Джеймс Типтри-младший - Счастье - это теплый звездолет

— Дорога работает! — воскликнул Джекко. — Мы переночуем здесь, а утром пойдем к остановке, до нее ближе.

Он так обрадовался, что за ужином (они вытащили из рюкзаков питательные батончики) беспечно болтал с Персик, рассказывал о городах, спрашивал, где побывала ее семья. Но когда она захотела постелить одеяла рядом, Джекко ответил "нет" и устроился подальше. Три лунопса легли рядом с Персик, положив морды на лапы, и внимательно смотрели на Джекко.

Тот снова мучился отвращением к себе: стыд мешался с приступами почти приятного животного чувства. Джекко закрыл голову рукой, чтобы заслониться от яркого лунного света. Хотелось все забыть, хотелось, чтобы в небе были только беззвучные холодные звезды. Наконец он провалился в сон без сновидений, но проснулся со зловещим гулом в ушах. "Лошадь голодная, — тянули нараспев низкие голоса. — Женщина плохая!"

Он разбудил Персик до рассвета. Они позавтракали и зашагали к остановке на холме: сначала идти было трудно, но потом началась старая известняковая дорога. Лунопсы то отбегали, то возвращались и выглядели довольными.

Остановка была забита кабинками. У первой аккумулятор оказался разряжен, у второй и третьей — тоже. Стало понятно, что делал незнакомец внизу: искал живую кабинку. Мертвые стояли на боковом пути, и конца им было не видно — удручающее зрелище.

— Надо вернуться к пристани, — сказала Персик. — Там он нашел хорошую.

Джекко внутренне согласился, но в нем тлело иррациональное желание делать по-своему. Он сощурился в туманную даль:

— Я пойду до развилки.

— Но это так далеко, и надо будет возвращаться…

Он молча зашагал вперед; она пошла следом. Идти и правда пришлось долго; огибать один холм и взбираться на следующий. Сбоку по-прежнему тянулись мертвые кабинки. Уже почти у основного пути Джекко приметил то, что искал: легкое подрагивание в чёреде кабинок. Новые по-прежнему подъезжали и толкали мертвые.

— О, отлично!

Они сели в кабинку, которая подъехала последней; лунопсы устроились на противоположном сиденье. Джекко начал жать кнопки, чтобы кабинка вывезла их на основной путь, и сразу завыл аварийный сигнал. Синтезированный голос пригрозил сообщить в Центр. Несмотря на его протесты, Джекко провел кабинку через стрелки, после чего она умолкла и, плавно разгоняясь, заскользила к скоростным путям.

— Ты правда умеешь ими управлять! — восхищенно заметила Персик.

— Тебе надо научиться.

— Зачем? Они все скоро умрут. Я на велосипеде умею ездить.

Джекко сжал губы, думая о белых костях Ферросиля. Кабинка бесшумно скользила среди холмов. Они миновали еще несколько заторов на остановках. Джекко по-прежнему воспринимал все чересчур обостренно, мир вокруг был все так же наполнен загадочным смыслом.

Они проголодались и обнаружили, что вся автоматика в кабинке работает. Оба взяли себе по протеиновому напитку и по питательному батончику с фруктовым вкусом, а Персик нашла батончики для псов. Теперь дорога шла через горы; кабинка плавно проносилась сквозь туннели и взмывала на перевалы, с которых открывался чудесный вид. Иногда удавалось разглядеть огромную равнину впереди. Привычная грусть собиралась внутри Джекко, более сильная, чем обычно. Только подумать, что вся эта замечательная система встанет и рассыплется ржавчиной… Он начал было воображать, что будет ее поддерживать, потом вспомнил грубый квадратик ткани, работу Персик, и устыдился. Все было ошибкой, ужасной ошибкой. Хотелось одного — вырваться, вновь обрести рациональность и покой. Если Персик опоила его неизвестно чем, он не отвечает за свои обещания. Он ничего ей не должен. Однако печаль усилилась и не отпускала.

Когда Персик достала коробочку с капсулами, Джекко замотал головой:

— Нет!

— Но ты обещал…

— Нет. Мне не нравится, что они со мной делают.

Персик, глядя на него с вызовом, молча проглотила свою капсулу.

— Может быть, рядом с Рекой будут еще мужчины, — сказала она наконец. — Мы одного видели.

Джекко пожал плечами и сделал вид, что уснул.

Когда он на самом деле начал задремывать, зазвенел аварийный сигнал и кабинка плавно остановилась.

— Ой, глянь! Дорога кончилась! Что это?

— Завал. Наверное, с горы сошла лавина.

Они вылезли. Несколько пустых кабинок выжидали положенное время, прежде чем двинуться обратно. За последней пути упирались в нагромождение камней. Джекко различил уходящую вперед тропку:

— Что ж, пойдем пешком. Давай возьмем рюкзаки, еду и воду.

Они вернулись в кабинку и снова включили синтезатор. Персик выглянула в окно и наморщила лоб. Когда Джекко закончил, она ввела другой код, и на ладонь ей высыпались какие-то бурые комки.

— Что это? — спросил он.

— Увидишь.

Она подмигнула.

Как только они двинулись по тропе, впереди показался небольшой табун лошадей. Люди вежливо посторонились, уступая лошадям дорогу. Вожак, большой желтый самец, поравнявшись с Персик, остановился и вскинул большую голову.

— Жа-хар, жа-хар, — сказал он.

Остальные лошади столпились за ним и начали повторять "жа-ха, жа-ха" с разной степенью внятности.

— Вот в этом я разбираюсь, — сказала Персик Джекко. Она повернулась к желтому жеребцу. — Перевезите нас через эти камни у себя на спине. Тогда мы дадим вам сахар.

— Жа-хар! — угрожающе настаивал жеребец.

— Да, сахар. После того, как перевезете нас через камни к дороге.

Конь недовольно закатил глаза, потом все-таки развернулся. Лошади принялись пихаться, и наконец двух кобыл вытолкнули вперед.

— Чтобы ехать на лошади, нужны седло и уздечка, — возмутился Джекко.

— А можно без них. Давай.

Персик ловко запрыгнула на ту кобылу, которая была поменьше.

Джекко нехотя забрался на толстую круглую спину другой кобылы. Стоило ему усесться, как она, к его ужасу, вскинула голову и пронзительно заржала.

— Ты тоже получишь сахар, — сказала ей Персик.

Лошадь успокоилась, и они вереницей затрусили по каменистой тропе. Джекко должен был признать, что так куда быстрее, чем пешком, только он все время сползал назад.

— Держись за гриву, это длинный мех вот здесь, — со смехом крикнула ему Персик. — Видишь, я тоже кое с чем умею управляться.

Когда тропа стала шире, желтый жеребец нагнал Персик.

— Я думай, — важно сказал он.

— Да. О чем?

— Я тебя сброш и ем жахар сейчас.

— Все лошади так думают, — ответила Персик. — И зря. Не получится.

Желтый конь отстал и заговорил по-лошадиному со старой сиво-чалой кобылой, которая замыкала вереницу. Потом вернулся к Персик и спросил:

— Почему я зря тебя сброш?

— По двум причинам, — ответила она. — Во-первых, если ты меня сбросишь, вы больше никогда не получите сахара. Все люди будут знать, что вы плохие, и не станут больше на вас ездить. Так что сахара не будет, никогда не будет.