Иван Беденко - Код человеческий [litres]

Игорь повернулся к Петровичу. Тот по-прежнему сидел на бревне и, прикрыв глаза, млел, наслаждаясь моментом. Рядом улегся Джим, преданно взирая на хозяина, а Милко и вовсе оккупировал колени старика, мурлыкая под поглаживаниями грубых рук. Игорь почувствовал укол ревности и одновременно усталость от своих сомнений. Есть ли Бог и он ли это смотрит на него через просвет в тучах? Да к чему эти вопросы?! Зачем мучиться разумом в областях, где применимы лишь чувства.

«Пошлю-ка рационализм подальше и просто получу удовольствие от редкого маленького счастья! Пусть оно сообщает, что все сбудется и я на правильном пути», – рассудил Игорь – и, странное дело, поведение Милки перестало раздражать, снова вернулось спокойствие. Нерв полной грудью вдохнул свежий бодрящий воздух. Это сложно – думать и одновременно верить, но что-то помимо твердой логики и разума существует, как сегодняшнее необъяснимое проникновение первых лучей, как пришедшее с ними в душу умиротворение.

Доковыляв до бревна, слабый Кремов опустился рядом с Петровичем.

– А твари не опасны сейчас?

– Опасны как никогда, – беспечно ответил Петрович, – но нам бояться не нужно.

– Почему? – удивился Игорь.

– Скоро весна, природа просыпается, живность и деревья наливаются соками. Люмеры тоже активизируются, но поперву сбиваются с нюха и перестают чуять человечину, – откликнулся травник. Затем он подкурил затухшую папиросу и после резюмировал: – Им теперь и крысы достаточно.

– Получается, можно по городу походить? – воскликнул Кремов.

Петрович посмотрел на него с доброй снисходительностью, как на дурачка:

– Если хочешь наверняка покормить собой люмеров, то прогуляйся, конечно, меня же уволь. Я не сказал, что они в упор не видят людей, просто специально не выискивают. Понимаешь? Город весной как скотобойня, где их добыча – все, что шевелится: кролики, те же крысы, даже дождевые червяки и жуки. Думаю, цветами распускающимися тоже не брезгуют. Но мы-то не в городе, потому в безопасности. Позже, как наедятся и начнут гурманствовать, придется укрываться в бункере. В поисках крупной дичи они будут промышлять и здесь.

– Как же вы живете? Неужели постоянно под землей?

– Осенью открывается окно, когда люмеры скапливаются на «Синтезе» и за его пределы не выходят. Наверное, размножаются там, затем охраняют потомство, питаясь старыми запасами. Тем часом мы с дочкой осторожно спускаемся в город, чтобы вынести с базы продуктов. Берем, в основном, консервы, крупы, неиспорченные макароны, кофе и папиросы. Бывает, Мира находит что-нибудь из съедобных сладостей, но они редко хранились в морозильниках, такое случается раз в сто лет. Оружейку в первые годы навещали регулярно, затаривались патронами, прицелами, средствами для чистки калашникова, но затем бросили это занятие. В кого стрелять, от кого обороняться? От люмеров бесполезно, а больше никого нет. Правда, винтовку использую, СВД, даже глушитель приладил самодельный. Для охоты на выживших кроликов она в самый раз. Мясо по сезону запасаем. Живется нам весьма неплохо, только одиночество мучает. Особенно дочу, я свыкся уже. Твое появление – настоящее событие, только смотри, без глупостей, – посуровев, предупредил травник и просто добавил: – А то застрелю.

Игорь кивнул, после чего Петрович с прежним благодушием продолжил:

– Следы твои мы на складе и обнаружили впервые – на полу валялись патроны, а вместо калашникова в одной из пирамид стоял арбалет. Хочу забрать потом, понравился он мне. Заточение коротаем за хозяйственными заботами, за чтением книг и старых газет, в одной из них есть заметка о люмерах, кстати. Их детенышей обнаружила наша северная экспедиция. Знали б тогда, что за горе приволокли в дом, добили бы, не размышляя. Жаль, но безопасное окно сокращается. Если раньше с конца августа уже можно было выходить на поверхность, то нынче и в первой декаде сентября уверенности нет и весенний промежуток все меньше и меньше.

– Догадываетесь, почему? – спросил Нерв.

– Да, – вздохнул травник, – видимо, популяция растет, пищи не хватает, а уйти отсюда они не могут, ведь вокруг Солнечного кольцо автоматической обороны. Оно на их чары не поддается. Да и хорошо, а то Мегаполису бы не поздоровилось. Представляешь перспективу?

От страшного предположения Игоря передернуло.

Петрович подкурил в очередной раз погасшую папиросу и, расслабленно прикрыв глаза, погрузился в молчание. Люди некоторое время просто созерцали окрестности.

Милко переполз к Игорю, обозначив исключительные притязания на любовь человека, свернулся калачиком и прикрыл мордочку хвостом. Дальние городские высотки одна за другой темнели, накрываемые по фронту тенью наступавших облаков.

– Нос в шерсти прячет, видно, тепло еще не завтра наступит, – отметил Петрович, кивнув на кота и, обернувшись к псу, скомандовал: – Джим, домой!

На сегодня свидание со светом заканчивалось. Мира показалась в дверях бункера, призывая жестами возвращаться.

Игорю каждую ночь снились Ая и Назар. Они словно наяву забирались к папе на колени, баловались, ссорились и мирились. Квартирка на Королева оживала в грезах. Но, странное дело, любимой Марусечки рядом с детьми не оказывалось. Она не снилась совершенно. Малыши иногда убегали на кухню, и мама выдавала им чищенную морковку или кусочки сладкого перца, Ая частенько спорила с ней насчет ацидофилина, но у самого Игоря словно ноги отнимались и он не мог встать со стула, последовать за детворой и обнять жену. Всякий раз, когда она должна была появиться в дверях, либо Ая по просьбе папы звала маму к ним, Игорь просыпался.

Днем, шагая вслед за травником по окрестностям, Игорь успевал об этом подумать. Николай Петрович своей немногословностью способствовал самокопанию.

Еще зачем-то вспоминалась Лана. Очень редко, без малейших эмоций. Вспоминались ребята из «Пули», по которым Кремов сильно соскучился. По всем без исключения. Даже Матвея и Рыжего хотелось обнять, он простил им все в одностороннем порядке. Посещала дорогая Юкэ, наполняя душу светлой тоской. Ее строгий взгляд, грацию, дружескую надежность невозможно забыть. Евгений Митрофанович не оставлял, казалось, никогда. Сколько раз Игорь мысленно обращался к нему за советом!

В Мегаполисе Нерв решал только одну задачу – добыть побольше денег, взобраться повыше по лестнице потребления. «Старался, как таракан на бегах, по картонному желобку обойти таких же неудачников», – думалось Игорю. Но там дом, и туда нужно вернуться. Обязательно. Есть люди, которым о пережитом здесь необходимо рассказать. По крайней мере, один человек – Жучок. Жив ли дед Никифор, как дела у Петрухи и дяди Вити?