь перед тем, как снова крутануть головой. Тут-то и обнаружилось, что шея у него все-таки имеется. Я почему-то страшно обрадовался этому открытию и заулыбался как дурак.

Иван Семеныч покосился на меня, дрогнул бровью и снова обернулся к Урусову.

– Зачем? Из любви к животным?

Патрик пожал плечами.

– Не смешите! – фыркнул Юрганов.

До остальных, судя по вытянувшимся физиономиям, только теперь начало доходить. Если бы после исчезновения Патрика они сообразили проверить чердак, правда выяснилась бы незамедлительно. Все семь дней Урусов провел, вися вниз головой, а вовсе не выкусывая блох из-под хвоста. Ставка была на то, что никто не усомнится в нашей готовности отправить его в собачью свору. Витка блестяще сыграла свою роль, заверив Юрганова, что мы избавились от одной собаки, чтобы вместе с Патриком их оставалось одиннадцать. Вот как много значит репутация яростной тихони!