Хейли Баркер - Шоу непокорных

— Вы сделаете это для нас? — спрашивает Джек. — Это даже больше, чем мы могли просить.

— Да! — сердито бросает Феликс. — Да, это больше, чем вы можете просить! Кадир опасен!

— Феликс, что бы ты там ни думал, Кадир справедлив, — дрожащим голосом возражает Рози. — Да и есть ли у нас выбор? Ты ведь, как и я, не предашь этих прекрасных людей, не так ли?

— Как тебе угодно! Делай, что хочешь! Только не говори, что я вас не предупреждал! — Феликс покачал головой и отвернулся. — Я ухожу.

В голосе Рози внезапно послышалась паника.

— Куда ты собрался? — Она остановилась между Феликсом и дверью. — Прошу тебя, Феликс, пожалуйста, не уходи. Как ты можешь говорить со мной об опасности, когда сам убегаешь бог знает куда? Джек, вы служили в полиции, может быть, вы урезоните его. Что бы вы сказали о «Братстве»? Что бы вы сказали, повстречайся вам неразумный человек, который захотел вступить в их ряды?

— Боже мой! — рассерженно кричит Феликс. — Ты идиотка, мама! Ты хочешь, чтобы меня убили, да?

«Братство». Меня распирает любопытство. Что это такое? Что-то знакомое, но я никак не могу вспомнить.

— Нет! Я просто хочу, чтобы ты не делал глупостей! Не хочу, чтобы тебя убили! Я уже потеряла одного сына и не желаю потерять другого!

— Шон жив! — кричит Феликс. — Пока что жив, насколько мы знаем.

— Эй, послушайте! — окликает их Джек. — Может, мы успокоимся на минутку? Почему мы заговорили о «Братстве»? При чем тут «Братство»? — Он делает шаг к Феликсу. — Пожалуйста, скажи мне, что ты никак не связан с ним, сынок. Что угодно, но только не это.

— Откуда вам знать? Какое вам до этого дело?

— Я много чего знаю!

Я смотрю на Грету. Она терпеть не может криков. Это всегда ужасно ее пугает. Она зажимает ладонями уши и закрывает глаза.

— Пожалуйста! Хватит! — обрываю я их. — Прекратите, вы все! Вы напугали Грету. О чем вы все говорите?

Феликс всплеснул руками.

— Посмотрите, что вы наделали! — Он подходит к окну, выглядывает на улицу и сердито цедит сквозь зубы: — Черт побери, говорите тише!

Рози готова испепелить его взглядом.

— «Братство» — это группа безрассудных людей, в основном мужчин, как вы догадываетесь по названию, которые считают, что единственный способ сражаться с Чистыми — это насилие. Они не герои, как кажется моему сыну. Они опасные и безжалостные преступники. Они…

— Они герои! — резко обрывает ее Феликс. — Они не просто сидят сложа руки и ждут перемен. Они борются. Как и ты делала, пока была в цирке.

«Братство». Да, я уже слышала это название раньше. Так называли себя те, кто однажды захватили Бена и его брата на футбольном матче. Бен сказал, что всю группировку тогда схватили и казнили. Очевидно, не всю.

Год назад я была бы душой и сердцем за таких парней. Тогда я ненавидела всех Чистых — я бы точно возликовала, скажи мне кто-то, что во время теракта погибли десятки, а то и сотни Чистых.

Увы, теперь мне понятно, что все гораздо сложнее. Я познакомилась с Джеком и встретила Бена. Это два храбрейших и добрейших человека, которых я знаю, и оба они родились Чистыми.

Нельзя ненавидеть людей только из-за их происхождения. Есть хорошие Чистые, есть хорошие Отбросы. Есть плохие Чистые и плохие Отбросы. Сильвио был Отбросом, хотя пытался всячески доказать обратное. Это самый жестокий человек, какого я только встречала в жизни.

Истина в том, что никто не рождается хорошим или плохим. Если очистить каждого, то сразу станет видно, что мы все одинаковы. Вся беда в ярлыках, которые наклеивают на нас. Ярлыки, которые распределяют нас по группам и категориям, определяют границы нашего существования, указывают нам, кто мы такие и что нам можно, а чего нельзя делать.

Феликс стоит, сжав кулаки, его лицо побагровело от гнева и досады.

— Только «Братство» может изменить ситуацию! — сердито бросает он. — Вот почему я присоединяюсь к ним.

Рози меняется в лице и опускается на свернутое одеяло. Ее руки прижаты к животу, как будто ей только что дали под дых.

— Нет, Феликс! Только не это! — стонет она. — Ты ведь обещал!

— Я ничего тебе не обещал. Я сказал, что подумаю над твоими словами. Я подумал и остался при своем мнении! Разве у нас есть выбор? Устроиться поудобнее и жить себе спокойно, пока в цирке истязают моего брата, превратив его в дрессированное животное? Ни о чем не думать, пока они убивают его? Оставаться здесь, в этой вонючей дыре и ждать перемен, которые когда-нибудь придут?

— Феликс! Следи за своим языком! Тут дамы! И да, перемены рано или поздно настанут. Все меняется! — говорит она. — Жизнь не стоит на месте, и тебе незачем подвергать риску себя и других!

— Твоя мать права, — говорит Джек. — Грядут перемены, сынок. Не надо взрывать людей, не надо подогревать вражду и провоцировать власти на ответное насилие. Изменения происходят постоянно и неуклонно. Надеюсь, ты слышал о выборах?

Феликс, опустив глаза, угрюмо кивнул.

— Тогда ты слышал о кандидатах? Тебе знакомо имя Лоры Минтон? Ты знаешь, что она защищает интересы Отбросов? Что она — конкурент Вивьен Бейнс? Насколько я понимаю, у нее очень хорошие шансы на победу. Пару лет назад никто даже мечтать не мог о том, что такое будет возможно. Если она победит, эти трущобы снесут, навсегда закроют Цирк и все начнется заново. Равные права и равные возможности для всех. Вот за что она борется. Вот как все меняется: когда все объединяют усилия и мирно перестраивают структуру общества, а не взрывают невинных людей.

— Невинных? По-твоему, Чистые — это невинные овечки? — огрызается Феликс. — Я их ненавижу! Они заслуживают смерти!

Сколько же в нем ненависти! Мне хорошо знакомы эти чувства; я испытывала их сама, каждую секунду прежней жизни. Я не знаю его и не думаю, что он мне когда-нибудь понравится, но я понимаю, откуда в нем эти чувства. До меня только сейчас дошло, почему он был так угрюм и груб с нами. Он уязвлен, сломлен и озлоблен.

Джек говорит снова, говорит спокойно и убедительно.

— Послушай меня, сынок, «Братство» — это плохой выбор. Ответом на ненависть не должна стать еще большая ненависть. Нам нужен мир. Настоящий, прочный мир, и этого хотят очень многие из Чистых, больше, чем ты можешь себе представить! Прежде чем действовать радикально, дайте Лоре Минтон шанс.

Феликс что-то бормочет себе под нос, а затем смотрит то на Джека, то на меня, то на Грету. После на свою мать, чьи глаза умоляют его проявить благоразумие.

— У нас нет времени сидеть и ждать, когда какой-нибудь добренький Чистый политик попытается выиграть выборы, на которых Отбросы не смогут даже голосовать! Людей унижают, подавляют, убивают! Мой брат сейчас в этом проклятом цирке, и единственные, кто готов встать и начать борьбу прямо сейчас, — это люди из «Братства»! Я это всегда говорил и буду говорить! — Он с вызовом смотрит на мать. — А тем, кому это не нравится, придется смириться!