Эми Эвинг - Белая Роза

— Сейчас вы не можете никуда пойти, брат, все здания заперты, — говорит Рай. — Могли бы и здесь остаться на ночь.

— Это место прогнило, — говорит Рейвен. — Мне здесь не нравится.

— Мы скоро уедем, — говорю я.

Она придвигается к одному из зеркал, смотря на свое отражение.

— Я дам им забрать твои глаза, — говорит она мне. — Вынуть их как драгоценные камни и преподнести мне их как подарки. Они заставили меня выбирать, и я делала неверный выбор, постоянно, каждый раз. — Рейвен дважды бьет себя кулаком в висок, прежде чем я хватаю ее за запястье, чтобы остановить.

— Я Рейвен Стирлинг, — бормочет она. — Я смотрю в зеркало. Я настоящая. Я сильнее этого.

— Ладно, Эш, ты должен объяснить, — говорит Рай, глядя на меня и Рейвен со смешанным видом недоверия и подозрительности. — Что. Произошло. Все, что мы слышали — это то, что ты изнасиловал какого-то суррогата и…

— Он никого не насиловал, — резко обрываю я.

Глаза Рая расширяются.

— Нет, — говорит он Эшу. — Не говори мне… она — суррогат? — Весь его туманный смех исчезает, когда он спрыгивает с кровати со смертельно серьезным выражением лица. — Они должны уйти. Сейчас же. Я помогу тебе, но я не стану рисковать своей жизнью ради какого-то суррогата. Ты сумасшедший? Знаешь, что…

— Я люблю ее, — говорит Эш. Он делает жест с открытыми ладонями, как будто он предлагает свои слова в знак капитуляции. — Я влюбился в нее, Рай.

Рай проводит рукой по своим черным кудрям. Он сидит на краю кровати и опирается подбородком на руки. Он смотрит на меня, потом на Эша и обратно. Я чувствую себя нелепо в этом дурацком наряде. Я хотела бы снять эту шкуру и показать ему место внутри меня, где живет Эш, запутавшись в крови, костях и мышцах, которого невозможно отделить или удалить. Я хочу, чтобы он видел, что мы одинаковые.

— Докажи, — говорит Рай словно в ответ на мою мысль.

— Мы попались вместе, — говорит Эш. — Это то, что на самом деле произошло. Ты знаешь меня. Ты правда думаешь, что я стал бы принуждать себя? Думаешь, я мог бы посмотреть в сторону суррогата? Я был очень хорош в своей работе. Она… — Он улыбается моей любимой, тайной улыбкой. — Она застала меня врасплох. Но как только я позволил себе полюбить ее, я не смог от нее отказаться.

— Значит, ты рисковал казнью из-за нее? — спрашивает Рай.

— Да.

— Также ты рисковал жизнью Синдер ради нее, — проговорил он.

Челюсть Эша напрягается.

— Я знаю.

По какой-то причине, эта мысль никогда не приходила мне в голову. Жизнь Синдер тесно связана с профессией Эша.

Я потрясена. Он знал. Он знал, и он все равно полюбил меня. Мой желудок сводит от чувства вины.

Рай закусывает нижнюю губу, обдумывая слова Эша, потом качает головой. — Поспи. Мы выясним все утром.

Он смотрит на меня с изумлением, как если бы я была кем-то из сказочной истории, как водный дух из Колодца Желаний — что-то, чего не существует в реальной жизни. Затем он одним движением снимает свой свитер. Его темная кожа на очень мускулистой груди такая гладкая, что мои щеки вспыхивают. Периферийным зрением я вижу, как Эш закатывает глаза.

— Спокойной ночи, Рай, — говорит Эш.

Рай посылает мне усмешку. — Если только ты не хочешь, чтобы я нашел для тебя «Экс», — говорит он Эшу.

— Спокойной ночи, Рай, — повторяет Эш.

