Марина Дяченко - Солнечный круг [сборник litres с оптимизированной обложкой]

Сухие щелчки внизу приблизились и отдалились снова.

– Прости меня, – сказала Кайра. – Я не знаю, что мне надо чувствовать, что правильно, что преступно. Это в первый раз со мной. Я очень люблю тебя, Маркус. Просто об этом знай.

Он задержал дыхание, будто желая что-то сказать – и не решаясь.

– Ничего не говори. – Она крепче его обняла. – Не сейчас.

– Но мне важно знать, что ты…

– Нет, я себя не обманываю. Молчи.

Они молчали до самого рассвета.

Здесь, на Резерве, мы можем забыть, кто мы, думала Кайра. Но когда мы вернемся – мы вспомним. Кто ты и кто я. И тогда окажется, что для одного из нас все было зря – усилия, холод, надежда, жара, вода. Чистильщики в темноте. Солнечный круг. И эта ночь. Если мы попадем к северянам, ты умрешь. Если нас захватят твои гиены – умру я. Мы оба прекрасно это понимаем, мы же офицеры.

Я кладу правду в темный ящик и выталкиваю прочь из сознания и отказываюсь облекать в слова. Но нет, я себя не обманываю, родной.

Центральная база, куда они стремились все эти дни, оказалась в полной сохранности. Больше того: здесь наконец-то обнаружился защищенный ангар для флаера, «Морфо» не надо было поднимать на ночь, спасая от чистильщиков.

Едва закрылась крышка ангара, включились помпы для воздуха и климат-контроль. Еле слышный запах пыли моментально пропал, воздух был увлажнен и очищен.

– Неплохо жили ваши генералы!

– Не только генералы. – Он подключил флаер к зарядочному терминалу. – Это рекреационная база, сюда направляли людей на отдых, в качестве награды за службу…

Они миновали тамбур, потом помещение, бывшее в прошлом контрольным постом. Спустились по винтовой лестнице. Ни в одном бункере не было такого внутреннего дизайна – сдержанная роскошь, репродукции на стенах, имитация зеленых растений. Любое помещение освещалось сразу полностью, стоило открыться входной двери.

– А вот это центральный пульт. – Маркус положил руку на сканер. – Ограниченный допуск. Сейчас мы узнаем, сработает ли моя биометрия.

– Только сейчас?!

Сканер мигнул зеленым. Дверь открылась. Кайра схватила воздух ртом, будто вынырнув с километровой глубины.

– Ты что, всю дорогу не знал, есть у тебя доступ или нет?!

– Оказалось, что есть, – сказал он с оттенком удивления. – В руководстве проекта очень хотели меня заполучить на Резерв, хоть со второй попытки. Им позарез нужен был хороший пилот…

И он шагнул через порог.

– Этот рабочий. – Он шел, касаясь панелей, переключая рубильники, одним движением запуская мониторы. – Этот тоже рабочий. Хоть сейчас начинай весь проект заново… Телепорт в идеальном состоянии. Нас не будет крутить и вертеть, мы не будем блевать, мы пройдем, как на параде.

– А… куда нас выбросит? – Кайра долго избегала этого вопроса, но тянуть дальше было невозможно.

– На Речную Дугу, восточный сектор. – Он избегал встречаться с ней взглядом.

– Это же огромная территория! Ты знаешь, чьи там теперь войска?!

Он пожал плечами, по-прежнему не глядя на нее:

– А это как повезет.

– Маркус, – сказала Кайра, – давай останемся на Резерве.

Он замер и, кажется, перестал дышать.

– У нас есть флаер, – она говорила все тише. – У нас есть карта. На базах полно ресурсов, еда, вода, нам двоим хватит на сотню лет… И здесь в песках спрятаны статуи. Мы разыщем. У нас будет время. Ты увидишь, что это за чудо – «солнечный круг». Радость, свобода… счастье. А почему нет?

Он медленно обернулся. Она увидела его лицо и обомлела.

– Почему нет?! – Ее губы разъехались, но это была не улыбка.

Он молчал очень долго и разглядывал ее со странным выражением – не сожаление, не удивление, не растерянность, не радость. Что-то еще.

Она не выдержала:

– Тебе нечего сказать, да?!

Он подошел и положил ей руки на плечи.

– Я сделаю, как ты хочешь, – сказал, глядя в глаза. – Приму любое твое решение.

Дезертир скрывался в лесу почти год: у него были сообщники в поселке, мать и сестра. Они молчали, скрывая дезертира от односельчан и родственников. Выследил его собственный отец и, не выдержав позора, сообщил в военную комендатуру.

На скамье трибунала дезертир выглядел жалко.

– Я просто хотел жить! – повторял он исступленно. – Я не хотел умирать! Почему я должен умирать ради кого-то, почему я должен за вас умирать?!

– Посмотри на себя, – сказала ему Кайра. – Твой долг был не умирать – твой долг был побеждать, и не ради кого-то, а ради человека в себе. Что такое человек без долга? Насекомое. Что такое жизнь насекомого? Один хлопок мухобойки. Попробуй хотя бы умереть как человек, с гордо поднятой головой!

Дезертира вывели во двор и расстреляли, и Кайра тут же забыла, чтобы никогда больше не…

Она открыла глаза. В первую секунду ей показалось, что она спит в пассажирском кресле «Морфо», но под ней была кровать, непривычно удобная. Не гудели моторы. Не щелкали чистильщики в темноте. В комнате медленно разгорался искусственный рассвет, смоделированный специально для комфортного пробуждения.

Она повернула голову. Маркус лежал рядом, на боку, и он не спал, кажется, уже давно.

– Доброе утро, – сказала Кайра, потирая висок. – Маркус, я давно хотела спросить… Почему ты так держишь руки на штурвале, это же нестандартный хват?

– Да, – он совсем не удивился ее вопросу. – В первом классе меня научили класть тетрадь, чтобы выработался хороший почерк, правым уголком вперед. А был очень счастливый день – отец вернулся с фронта. Тетрадь наискосок и бешеное счастье, это как-то сложилось в детской голове… С тех пор у меня нестандартное восприятие пространства. Наверное, это дает мне преимущества как пилоту.

– Может, ты гениальный?

Он грустно улыбнулся.

– Маркус. – Кайра убрала с лица вьющуюся прядь. – Забудь все, что я тебе вчера наговорила.

– Считай, что ничего не было. Я уже забыл.

Она села на постели. Двумя руками вцепилась в волосы, готовая рвать их, выдирать с корнем. Маркус уселся рядом, обнял, как ребенка:

– Я хорошо тебя знаю, Кайра. Ты не дезертир, это невозможно. Не мучь себя.

Она вцепилась в него и вспомнила, как улыбалась девушка из белого металла, залитая солнечным светом.

Флаер вышел из телепорта на двести метров ниже расчетной высоты и сразу же налетел на стену деревьев. Ломясь через ветки и стволы, превращая кроны в труху и щепки, теряя камеры, цепляясь несущими лопастями, он оставил за собой огромную неряшливую просеку и наконец-то рухнул, перекатился, замер на земле – днищем кверху.

Кайра повисла на ремнях и несколько секунд ждала, замерев, слушая треск и шипение аварийной автоматики. «Морфо», казавшийся неуязвимым, совершил на этот раз последнюю посадку. Экраны частью погасли, частью рябили, и ничего нельзя было разобрать – только обломанные стволы вокруг.