Колсон Уайтхед - Подземная железная дорога [litres]

– Я еду дальше. Какая там следующая остановка?

– Я же вам все пытаюсь сказать, мисс. Я обходчик.

По его словам, из-за возраста к перевозке пассажиров его пока не допускали и доверяли только технику. После того как станция в Джорджии закрылась – подробностей он не знал, но, по слухам, их рассекретили, – началась проверка всех линий, чтобы можно было пустить движение по новым маршрутам. Поезд, которого дожидалась Кора, отменили, а когда пустят следующий, никто не знал. Пареньку поручили собрать сведения для отчета и вернуться на узловую.

– А добраться до следующей станции нельзя?

Машинист подвел ее к концу платформы и вытянул вперед руку с фонарем. Через полтора десятка ярдов тоннель обрывался, и начиналась необработанная порода.

– Позади у нас ветка, ведущая на Юг. Мы по ней приехали. Угля у меня сейчас ровно на то, чтобы пройти по ней назад и в депо.

– Мне на Юг нельзя, – прошептала Кора.

– Тогда надо ждать станционного смотрителя. Он наверняка скоро придет.

Когда машинист уехал, ей стало тоскливо. С ним, несмотря на его ребячество, было веселее.

Теперь у нее был свет и еще одна вещь, которой в Южной Каролине она была лишена, – звук. С потолка равномерно падали капли, собираясь между рельсами в темные лужи. По белому каменному своду расползались красные прожилки, похожие на пятна крови, проступившие после порки сквозь рубаху на спине. Но звук, как ни странно, заставил ее приободриться. Кроме того, тут была пригодная для питья вода, факелы по стенам, а главное, между ней и охотниками на беглых пролегло большое расстояние. Так что Северная Каролина, пусть даже глубоко под землей, – это был шаг вперед.

Кора решила осмотреться. Станция примыкала к грубо прорубленной штольне тоннеля. Деревянный потолок поддерживали опорные стойки. Ноги то и дело спотыкались о камни, торчащие из земляного пола. Сперва она пошла налево, переступив через ручеек, набежавший от сочившейся из стен воды. Всюду валялись проржавевшие инструменты: зубила, кувалды, кирки – оружие, которым гору брали приступом. Воздух был пропитан сыростью. Она провела ладонью по стене, и на коже остался слой белой пыли. В конце коридора к каменной стене была прикручена лестница-стремянка, ведущая в укромный лаз. Кора подняла факел над головой. Где заканчивались перекладины и сколько их было, она не видела. Только убедившись, что противоположный конец коридора сужается и упирается в безнадежный тупик, Кора отважилась подняться по лестнице.

Пройдя немного по верхней штольне, она поняла, почему рабочие побросали инструмент и исчезли. Обрушившаяся кровля засыпала тоннель, превратив его в груду камней и земли от пола до потолка. С противоположного конца он тянулся ярдов на тридцать, а потом обрывался. Корины страхи были не напрасны. Она снова очутилась в западне.

Рухнув на камни, она рыдала, пока не впала в забытье.

Разбудил ее станционный смотритель.

– Вот так номер, – сказал он.

Его круглое красное лицо проглядывало сквозь отверстие, которое он проделал в куче каменных обломков.

– Как вы сюда попали?

– По подземной железной дороге, сэр. На поезде.

– Разве вам не сообщили, что станция закрыта?

Кора закашлялась и встала на ноги, одергивая перепачканное платье.

– Господи, – запричитал смотритель.

Его звали Мартин Уэллс.

Совместными усилиями им удалось расширить отверстие в завале, чтобы Кора смогла протиснуться сквозь него. Смотритель помог ей сползти вниз с таким видом, словно предлагал руку благородной даме, выходящей из роскошного экипажа. После нескольких поворотов забрезжила надежда. Кора кожей почувствовала свежее дуновение ветра. Она взахлеб глотала воздух, словно пила его, а разверзшееся над головой ночное небо, усыпанное сочными, спелыми звездами, казалось ей после заточения под землей самой сладостной пищей.

Мартин Уэллс был толстым, как бочка, человеком в годах с мягким одутловатым лицом. Для сотрудника подземной железной дороги, которому опасности и риск по определению должны быть хорошо знакомы, он проявлял крайнюю нервность и озабоченность.

– На станции не должно было быть пассажиров, – повторил он слова привезшего ее машиниста. – То, что случилось, крайне нежелательно.

Отдуваясь и отбрасывая седые волосы с потного лба, Мартин объяснил почему. Из-за ночных набегов патрульщиков над станционным смотрителем и пассажирами подземной железной дороги нависла смертельная опасность. Заброшенная слюдяная шахта лежала на отшибе. Она давно считалась выработанной индейцами, и все про нее по большому счету забыли, но патрульщики регулярно прочесывали пещеры и шахты в округе, потому что именно в таких местах беглые могли укрываться от правосудия.

Обрушившаяся кровля, так испугавшая Кору, на самом деле должна была замаскировать деятельность, протекавшую внизу, на станции и в тоннеле. И хотя поначалу все шло неплохо, новые законы штата Северная Каролина сделали дальнейшую работу станции невозможной. Мартин сегодня шел туда с единственной целью: оставить записку для машиниста, что прием пассажиров прекращен, и необходимость принять Кору или любого другого беглого застала его врасплох.

– Особенно с учетом нынешней ситуации, – прошептал он, озираясь, словно патрульщики поджидали их на выходе из балки.

Мартин сказал, что ему надо отойти, чтобы подогнать фургон, и Кора сильно засомневалась, что он вернется. Он клялся и божился, что ждать ей придется совсем недолго. Занимался рассвет, а при дневном свете перевезти ее будет совершенно невозможно. Она была так благодарна возможности выйти на свет божий, что решила ему довериться, и когда он все-таки вернулся с фургоном, запряженным двумя костлявыми гужевыми клячами, едва не бросилась ему на шею. Переложив мешки с зерном и семенной пшеницей, они высвободили для нее узкий карман. В прошлый раз, когда нужно было прятаться в повозке Флетчера, требовалось место для двоих. Мартин покрыл груз просмоленной парусиной, и фургон с грохотом покатил прочь, а возница, пока они не выехали на дорогу, все чертыхался себе под нос.

Они проехали совсем немного, когда лошади встали. Откинув парусиновый полог, он сказал:

– Скоро взойдет солнце, поэтому я хочу успеть кое-что показать. На это надо посмотреть.

Кора не сразу поняла, что он имеет в виду. Проселок был тихим, по обе стороны шли леса. Вот она увидела один силуэт, потом другой.

Кора вылезла из фургона.

С деревьев подобно гниющим украшениям свисали трупы, частью нагие, частью полуодетые. На штанах темнели пятна, оставшиеся после опорожнения кишечника, когда на шее затянули петлю. Два ближайших к ней тела, которые выхватил из темноты фонарь смотрителя, были покрыты страшными ранами и увечьями. Одного кастрировали, и на месте бывшего мужского достоинства сейчас зияла чудовищная каверна. Рядом с ним повесили женщину. Ее живот вздулся, но Кора никогда толком не могла отличить беременную от небеременной.