— Что такое «Экс»? — Спрашиваю я, когда мы с Рейвен направляемся в ванную, чтобы смыть макияж с наших лиц. — Еще один наркотик?

Лицо Эша вспыхивает.

— Контрацептив с черного рынка.

Я открываю рот в изумлении.

— Что? — Контрацепция запрещена в Одиноком городе. Все это знают.

Эш начинает открывать ящики своего комода, вытаскивая постельное белье и все еще не поворачиваясь ко мне лицом.

— Существует сыворотка, которая может вызвать у человека бесплодие на нескольких часов. Тем не менее, использовать ее весьма неприятно, и если поймают с ней, приговор — смерть.

— Почему ее неприятно использовать? — спрашиваю я в то время, как он протягивает мне большую хлопковую рубашку.

Его передергивает.

— Ты должен ввести его в очень чувствительное место.

— О, — только и говорю я, мои глаза расширяются.

К тому времени, как мы умылись и переоделись в импровизированные пижамы, Рай начинает немного похрапывать.

— Вы двое — в постель, — сказал Эш. — Я буду спать на диване.

Я помогаю Рейвен забраться под одеяло и поворачиваюсь к нему.

— Синдер, — говорю я, — я даже не подумала… что с ней будет?

Он замирает, глядя вниз.

— Я не знаю.

— Мы не можем… разве мы не можем что-нибудь сделать? Помочь ей чем-то?

Он смеется.

— Вайолет, мы не можем даже помочь себе.

Он прав. Я очень хочу сказать хоть что-то, слова утешения или вдохновения, но ничего не выходит. Сказать, что мне жаль, недостаточно. И сказать, что мне хочется, чтобы этого всего не произошло — это ложь.

Эш неправильно читает мое выражение.

— Мы найдем способ, — говорит он, глядя меня по рукам. — Рай поможет нам.

— А ты уверен, что мы можем доверять ему? — спрашиваю я, глазами стреляя в спину Рая.

— Я доверяю Люсьену по твоему слову, — сказал Эш. — Разве ты не можешь доверять Раю по моему?

— Конечно, — отвечаю я, стараясь не выдать боль своим голосом.

Он вздыхает.

— Давай попробуем немного поспать. Нам все это нужно.

Когда я залезаю под одеяло, Рейвен прислоняется щекой к моему плечу. Моя голова тонет в подушке, и я так долго не спала на настоящей кровати, что мгновенно проваливаюсь в сон.

Я ПРОСЫПАЮСЬ РАННИМ УТРОМ под звуки бормочущих голосов.

— …произошло случайно, — говорит Эш. — Она даже не должна была находиться в том дворцовом крыле.

— А когда ты понял? — спрашивает Рай.

— Не уверен, — говорит Эш. — Трудно объяснить. Но как только я ее увидел, я не смог… развидеть ее. Если это имеет смысл. Мы на них не смотрим, понимаешь? На суррогатов. Но неожиданно она оказалась человеком — эта умная, красивая девушка, с которой так плохой обращались. Слышал бы ты, как она играет на виолончели, Рай — тебя словно переносит в другой мир. Она заставила меня снова почувствовать себя человеком. Она заставила меня хотеть того, что я считал не предназначенным для меня.

— Должно быть, это приятная перемена — быть с кем-то твоего возраста, с девушкой не из этого Дома, — хмыкает Рай.

— Не будь таким разговорчивым, — сказал Эш. — Тебе не идет.

— Ты не видел меня несколько месяцев, — возражает Рай. — Ты не знаешь, что мне теперь идет.

— Принимать «синеву»? Вот какой ты теперь?

Слышен тяжелый вздох и скрип матраса.

— Я больше не мог держаться. Эмори мертв. Майлз настолько подсел, что уже на грани того, чтобы стать Помеченным и быть вышвырнутым на улицу. Джиг мертв. Трак начинает резать себя на видных местах. Бирч скоро выйдет из возраста. Ты беженец. Кто у меня остался?