Сергей Семеркин - Волки

– Вот так вот один мужик с яйцами и крепкий духом может побороть систему со всей её коррупцией и цепными псами! – резюмировал Шершень.

За ломку системы выпили.

– А если посмотреть на эту же историю с другой стороны. Вот живут люди в небольшом городке, работы особо нет, а тут хотят сделать цементный завод – новые рабочие места, новые перспективы. А один олень уперся рогом и свою землю не продают. Причем ему предлагали вполне нормальные суммы – сначала 250 тысяч, потом, по-моему, поллимона… – Анатолий посмотрел куда-то вверх, видимо, на экран небесного смартфона, ибо пили самогон за столом на свежем воздухе. – Но оленю, кстати, без семьи деньги не нужны, благосостояние соседей – похрен, ну стали его выживать, а он завёл свой бульдозер и расхерачил и городок и завод, а потом застрелился. Лебединая песнь неудачника по жизни. И всем сделал хуже, завод так и не построили, работы нет, денег нет на восстановление – всем херово. Герой, блядь! Живёшь ты в своем околотке, а тут приезжает такой олень на бульдозере и расхерачивает администрацию, банк, газету. Потом же это всё надо восстановить, а за какие деньги? Правильно, за счет налогов с работяг и малого бизнеса. То есть с простых людей. Систему он поломал…

Выпили непонятно за что. Диалектика жизни.

Ребята стали спорить, а Петя ушёл в берёзовую рощу и сочинил песню про всепрощение, в припеве были такие слова:

И только в последнем куплете строчка менялась на:

В первом матче российской сборной на Евро-2016 рок-бандиты из Corner орали: «Акинфеев» так, что в секретной избе перегорали подслеповатые лампочки на 60 ватт. Во втором матче пьяных русские мужики в основном ругались матом. Перед третьим матчем считали возможности для выхода из группы (с третьего места, благо регламент позволял), но интуиция подсказывала: «чемодан, вокзал, Москва». Когда сборная Уэльса порвала нашу сборную, как тузик тряпку, сил ругаться уже не было, просто пили самогон. Зато как потом болели за исландцев, хлопали ладошами над головой и выдыхали: «Ху!» и учащали темп. Но викинги всё-таки вылетели, а победили португальцы. Ну и славно, трам-пам-пам! [тут заметим, что трамп-пам-пам – междометие пророческое, но кто же об этом знал во время Евро?] А Мутко, как всегда замутил, что он не при делах и остался задницей в мягком и денежном кресле (чуток попозже уйдет на повышение). Да и ему ли отвечать за всю систему подготовки наших, не могущих играть в футбол миллионеров? К Акинфееву и братьям Березуцким это не относится!

Поскольку Евро-2016 уже закончилось, а Олимпиада ещё не началась, рок-бандиты из группы Corner бездуховно пили водку – нашли канал поставки в лице отзывчивого мужика Лебёдкина на велосипеде. Разыскивающие их для литовки текстов архаровцы из МВД, ФСБ, росгвардии и прочих силовых структур не могли найти их ОРГ (организованная рокерская группировка) в Тьмутаракани, то бишь в деревне Тимошкино. Да это и немудрено: сотовой связи (равно как и проводной) в деревне не водилось, участковый тоже отсутствовал, автолавка в такую глушь не заезжала, как и любители экологического туризма. По телевизору местные каналы не показывали, только первый и Россия, да и то с помехами, посему никто о разыскиваемых рок-бандитоах слыхом не слыхивал. Радио фм-диапазона тут тоже не принималось (Попов и Маркони в печали). А то, что привезенную на велосипеде водку (или самогонку от бабы Нюры) серьёзно глушит компания бородатых и загорелых мужиков в драных майках и таких же драных джинсах – так это дело в деревне обычное, они же платят деньги – платят, так и какие ещё вопросы? При этом рок-бандиты обросли щетиной и шевелюрой, загорели до черноты и никак не походили на свои рекламные плакаты. Узнать их было сложно.

Неопределенно какой по счёту вечер у костра, опостылевшая жареная на шампурах свинина, опостылевшая самогонка отличного качества. Всё пройдет и это тоже, ухмыльнулся бы царь Соломон, но он давно мёртв. Вот про смерть и заговорили. Смурной барабанщик Шершень подошел к столу в беседку и бесцеремонно начал толкать басиста Роджера:

– Подвинься!

– Тебе что, как Гитлеру не хватает жизненного пространства? – ухмыльнулся Роджер.

Шершень не ответил, он всё мрачнел, какая-то тёмная материя тяжелила его душу. Вдруг «страстоперца» барабанщика прорвало:

– А вот сидим мы тут, самогонку жрём и все умрём!

– Это ты к чему? – уточнил гитарист Анатолий.

– Да бессмысленно всё, ну раскидаем мы за свою жизнь сперму по бабам, ну выпьем несколько тонн горячительного, ну поорём песен под гитары – а потом темнота и ни хуя ты от этого не денешься! Как ни трепыхайся – конец один! – и Шершень махнул стопарь, чтобы смазать горевшие от возмущения трубы.

Фронтмена группы Пётра Седых тема задела. Он после благополучно вырезанного аппендикса как-то стал бояться умереть. Раньше жил и не тужил, любил прекрасную Весту, а тут вдруг часто стало страшно до холода в яичках – и днём и ночью ужас одолевал. Бляшка какая-нибудь оторвется и сосуд в мозгах закупорит или пламенный мотор сердце не выдержит оборотов и кирдык. Был Петя – а стал прах. И никакой жизни после смерти нет. Ибо нелепо. И страшно до ужаса, а ничего с этим поделать нельзя. Может, через сто или тысячу лет научатся органы у человека заменять или даже мозг помещать в киборга и тогда живи, пока Солнце не потухнет. А сейчас – шалишь брат, никуда ты от смерти не денешься. И за себя обидно, да и в целом за человечество. Мы просто все умрём.

– А что ты так грустно запел, Шершень? – спросил Роджер.

– Нормальная тема, мы же взрослые люди, а не дети и не прозомбированные всякими священниками имбецилы!

– А если всё-таки что-то после смерти есть? – Толик цеплялся за любую возможность жизни. У него болела мама, болела серьёзно.

– Ага, райские кущи, добрый дедушка с бородой и всякое такое… – далее Шершень стал ругаться так, как может ругаться только отчаянно пьяный барабанщик.

– Знал я одну девчонку, так её предки хотели продать молодку жителям средней Азии. Это было в интересные 90-е годы, которые так любят либералы. Ну, девчонка наглоталась снотворного. Клиническая смерть, «скорая» приехала – все дела. И вот она видела, как вылетала из тела. И туннель видела и свет… Сама рассказывала, без понтов, просто так, – поведал за костром и самогоном Петя.

– Ты сам под наркозом свет видел?

– Нет.

– Ну и всё! – рубанул Шершень. – Ты мне ещё Евангелие или Коран процитируй. Боцман, ты же на войне был. Верят на войне в Бога или как?

Продюсер группы и по совместительству настоящий боцман на буксире прожевал шашлык, выпил самогонки и держал ответ.