Леонид Каганов - Калибр имеет значение?

– Может, не надо? – робко спросила она у старшей сестры. – Зачем это мне?

– Что значит «зачем»? У каждого уважающего себя человека должно быть оружие для самозащиты. Мне надоело, что любой мерзавец безнаказанно оскорбляет мою сестру.

– Да-да, в наше сложное время девушке крайне необходимо… – попытался поддержать её оружейник. Однако Полина в поддержке не нуждалась. Так глянула, что он поперхнулся на середине фразы.

– Вот именно. Дайте-ка мне вон ту красавицу.

Взяла извлечённую из витрины «беретту бобкат» покачала на ладони, примериваясь. Взглянула на оружейника:

– Что скажете?

– Отличный выбор! Но я бы рекомендовал обратить внимание на новую модельку «кел-тек». Нет-нет, не смотрите на цену! Иногда дешевизна не означает дешёвку. Сделано с умом: удобно и надёжно!

Полина скривила носик.

– Не люблю пластик. Впрочем, давайте, посмотрим. – Покачала пистолеты в руках, сравнивая. – В самом деле, удобно.

– Если хотите, можете пройти в тир, проверить кучность стрельбы, отдачу, лёгкость спуска.

– Разумеется, проверим! – Она повернулась к младшей сестре: – Солнышко, ты чего молчишь? Тебе самой какой нравится?

Соня пожала плечами. Вопрос риторический. Полина всегда была старшей, взрослой и самостоятельной. После смерти родителей на неё легла ответственность и за семейный бизнес, и за судьбу сестры. А Соня, наоборот, была младшей, маленькой, ребёнком, иногда Солнышком, изредка – Софьей. Поэтому решающее слово в любом деле принадлежало Полине. Она выбирала, с кем сестра будет дружить, в каком институте учиться, на какой машине ездить. Теперь пришла выбирать оружие.

– Что я с ним делать буду? – вопросом на вопрос ответила Соня.

– Ты как маленькая! Если кто-то говорит тебе гадости, вынимаешь из сумочки пистолет и целишь ему в лоб. Сразу заткнётся!

– А если не заткнётся? Если у него тоже будет пистолет?

– Тогда стреляй. Закон о превентивной самообороне на твоей стороне.

Настроение у Родиона было препаршивое. Во-первых, долгожданное повышение зарплаты каким-то паскудно-вывернутым образом его не затронуло. Во-вторых, свидание с Марьяной закончилось постыдным обломом, от одного воспоминания о котором до сих пор уши горят. В-третьих… да хоть в двадцать девятых! Чувствовал: если не разрядится, то наделает глупостей. Пусть одиннадцатый был всего две недели назад и прежде Родион так не частил, разрядка требовалась немедленно.

Подходящий объект сам шёл в руки. Насыщенно-оранжевый «ягуар» припарковался метрах в двадцати впереди. Аккуратно хлопнула дверца, кукольной внешности блондинка зацокала каблучками по тротуару. Девка как девка. Однако рука её, придерживающая сумочку, чересчур напряжена. Наверняка там лежит кое-что повесомее губной помады, зеркальца и упаковки презервативов.

Догнать – секундное дело. Тротуар в этом месте широкий, сутолоки нет. Но Родион и девка умудрились столкнуться.

– Ох!

Девка отшатнулась, взмахнула сумочкой, но на ногах устояла. Зато Родион упал. Не то, чтобы действительно упал, – мягко приземлился на задницу, – но видеокамера, пристроившаяся под щитом социальной рекламы «Помоги полиции, защити себя сам», зафиксировала это как падение.

– … мать твою! – Родион ругнулся. – Ты чего толкаешься? Тебе что, места мало?!

– Ой, я нечаянно… – пробормотала девка обескуражено. – Вы больно ушиблись?

– За нечаянно бьют отчаянно! Да, мне больно! Знаешь, как копчиком припечатался?! Смотреть по сторонам не пробовала? Здесь люди ходят, а не только жопы с глазами, как ты!

Вставать Родион не спешил. Ему нравилась эта позиция – снизу вверх, рушащая стереотипы, до последнего не позволяющая жертве поверить, что она жертва. И в лицо он девке не смотрел, – шалав штукатуренных не видел, что ли? Вместо этого беззастенчиво пялился на круглые коленки и выше, на красивые ножки, уходящие под юбку. Явно недешёвые ножки.

А ещё Родион краем глаза фиксировал руку, сжимающую сумочку. Давай же, давай! Вынимай, что там у тебя припасено. Накажи мерзавца, прыщавого нищеброда в мятой рубашке и застиранных сэконд-хэндовских джинсах!

Однако вопреки ожиданиям девка начала оправдываться:

– Я не видела, откуда вы появились. Извините, пожалуйста.

Такой поворот был никак не в тему. Родион понял, что пора выкатывать «тяжёлую артиллерию»:

– В жопу засунь свои извинения! Или в другую дырку! Что значит «не видела»? Ты слепая, что ли? Как же ты за руль садишься? У тебя права хоть есть? Или ты их насосала, как и машинку крутую? Дорого за сеанс берёшь, мне не по карману, да? Или бесплатно минет сделаешь? В порядке компенсации физического ущерба, так сказать. Тварь…

Рука на сумочке напряглась. На секунду, и тут же расслабилась. Чуть не зашипев от досады, Родион наконец посмотрел вверх. Их взгляды встретились.

Он ошибся. Ничего кукольного в её внешности не было. Просто очень молоденькая девушка. Сколько ей? Семнадцать-восемнадцать? Не больше. Да, дочь состоятельных родителей. Но ни злости, ни призрения в огромных голубых глазищах нет. Лишь полная слёз обида.

Потом слёз стало слишком много, они выплеснулись из глаз, потекли по щекам.

– Извините!

Девушка всхлипнула сдавлено, развернулась, побежала, неловко оступаясь на высоких каблучках. А Родион понял, что облажался. И вспомнил одиннадцатого. Сейчас он сам был таким «одиннадцатым» в глазах этой девочки: самовлюблённый мерзавец, уверенный в собственной безнаказанности. Вот только ему никто не плевал на обувь. И не толкал, по большому счёту.

От подобного сравнения кровь прилила к щекам и ушам. Родион вскочил. Закричал спешащей к машине незнакомке:

– Постой! Я… я… это я виноват! Извини! Я не хотел тебя обидеть!

Не послушала. Хлопнула дверь, «ягуар» умчался. Родион смотрел вслед машине и бормотал: «Я не хотел…» Враньё! Хотел, ещё как хотел.

– Ты не попала на экзамен, потому что какой-то подонок грязно оскорбил тебя, я правильно поняла? – Полина ходила взад-вперёд по комнате, как взбешённая пантера. – Почему ты не заставила его заткнуться? Софья, у тебя в сумочке лежит пистолет. Ты хоть пыталась им воспользоваться? Пробовала защитить себя?

– Всё равно у меня бы не получилось.

– Что значит «не получи…» – Полина оборвала собственную фразу, застыла, изучая сестру, словно та была диковинной зверушкой. И вдруг кивнула, соглашаясь: – Да, ты права. Если у него был пистолет, то выстрелить в ответ шанса бы он тебе не оставил. А первой ты не сможешь. Но это как раз поправимо.

Она подошла к Соне, приобняла.

– Недавно мне рассказывали о школе экстремальной стрельбы. Самое время тебя туда записать.

– Я умею стрелять! У меня «пятёрка» в аттестате.

Полина улыбнулась.

– Поверь, уметь стрелять и уметь выстрелить – не одно и то же.