Павел Носов - Per rectum ad astrum.

Так вам, сволочи.

Нехрен было к нам лезть.

Жрите теперь.

Только боеприпасов всё меньше.

Но и чужаки лезут уже не так густо.

Редко совсем, вываливаются на нас бессистемно, неорганизованно и мелкими кучками. Их удаётся даже близко не подпускать.

Киберов больше нет с нами. Погибли все, насекомые бросались на них с особенной яростью. Но боезапас свой успели отработать. Весь. Полностью. По другому тварям их было и не взять. Поэтому здесь и красиво так, вокруг, горит и полыхает. Пол корабля гадам разворотили, глядя на это самоуважение поневоле просыпается. Так вам, сволочи…

… и раненных по-прежнему две. Только эти раненные другие уже. Боеспособных пять. Но этих раненных, Катерина не готова была оставить ни при каких обстоятельствах. Легче самой остаться с ними…

Накаркала.

Десантница видимо потеряла сознание, ноги подломились, она выронила штурмовку, упала.

— Взвод, стоп. Сильва!

Тут рухнула вторая, но просто на колени, оперлась рукой о палубу, замерла, немного покачиваясь из стороны в сторону, потом собралась с силами, отстегнула несущую рамку плазмомёта, с натугой оттолкнула оружие, потянула из кобуры пистолет, попыталась выпрямиться. И ведь медиков не осталось ни одной в живых!

— Реми!

— Нормально, Кать. Славно погуляли, людям за нас стыдно не будет, — голос слабый, но заявила вдруг, — Оставьте нас. Мы передохнём немного, потом вас нагоним.

Из Фирсовой словно выдернули стержень.

— Не сходите с ума, девки, не оставим мы вас!

— Да идите же! Эти твари нас достанут с минуты на секунду! Двигайте, лейтенант!

Навалилась слабость, Катерина покачнулась, но на ногах устояла, рефлекторно сглотнула кровянистую слюну. Она сделала шаг к Реми, опёрлась о стену рядом.

— Нет, подруга. Я потом её матери в глаза посмотреть не смогу.

— Грёбанные сантименты, — глухо проворчала Шафран, собралась с силами, встала.

Фирсова оттолкнулась от стены. Заметила в левом боку торчащий дротик… надо же, пробил защиту… выдрала без эмоций, без ощущений…

— Да ладно, лейтенант, ты справа — как ёжик… все мы. Замучаемся дёргать.

— Взвод. Здесь стоим. Разобрали сектора. Держим позицию.

Неожиданно завозилась Сильвия. Она неловко поднялась на колено, медленно подняла к плечу штурмовку, поймала равновесие, утвердилась.

— Что, тёть Кать, поём лебединый блюз?

Жива, засранка. От сердца отлегло. Фирсова снова непроизвольно сглотнула; этот кровянистый привкус во рту надоел настолько, что уже привычным стал. Тело деревянное, едва шевелится, мысли в голове ворочаются как жернова, медленно, громко и больно. Чем дольше, тем хуже. Остальные чувствуют себя не лучше — видно. Действительно, славно прогулялись. Да и куда теперь идти-то? Нет — всё. Здесь стоим.

Да уж, девушка пьёт красное… мадмуазель поёт блюз.

Не скупитесь…

Рива никак не могла понять, сколько на самом деле прошло времени, а таймеру в уголке экрана не верила. Не получалось. Да и циферки эти постоянно от понимания ускользали. Так и плавала по зыбкой кромке забытья, периодически то ли теряя сознание, то ли засыпая. Раз на них вынесло шальную группу противника. И крылатые и бегающие, вперемешку. Они, похоже, сами такого не ожидали, даже попытались ретироваться. Ребекка неловко вскинула штурмовку, проводила их картечным зарядом, но к своему изумлению ни в кого не попала; казалось промахнуться просто невозможно. А вот поди ж ты… Проблему решил «второй». Оглушительно надолбав по акустическим мембранам — пушка заработала прямо над головой, за три секунды размолотил всех на куски, посыпались сверху отстрелянные гильзы. То же произошло и во второй раз и в третий. А потом кибер не справился, не успел, и Ребекке удалось применить огнемёт. Гады так замечательно горели, что от этого потеплело на душе, но один всё же смог до неё добраться и его пришлось ткнуть ножом. Жвала скрежетнули по броневой пластине, но проломить не смогли, тварь успокоилась после второго удара. Ребекка высвободила клинок, умудрилась отпихнуть гада от себя. Но огнемёт так и не нашарила, не нашла. Но всё равно пожалела, что чужаки пока кончились. Оказалось, это почти приятно — бить сталью, слышать предсмертное верещание, хруст под клинком. Только вот её, наверное, опять ранили, непонятно, как и чем, но самочувствие стало заметно хуже.

Она откинулась на стенку спиной и принялась ждать следующих.

Постепенно наползли паучки-ремонтники. Такое ощущение, где-то в недрах громадины чужого корабля затихарился соответствующий аппарат, настроенный на их производство. Они близко не подползали, лазали вокруг, тушили пожары, пытались ремонтировать, постепенно заполняя собой весь тоннель. Растаскивали скрипящие хитином обрывки тел. Ребекке они не мешали. Она им тоже, не хотелось сгореть здесь, внутри, это казалось жутким абсурдом. Пусть тушат.

На крайний случай, она договорилась со «вторым», он только дотошно зафиксировал, при каких условиях он должен одномоментно подорвать весь оставшийся плазменный припас. Иногда ей казалось, что всё кончено. То есть абсолютно всё. И она всерьёз подумывала дать приказ киберу на активацию подрыва. Боялась не успеть. Очень не хотелось сдохнуть вот так вот, от ран. В этом контексте плазменная вспышка казалась чем-то тёплым, светлым. Но вот уже в очередной раз не успела додумать эту мысль до конца, отключилась опять. Впадая в очередное беспамятство, пообещала себе, что вот в следующий раз точно успеет отдать приказ. Последний приказ.

Кибер внезапно вздрогнул, встрепенулся, начал интенсивный информационный обмен. Заодно скинул ей на экран полный отчёт. Не то что понять, прочитать его не получилось. Ребекка подобралась, смогла сесть, подтянула к себе неподъёмную штурмовку, взгромоздила её на колени.

Потом вдруг появились люди.

В «коже», не в «шкуре» даже, без брони. Но с оружием. Это оказалось настолько неожиданным, что она ткнула в их сторону стволом. И нажала бы на спуск, только не получилось почему-то. Прямой приказ на подрыв кибер выполнять отказался, сообщил о несоответствии условий выполнения, предложил пересмотреть вводную. Это оказалось выше её сил. Она позволила себя обследовать, перегрузить на транспортировочную платформу. Они, люди, не воспринимались почему-то как свои, друзья. Ей казалось — это тоже враги. Она попыталась применить оружие, но силовой контур экзоскелета оказался отключённым и пошевелиться она не смогла.

Ещё услышала:

— Рядовая Ребекка Каррес, множественные ранения, состояние тяжёлое. Транспортабельна, операбельна, периодически приходит в сознание. Эмоционально лабильна, успокаивающее противопоказано. Фиксация путём принудительного отключения системы управления экзоскелета. Необходима госпитализация, по результатам нескольких циклов терапии возможно полное восстановление…