Леонид Сидоров - Проводник [СИ]

— Правда, вот тело потеряно…

Гадалка возбуждённо откинула вуаль.

— Боже мой, как интересно! Умоляю, расскажите мне всё!

Глянув в молящие с сеточкой мелких морщин чёрные глаза, Макс грустно усмехнулся.

— Всё? Вряд ли это возможно, мадам. За каждое неосторожное слово меня могут выдернуть из тела в любой момент… Хотя знаете, пусть. Когда я вам открылся, мне стало даже как-то легче на душе.

— Ох, бедный вы мой, — покачала головой гадалка. — Но если это не сам дьявол, кого же вы тогда так боитесь?

— Боюсь? — усмехнулся Макс. — Нет, вы меня не так поняли. Это отнюдь не боязнь, скорее нечто вроде ответственности за грядущее. Будущее это такая непредсказуемая хрупкая вещь. Кто знает, чем обернётся моё неосторожное слово или дело. Может так статься, что история пойдёт другим путём. Впрочем, говорят, что я и так её уже поменял…

— Говорят? Кто?

— Те, кто меня сюда направил. Учёные из грядущего. Вернее, они-то как раз хотели направить меня не сюда, всё получилось случайно.

— Учёные? — оторопела гадалка. — Люди? Неужели такое возможно?

— Как видите, — пожал плечами Макс.

— Боже мой, — мадам Флёро прижала пылающие щёки. — Грядущее… Это не укладывается в голове. Если бы не видела всё собственными глазами… Но вы уверены что это точно не козни дьявола?

— Мадам! — укоризненно вскинулся Макс. — По-моему, вы сами себе противоречите. Как бы, по-вашему, я прошёл через все эти ваши святые дары, будь я связан с нечистым?

— Ой, не знаю, не знаю. Теперь я уже и сама во всём сомневаюсь.

— Вот это правильно. Человек вообще должен быть свободным от догм и всё подвергать сомнению.

— Да вы я вижу революционер и бунтарь по духу, — усмехнулась мадам Флёро. — Только вот интересно, какое именно из обличий?

— Думаю, я первый. Тщедушное бренное тело где-то там далеко-далеко, а разум здесь, разговаривает с вами.

— Брр, — содрогнулась гадалка. — Как страшно вы это сказали.

— Увы, — вздохнул Макс. — Выбирать мне было не из чего. Там моё бесчувственное тело дышит на ладан. Так что выбор у меня был небольшой: или вечное забвение, или работа.

— Вот даже как? Это называется работа?

— Да. Такая вот работа. Менять прошлое, ничего в нём не меняя. Ха! — восхитился невольному каламбуру Макс. — Менять, не меняя. Здорово звучит, правда? Почти дао.

— Как-как? — заинтересовалась мадам Флёро. — Дао?

— Ну, это такое одно из восточных духовных учений. Очень сложное для понимания, — виновато улыбнулся Макс. — Даже не буду морочить вам голову. В общем, как я уже сказал, менять, ничего не меняя. Вообще, там много всего. Это я когда воевал на Востоке, набрался. Потом после службы с годами стал закоренелым пацифистом, борцом за мир то есть…

Мадам Флёро сокрушённо вздохнула.

— Боже мой, как всё запутано. И всё же, что вы намерены здесь делать?

— А ничего, — пожал плечами Макс. — Как видите, пока живу, наслаждаюсь жизнью. Жду, когда меня опять в кого-нибудь перебросят.

— Перебросят? Вы так буднично это говорите, будто бы это так просто, словно водицы напиться. Как это вообще происходит?

— Ну как… Раз, и картинка меркнет. Дождь, туман, темнота, потом ты в новом теле. Кстати, с этим хотя бы повезло, — усмехнулся Макс. — Молодой, умный, красивый. Честно говоря, буду даже жалеть, когда отсюда вытащат. Я уже к себе к такому привык… А вы точно не видите, как выглядел первый?

Гадалка покачала головой.

— Нет. Образы недоступны. Перед глазами словно какая-то белая завеса, туман.

— Жаль. А я так хотел узнать о себе хоть что-то. Собственно, за этим я сюда и пришел в тайной надежде. И ещё я должен перед вами повиниться. Поначалу думал о вас плохо. Ну, думаю, наверно обычная шарлатанка, каких полно. Послушаю про дальнюю дорогу, посмеюсь немного и уйду. Вот и посмеялся, — смущённо улыбнулся Макс. — Простите ещё раз.

— Пустое, — махнула рукой мадам Флёро. — Будто бы я и сама не видела скепсис в ваших глазах. Признаться, поначалу это меня немного задело. А уж потом, когда карты показали ваши сущности, грех было бы просто так отпускать столь загадочного посетителя. Так и пришлось смотреть вас по старинке, — тяжело вздохнула, — а я так не люблю, очень выматывает.

— Да, редкий дар. Лет через сто вам бы вообще цены не было.

Гадалка усмехнулась.

— Да я и сейчас не особенно бедствую. Люди приходят разные, и благодарность тоже разная.

— Кстати, — спохватился Макс. — Сколько я вам должен?

Мадам Флёро на миг задумалась.

— Что ж. Пожалуй, не возьму с вас ни франка. Я и так уже сама получила больше, чем отдала. Ответьте лишь на один вопрос. Что будет дальше с моей родной Францией? Чувствую впереди что-то тяжёлое, тёмное. Тысячи голосов кричат во тьме. Скажите, это война?

— Эх, как бы вам это сказать, — замялся Макс. — Не подумайте, что я что-то скрываю, просто я мало что помню. В общем, войн будет много, и Франция в них тоже будет участвовать.

— И много людей погибнет?

— Много, со всех сторон. Извините, всех деталей не помню. Могу только сказать, что всё это будет ещё нескоро. В следующем веке. В начале и в середине. И вторая война будет намного кровопролитней. Так или иначе, воевать будет весь мир. Правда, спешу вас успокоить, дальше лет на пятьдесят установится относительное затишье. Не считая мелких конфликтов, войны по большей части будут торговые. Вот, пожалуй, и всё, — Макс виновато развёл руками, — увы. Наверно вы ожидали большего.

Мадам Флёро устало вздохнула.

— Что ж, понимаю, что рассказать всего вы мне не можете, но хватит и этого. Главное для себя я уже узнала. Будем считать, мы помогли друг другу. Теперь-то я хотя бы поняла, что это были за голоса.

— Сочувствую вам. Тяжёлая ноша этот ваш дар.

Гадалка грустно усмехнулась.

— Не поверите, но за всё это время вы оказались первым человеком, который проявил сочувствие. Остальные или боятся, или втайне завидуют. Шепчутся за спиной. Считают лёгким заработком. А попробовали бы сами, когда тени приходят, и шепчут, и шепчут во тьме, — яростно стиснула виски. — Вот. Опять началось. Извините. Не могу больше. Мне надо побыть одной… Прощайте, загадочный странник, — откинулась на стуле и закрыла глаза, скривившись в гримасе боли. — Ночь близится. Они пришли…

Попытавшись сказать что-то ободряющее, Макс опомнился и бочком вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь.

— Не стоит, — шепнул поднявшейся с явными намерениями войти ассистентке. — У неё… Кхм… Видения. Она попросила дать ей немного побыть одной.

— Благодарю вас, мьсе, — женщина покорно опустилась в кресло. — У неё это часто бывает. — Особенно к ночи…

Едва не врезавшись в колонну портика у входа, Макс мысленно проклял все архитектурные стили, включая барокко и классицизм.